Сентиментальный детектив - Дмитрий Щеглов

– Дурой, говорит, будешь, если Лешку упустишь. Твой Рюрик не где-нибудь, а здесь в Москве. Захотел бы, за это время десять раз пришел. А то ни бэ, ни мэ, ни кукареку, а ты все стоишь, лбом стекло протираешь, его ждешь. Все в меру должно иметь. Поехали свадебные платья смотреть.

– Нет!

– Тогда отдай талон.

А у меня туфлей не было приличных. Дай, думаю, хоть так талон, использую.

– Поехали, говорю.

Зойка мне отвечает, что надо бы и Лешку взять. Пусть парень себе нормальный костюм купит, а то на него нигде ничего не найдешь. В общем, втроем приехали мы в салон, Зойка заставила меня платье одеть, а Лешку я первый раз увидела в костюме. Мужчина, высокий, статный, грудь колесом, голос бас, оделся он и стал рядом со мной. Так ты не поверишь, на нас стали заглядываться. А я разнервничалась, платье сняла, на Лешку покрикиваю, давай, мол, быстрее собирайся, ничего мне от тебя не надо. Он ходит за мною, помалкивает. Вдруг слышу за спиною, кто-то шепчет, парочка молодых стоит:

– Еще замуж не вышла, а привередничает. Ты глянь, Таська, парень красавец, завидки берут, а она замухрыжка рядом с ним. Я бы на такую, – объявил Таськин женишок. – никогда не позарился. Ты у меня рядом с нею, царевна. Бери Таська, ее платье, оно единственное, тут такое красивое.

Вот это оскорбление и сыграло со мною злую шутку. Женщина живет чувствами, а не умом. Они мое платье забрали и идут в примерочную. Я выхватила его у Таськи обратно, и громко объявила:

– Мы его берем.

У меня за спиной вырос Лешка. Пара недовольно отошла в сторону. А через две недели мы сыграли свадьбу. Зойку из комнаты выселили, а вместо нее вселился Лешка. А еще через неделю ты как из-под земли нарисовался. Почти год тебя не было.

– Я тебе, моя любимая, эту записку не писал. – сказал Скударь. – Поверь мне.

Арина гладила волосы Рюрика.

– Верю. Я сама на третий день после свадьбы об этом догадалась, мой драгоценный! Поэтому и предложила тебе тогда остаться. А ты обиделся и не захотел.

Скударь стал вспоминать, тот свой визит, после долгого перерыва. За любым действием стоит чей-то интерес. Записку эту мог написать только Лешка, и больше никто. Именно поэтому, через неделю после свадьбы, когда муж уехал к родителям, Арина предложила ему остаться ночевать. В отместку мужу; за то, что обманным путем женился, за то, что она чуть не лишила себя жизни, за то, что выставил меня в неприглядном свете, за то, что насмеялся над ее любовью, за то, что обманул ее. Вот он Рюрик, живой и здоровый пришел, вернулся. И, пожалуйста, можно все начать сначала или продолжить.

Но оказывается, ни начать, ни продолжить, ни помириться, ни обидеться, ничего нельзя сделать. Для него она уже была – отрезанный ломоть. Арина это хорошо сознавала. Роковая эта ошибка, разверзла между ними пропасть.

Оставляя его ночевать, она мстила мужу. Мстила, как могла. Нет ничего оскорбительнее для мужчины, чем сознавать, что жена ему изменяет. На его обман – равноценный, справедливый ответ. Какие претензии мог ей Лешка предъявить? Не пиши записки, не лезь грязным сапогом в чужие, пусть и непростые отношения, без тебя разберутся.

Приблизительно такие мысли промелькнула у Скударя в голове. С какой радости она должна была выйти замуж за какого-то Лешку, который при нем даже на горизонте не маячил?

– Эту записку написал, твой муж, Лешка! – уверенно заявил Скударь.

Арина улыбнулась печальной улыбкой и отрицательно покачала головой.

– Ты слишком плохо о нем думаешь. Он намного благородней оказался. Когда я тебя оставляла в ту последнюю ночь; молила про себя, хоть до утра, хоть напоследок, хоть надышусь тобой, тобой пропитаюсь. Мне было все равно, что подумает, обо мне Лешка, что подумают обо мне соседки. Я хотела проститься с тобой.

Но ты обиженный, оскорбленный ушел. Тебя я отлично понимаю. Мы с тобой не ссорились, не ругались, не обманывали друг друга. Редко виделись последнее время? Ну и что? Я готова была ждать тебя всю жизнь, только бы ты мне об этом сказал. Люди годами служат вдали от семьи, на полярных станциях живут годами. И ничего.

Этим я сама себя успокаивала, когда тебя долго не было. Я искала любую причину, только чтобы оправдать тебя, твое долгое отсутствие, и представь, находила. Так вот в тот день, когда ты через девять месяцев появился, я обратила внимание, что записка оставленная тобой, написана совершенно другим почерком.

У тебя он размашистый, корявый, с завитушками у буквы «к», буква «т» – это навес от солнца. А тут, совершенно другой почерк. Меня холодный пот прошиб. Может быть ты в больнице лежишь, может быть ты в тюрьму попал, может быть ты уехал к себе на родину и адрес забыл, весточку не можешь подать.

Смотрю я на эту злополучную записку, и вижу, что к тебе она не имеет никакого отношения. Господи, как легко и светло сразу стало на душе.

Но я тут же поняла, что мне нечего будет тебе сказать, разве только со слезами припасть на грудь. Я замужем. Я несвободный человек. Я не смогу тебя принимать так, как принимала раньше. У меня есть обязанности перед другим человеком, перед общим окружением. Есть условности, который переступать нельзя. У жизни иные законы, где нет места влюбленным. Муж – твой высший судия, твой единственный закон. Родители, дети – прочные цепи, которыми ты прикована к нему. Всем есть место на земле – одни влюбленные остались неприкаянными.

У меня сразу, как и у тебя, мой любимый, возникло подозрение, что эту записку мне подкинул Лешка. Он давно на меня глаз положил. Любая женщина отлично чувствует, кому она нравится. Только ты между нами все время был. Лешке вообще ничего не светило, и он об этом прекрасно знал. Чтобы проверить свою догадку, я полезла в его документы. Попалась автобиография, написанная его рукой. Никакая графологическая экспертиза не понадобилась, чтобы понять, что записка его рук дело. Я сравнила, почерк тут и там. Одно и то же. Получается, он меня на бумажку купил. Обманул он меня. С первого дня обманул. И как дальше жить с таким человеком? Он решил разрушить наше с тобой хрупкое счастье, чтобы на чужом несчастье, построить собственное счастье. Так не делают.

Я еще раз перечитала записку.

«Ты клевая девчонка. Но у нас с тобою ничего не получится. Прощай.»

Какое его собачье дело было, получится, не получится. Не ему решать? Мы бы сами без него решили, как нам дальше быть. Мы ведь еще упивались друг другом. Нам еще до свадьбы-женитьбы было далеко.

– Не писал я эту записку! – глухо сказал Скударь. Арина, не слышала его. Она только согласно кивнула головой.

– Как я сразу не догадалась, что если бы ты писал это письмо, это был бы целый роман, с объяснениями, с извинениями, с заверениями в любви, ты бы тысячи ласковых слов сказал. Да у тебя и в лексиконе такого слова не была «клевая». Я до сих пор живу твоими словами: ласточка, любимая, зоренька моя, ясноглазая, касаточка, горлинка, луноликая. И тут вдруг какая-то «клевая».

Дождалась одним словом я Лешку с работы, он влетает как обычно, счастливый, радостный. Хочет обнять меня и поцеловать. Я его отстраняю рукой, ставлю с одной стороны тарелку с борщом, с другой кладу эту злополучную записку. Он мгновенно изменился в лице.

– Твой почерк? – спрашиваю.

– Мой! – отвечает.

– Ты писал ее?

Он еще раз мельком глянул на листок.

– Я писал. Только…

Я его перебиваю.

– Ты, ешь! Ешь и слушай. И не перебивай меня, пожалуйста. И все я ему выдала, что о нем думаю и как представляла себе семейную жизнь; что не должно быть лжи между мужем и женой, что он мог уехать надолго, и положиться на меня. Я ему была бы, если не любящая, то верная жена. А теперь я снимаю с себя любые обязательства, данные и перед богом, и перед собой, и перед законом, и не желаю его знать.

– Доедай, борщ, чтобы не сказал, что не покормила. Есть еще мясо жаренное. Съешь и его. Для тебя готовила. А потом, собирай свой чемодан. И съезжай обратно к ребятам.

Он попробовал со мною объясниться, но я была непреклонна.

– Съезжай и все! Я с тобой жить не буду. Ты меня обманул. Свою жизнь на обмане я не собираюсь строить. У нас с тобой, разные взгляды на жизнь. Я предпочитаю, есть хлеб свой, пусть черствый, но свой. Ни икры, ни украденного торта мне не нужно.

– Поел?

– Поел!

– Прощай!

Девчонки ничего понять не могут. Всю неделю все так славно было и вдруг, с чемоданом и вперед. Но заподозрили, что тут что-то неладно.

А к вечеру и ты появился, через столько месяцев.

Виновата я была перед тобой. Ох, как виновата. Ничего я не стала скрывать и сказала тебе, что вышла замуж. Только не стала, оправдываться перед тобою, рассказывать, что меня обманули. Посчитала, ни к чему это. Сама поскользнулась, сама и вставай. Только поэтому я тебя и хотела оставить на ночь. Я понимала, что это будет наша последняя ночь, ты уйдешь и никогда больше не вернешься. Измена, пусть и невольная, не прощается. Поэтому я такими умоляющими глазами смотрела на тебя. Этой ночью я прощалась бы с тобой.