Лабиринты любви - Рут Дейл

Томас Т. облизал губы.

— Премного благодарен! Еще одна порция этого противного пудинга — это как раз то, чего мне недостает.

Кит принесла ему десерт, а затем помогла сесть на стул, чтобы Томас Т. немного посидел. Потом снова уложила его в кровать и почитала одну из любимых книг старика.

Несколько часов спустя Кит, поднявшись по лестнице, открыла дверь на чердак. У нее перехватило дыхание: солнечный свет таинственно струился с двух сторон через слуховые оконца, освещая помещение, каждый дюйм пространства которого был заставлен коробками, старой мебелью и массой прочих старых вещей.

И вот Кит стояла здесь, ошеломленная открывшимся ее глазам богатством. Перед ней была сама история, личная семейная история целого рода. Приступ горячей, удушливой зависти поднялся в ее груди. Она закрыла глаза и издала глубокий порывистый вздох.

Поколения Таггартов сменяли одно другое, и сейчас, здесь можно было проследить непрерывную линию их семьи вплоть до возникновения штата Техас, и даже раньше.

Подойдя к старому буфету из орехового дерева, заставленному разными коробками, Кит открыла дверцу и заглянула внутрь. Первое, что она обнаружила, был кусочек ткани с незаконченной ручной вышивкой гарусом.

Кончиками пальцев она осторожно прикоснулась к выцветшим вышитым буквам: «Не забывай меня». Один уголок ткани украшала маленькая розочка.

У Кит зародилось дикое предчувствие, от которого даже зашевелились волосы на затылке, — она могла бы поклясться, что это была вышивка Розы Таггарт! Она физически ощутила какую-то энергию, передающуюся кончикам ее пальцев, сердце ее учащенно забилось.

Быстро положив вышивку на место, она взяла следующую вещь — пожелтевший от времени кружевной носовой платочек. Она рассмотрела его и заметила в углу инициалы «Д.Л.». Может, он принадлежал Диане, бабушке Томаса Т.? Как была ее девичья фамилия?

Слишком много, слишком много всего, что можно было посмотреть, потрогать, изучить! Кит беспомощно огляделась вокруг. Находясь здесь, она ощущала благоговейный трепет. Больше всего ей хотелось, чтобы это были реликвии ее семьи.

Но ее собственные воспоминания, по крайней мере, воспоминания ранних лет, были совершенно другими…

Мать Кит всегда говорила ей, что она родилась в Голливуде. Когда девочке было лет десять или одиннадцать, она наконец посмотрела свое свидетельство о рождении и узнала, что родом она из Салинаса.

Когда она спросила у матери об этом несоответствии, та улыбнулась и, потрепав дочь по щеке, с мягким укором в голосе произнесла:

— Но разве не лучше, чтобы ты родилась в Голливуде?

Это был не единственный удар, который Кит испытала после знакомства со своим свидетельством о рождении. Она думала, что ее отца зовут Джок Маккри — так всегда говорила ей ее мать, хотя он исчез до того, как Кит появилась на свет. В свидетельстве она увидела совсем незнакомую ей фамилию, ее это ужасно потрясло.

Но она никогда не говорила с матерью об этом, ограничившись лишь вопросом о Голливуде. А когда стала постарше, то поняла, что, возможно, и Джон Доу, вписанный в ее свидетельство о рождении, тоже не был ее отцом. Она к тому времени училась в колледже, и у нее было множество других проблем, да и мама уже умерла.

Кит выросла в Южной Калифорнии среди пальм, солнца и чужих людей. Ее мать была актрисой, ищущей свой счастливый случай. Пока она его искала, приходилось подрабатывать там, где удавалось устроиться, — самой любимой была работа продавщицы косметических товаров, потому что мать Кит была хорошенькой женщиной.

В детстве Кит была независимой девочкой — так говорили ее мать и тетушка Джун, да и она сама себя помнила такой. Она рано обнаружила, что ее рыжие волосы являлись своего рода лицензией на эксцентричность. «Ее характер, конечно, соответствует ее волосам!» — это замечание она слышала довольно часто.

Тем, кто выказывал ей доброту, она отдавала свое сердце. Ее мать была очень доброй; если она иногда уезжала на съемки фильма, то возвращалась всегда с подарком для дочери. Но не это было важно для Кит. Для нее была важна сама мать — как якорь спасения.

Потом, когда ей исполнилось двенадцать лет, добродушная домовладелица продала дом, в котором они с матерью снимали жилье, и уехала. Кит почувствовала себя брошенной на произвол судьбы, у нее была, конечно, мать, но та порхала, как бабочка, с места на место, а потом она потеряла и этот свой якорь спасения.

Не из-за смерти Айлин, так звали ее маму, — Айлин прожила еще семь лет. Нет, а в силу того, что Кит взрослела, она выглядела уже как девушка, и ее матери становилось все труднее найти укромное местечко, где бы можно было спрятать Кит, пока мать работала.

Терпеливо мама объяснила ей, что из-за нее она не может получать те роли, которые могла бы хорошо сыграть, потому что вынуждена прятать свою почти уже взрослую дочь за кулисами. Кит ведь не хочется стоять на пути мамочки к счастью и успеху? Не хочет ли она ненадолго поехать навестить свою тетушку Джун в Техасе? Подумать только! Ранчо с ковбоями и лошадьми! Кит сразу же согласилась.

— Ты не волнуйся, — сказала мама Кит, — это только временно. Я ожидаю большую роль в первоклассной картине, и как только мне удастся ее заполучить, я тут же приеду и заберу тебя, и мы снова будем вместе.

Кит с сильно бьющимся сердцем притворилась, что верит каждому ее слову. Она скрывала правду не из-за своей гордости — она знала, что решение уже принято, и боялась, что если она поднимет шум, то мама огорчится.

Если она будет очень, очень умной девочкой; если она будет, не жалуясь, делать все, что ей скажут; если она будет помогать тетушке Джун и если она не создаст никому никаких проблем… Встреча с матерью лежала через эти «если».

Поэтому Кит решила быть смирной; никто на ранчо даже не узнает, что она там живет. Она ни с кем не будет сближаться и никто не будет сближаться с ней, пока она будет ждать свою маму, которая приедет и спасет ее.

Она думала, что все так и произойдет, но вышло по-другому.

Стоя в жаркой духоте чердака дома Таггартов, Кит снова переживала тот день, когда она впервые приехала на ранчо «Рокинг Т.». Тетушка Джун встретила двенадцатилетнюю девочку на автобусной остановке в Сан-Антонио. Она была приятной женщиной, намного старше своей сестры и не такая красивая, как она. Тетушка Джун отнеслась к Кит по-матерински, ее широкая улыбка красноречиво говорила о том, что она рада племяннице.

Тетушка Джун давно была замужем; ее единственный сын умер. Это ей рассказала мама. Тетушка работала экономкой на ранчо в Техасе, по крайней мере, лет десять.