Дело смертоносной игрушки - Эрл Гарднер

— Спасибо, — усмехнулся Мейсон, а Делла вспыхнула.

Элис Колтон с любопытством переводила взгляд с одного на другого.

— Когда приедет миссис Бэсс, — предупредил Мейсон, — мы ей расскажем вот что: мы с Деллой муж и жена, а вы — ее сестра. Ваша мать опасно заболела, и мы должны срочно лететь в Денвер. Сестра собирается вернуться утром, чтобы сменить няню и присмотреть за ребенком до нашего возвращения. Мы ждем билеты на самолет. Делла, приготовь пару чемоданов и выстави их в коридор. Миссис Колтон, и вы тоже приготовьте чемодан. Перед тем как сделать это, будьте добры, позвоните в «Вестерн юнион» и попросите их отправить на имя Деллы такую телеграмму: «Мама скончалась час назад. В приезде нет необходимости. О дате похорон сообщим. Флоренс».

— Вы хотите послать такую телеграмму?

— Да, именно такую, — заявил Мейсон. — Спуститесь к себе, соберите чемодан, положите в него книги или что-нибудь в этом роде и возвращайтесь. Но не забудьте отправить телеграмму. Мне надо, чтобы она была послана именно с вашего телефона. Делла возместит вам все затраты.

— Как все это волнующе, — неуверенно улыбнулась Элис Колтон. — Будто в кино.

— Ничего страшного, — улыбнулась Делла.

— Когда приедет миссис Бэсс, — продолжал Мейсон давать инструкции Элис Колтон, — вам придется играть роль убитой горем дочери. Мы с Деллой будем делать вид, что принимаем все случившееся как нечто неприятное, но неизбежное. В конце концов, она ведь болела уже давно, и этого следовало ожидать. А вы должны выглядеть безутешной и, может быть, изредка горько всхлипывать. Но самое главное, вам нужно внимательно слушать все, что будет здесь говориться, слушать и запоминать. Потом вы будете очень важным свидетелем.

— В суде? — неприятно удивилась Элис.

— Конечно, — ответил Мейсон как можно более непринужденно. — В этом ничего нет ужасного. Надо просто рассказать о том, что вы видели и слышали. С вами будет и Делла. Просто говорите правду, и все будет в порядке.

Элис нервно хихикнула:

— Боже, я сегодня, наверное, ни на минуту не сомкну глаз. Ладно, я пойду пошлю телеграмму и соберу чемодан.

Она вернулась через десять минут. За это время Делла собрала два чемодана и выставила их в прихожую.

Через пару минут звякнул входной звонок и в переговорном устройстве раздался голос Ханны Бэсс.

— Входите, — сказала Делла. — Мой муж одевается, но через пару минут он будет готов. Мы ждем известий из Денвера и билеты на самолет. Когда вы подниметесь, я объясню вам, что от вас требуется.

Через минуту раздался стук в дверь, и Делла пошла открывать.

Ханна Бэсс оказалась женщиной средних лет, крупной, мускулистой, но скорее плотной, чем толстой. Глазки у нее были маленькие, блестящие и беспокойные.

Делла приветливо поздоровалась:

— Я миссис Стрит, а это мой муж и сестра. Мы ждем заказанных билетов на самолет.

Мейсон, который завязывал перед зеркалом галстук, улыбнулся и сказал, не оборачиваясь:

— Садитесь, миссис Бэсс. Малышка спит в своей комнате. Я уверен, что у вас с ней не будет никаких проблем.

Сестра вернется завтра утром. Видите ли, у нас неприятности: серьезно заболела мать моей жены.

Ханна Бэсс поздоровалась со всеми, уселась на край кушетки, ее беспокойные глазки обежали всю квартиру, казалось, от нее не ускользает ни одна мелочь.

— Сколько лет вашей малышке? — поинтересовалась она.

— Моей дочери уже шестнадцать месяцев, — гордо сказала Делла. — Она очень милая, я уверена, вы справитесь.

— Иногда дети страшно пугаются, когда просыпаются среди ночи и видят незнакомое лицо, — объяснила миссис Бэсс.

— Но только не Дэрлин, — прервала ее Делла. — Я совершенно уверена, что с ней не будет никаких проблем.

Она кроткая, как ягненок. Вы просто скажете ей, что мама просила вас посидеть с ней, пока не придет тетя Хелен.

Скажите ей, что тетя Хелен приедет рано утром.

— Может быть, лучше разбудить ее и сейчас предупредить, что вы уезжаете?

— Да ведь мы ей уже сказали, — нетерпеливо объяснила Делла. — Мы ей сказали, что маме нужно уехать, а с ней посидит мамина подруга, пока не приедет тетя Хелен.

Она обычно просыпается часов в семь, и с ней не будет трудно, я уверена. А Хелен вернется в восемь или полвосьмого.

Ханна Бэсс, казалось, колеблется.

— И все-таки дети часто пугаются незнакомых.

— Я знаю, — сказала Делла. — Но обстоятельства слишком серьезные.

— Да, кроме всего прочего, мы ведь можем и не уехать, — добавил Мейсон. — Если, например, нам не оставят билеты на этот рейс, то вопрос решен.

Ханна Бэсс бросила на него холодный взгляд.

— Я так поняла, что за эту работу получу сорок долларов, — заявила она.

— Так оно и есть, — успокоил ее Мейсон. — Вы их получите независимо от того, уедем мы или нет. Сидите спокойно и не волнуйтесь.

Элис Колтон всхлипнула и поднесла платок к глазам.

Делла погладила ее по плечу и мягко сказала:

— Перестань, Элис. Что ни делается — все к лучшему.

— В агентстве мне сказали, что вы просили прислать именно меня.

Делла вопросительно посмотрела на Перри Мейсона.

Тот нашелся быстро:

— Все верно, миссис Бэсс. Дело в том, что я слышал о вас от Дженнингсов. Они остались очень довольны вами.

— От Дженнингсов? — переспросила она.

— Мои знакомые — Лоррейн и Бартон Дженнингс.

У них сын — Роберт Селкирк. Вообще-то он ребенок Лоррейн от первого брака.

— Ах да, конечно, — сказала она. — Бобби — необыкновенный мальчик. У него очень развито чувство собственного достоинства, что далеко не всегда свойственно детям.

— Он ведь увлекается оружием, не так ли? — спросил Мейсон.

— Не более чем любой другой мальчик. Да и что вы хотите при том количестве боевиков, которые они смотрят по телевизору. А он обожает вестерны и вообще все фильмы с перестрелками.

— Конечно, еще бы, — согласился Мейсон и добавил: — Наверняка у Роберта есть парочка собственных игрушечных кольтов с перламутровой рукояткой и роскошной кобурой, как у ковбоев.

Миссис Бэсс внезапно потеряла интерес к разговору.

— Да, он любит оружие, — повторила она и поджала губы.

Мейсон не сводил с нее глаз.

— Вот именно это нас и беспокоит, миссис Бэсс, — сказал он.

— Что же именно? — воинственно спросила она.

— Зачем нужно было давать Роберту для игры настоящий пистолет.

— А кто сказал, что я давала ему пистолет?

Мейсон изобразил на лице самое непосредственное удивление:

— А разве нет?

— Кто это сказал?

— Но, позвольте, я просто решил, что больше некому.

Вы знали, что у Бартона Дженнингса есть пистолет двадцать второго калибра, и через некоторое время Роберт уже играл с ним.

Наступило долгое молчание. Маленькие серые глазки миссис Бэсс подозрительно ощупывали лицо Мейсона.

Адвокат остался невозмутимым.

— Разве не вы давали ему играть револьвером Бартона? — еще раз спросил он.

— А какая разница для вас? — в свою очередь спросила она.

— Да никакой, просто интересно.

— Я никогда ни с кем не обсуждаю своих клиентов, — заявила миссис Бэсс.

— Мы ведь только обсуждаем ваши рекомендации, — запротестовал Мейсон.

— Я и не подозревала, что кто-то знает об этом, — внезапно произнесла миссис Бэсс. — Это была наша с Робертом тайна.

На губах Мейсона появилась презрительная улыбка. Зазвенел входной звонок. Делла Стрит подошла к переговорному устройству.

— Да… О, поднимайтесь скорее. Я открою вам дверь. — Она нажала кнопку и повернулась к Мейсону: — Телеграмма из «Вестерн юнион».

Мейсон изобразил нетерпение:

— Ее уже несут?

Делла кивнула.

Элис Колтон воскликнула:

— Ох, Делла! — и бросилась в ее объятия.

Быстрые глазки Ханны Бэсс перебегали с одного на другого, фиксируя все нюансы.

— Я бы хотела взглянуть на малышку.

Делла бросила взгляд на Мейсона.

Мейсон встал и, не говоря ни слова, приоткрыл дверь в спальню.

Делла в это время продолжала утешать и успокаивать Элис Колтон.

Ханна Бэсс направилась к спальне, бросила взгляд на спящую девочку, затем вернулась в гостиную и огляделась.

В дверь постучали.

Делла выпустила Элис Колтон из своих объятий и пошла открывать. Она взяла телеграмму, расписалась за нее и быстро распечатала.

Повисла напряженная тишина. Делла уронила телеграмму.

— О, Делла, не может быть… не может быть, чтобы…

— Да, мама умерла, — кивнула Делла.

В тишине слышались только сдавленные рыдания Элис.

— Ну перестань, — сказала Делла. — В конце концов, все к лучшему. Мама ведь давно была прикована к постели, и мы знали, что она вряд ли когда-нибудь поправится.

Доктор говорил, что надежды нет.