Анна - Захар Сергеевич Левин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ты извини, сынок, я был не в себе. Не держи зла на меня, хорошо? – смотрел Черемцов слегка исподлобья.
– Да все хорошо Сергей Сергеич, сам не слежу за языком, мир? – протянул руку парнишка Черемцову, и получил ответное крепкое рукопожатие.
– А вы не из тех кто торопится домой после работы. – с улыбкой заметил новичок. Черемцов протянул своё "Агааа" и продолжил чтение каких-то документов.
Анна, вся запыхавшаяся. так увлеклась готовкой, что тоже не заметила как пролетел день. Уголком губ она сдувала с лица прядь волос, которая постоянно ей мешала, а руки по локоть запачканные ингредиентами быстро и ловко производили блюда всякого типа. Был и куриный суп, и картофельное пюре с рыбными котлетами, и сырники, и творожные плюшки, а запить это все можно было компотом, который Аня уже заканчивала варить и звала Лизу кушать. Окончив поварское дело, она зашла в комнату, малышка уже уснула за телевизором. Няня взяла дитё на руки и унесла в её комнату. Заботливо уложила, укрыла одеялом и тихонько вышла в коридор. Дверь в комнату Данила была приоткрыта, Аня воспользовалась моментом проверить мальчишку, тот спал. "Ну что же, хоть сама попробую чего наготовила" – подумала Анна и спустилась вниз. Выключила ненавистный ей телевизор и вернулась в кухню. Пока Аня ужинала, совсем стемнелось, лампа на столе рядом, казалось, единственный источник света на всем поселке. Тёмная-тёмная ночь. Тишина была беспощадно прервана громким, ритмично повторяющимся, стуком. Анна замерла. Стук продолжался и судя по всему доносился из зала. Аня взяла лампу, размотала её провод и пошла с ней в зал, аккуратной поступью, шаг за шагом страх нарастал, и тряслась рука державшая лампу. Тяжелый камень испуга упал с ее плеч, когда она поняла, что стучала открытая форточка от сквозняка. Она поставила лампу рядом, наступила на кресло и дотянулась до форточки, заперев ее на засов. Опасность миновала, бояться нечего можно пойти продолжить ужин. Окончив трапезу, Аня не торопилась в постель, хоть и ночь была уже глубокая, она уселась за тем же столом с альбомами фотографий. Некогда счастливые лица была запечатлены на каждой из них, счастливые до тех пор, пока с этих фотографий не исчез муж хозяйки и отец Данила и Лизы. Вдруг снова стук. В точности такой же, как и в прошлый раз. "Ну что за форточка такая назойливая, может закрыть все окна, дабы устранить сквозняк." – думала Аня по пути в зал в руке с лампой. Страх охватил ее тело как тисками и сковал движения в момент, когда она застала форточку закрытой, а злосчастный стук продолжался все громче и громче. Испуганная няня собралась духом, а вдруг стучит теперь какое-то другое окно, но проверить его было уже сложнее – длинны провода лампы не хватит. Она вернулась на кухню, там бедная получила еще большую дозу страха. Все фотографии со стола были раскиданы по кухне. Анна от ужаса закрыла рот, с глубоким вздохом выпустила тихий стон. Стук продолжался. Кажется, он стал еще громче. Аня взяла свой телефон, который, как и фотографии оказался на полу, включила фонарик и пошла по дому на второй этаж к детям. Прошла по коридору, проверила все окна, зашла к Лизе – окно закрыто, малышка спит. Подошла к двери Данила, та уже была прикрыта, но не на замок. Легонько толкнула дверь, послышался скрип петлей и испуганный крик Анны. – Тётя Аня, что вы делаете? – как из воздуха появился рядом с дверью Данил. – О господи, о господи, Данил, ты меня так напугал. Я ходила вас проверять. – сильной отдышкой еле проговорила тётя Аня. Данил, молча, прошел в комнату и лег на кровать, няня отходя от испуга, прикрыла дверь и пошла по коридору обратно. Стук пропал – поняла она, уже подходя к лестнице, а пропал он в момент появления Данила. Быстрыми шагами Аня торопилась на кухню, забежав, увидела все фотографии на столе в том же порядке, каком она их и оставила. "Чёрти что твориться в моей жизни" – мысленно сетовала Анна, пока собирала фотокарточки. Убрала все на место и прошла в свою комнату. После молитвы легла в постель и моментально уснула. Суета на кухне и пережитый стресс вытянули из нее все силы.
Глава IX
«В поте лица своего будешь есть хлеб, доколе не возвратишься в землю, из которой был взят, ибо прах ты и в прах возвратишься.»
Бытие. Глава 3 стих 19.
Понедельник. Строго запрограммированный телефон Черемцова на будильник по всем будним дням, начал ползать по столу от вибрации. Сергей Сергеевич без него даже бы и не подумал, что началась рабочая неделя, выходные он толком и не помнил. Отрывки памяти о пьянке с Виктором и Николаем, какой-то пьяный вздор и веселье. И вот Черемцов снова проснулся, чтобы жить, но прежде, чем он увидел свою квартиру, почувствовал сильную мигрень, что исказила его лицо. Перевернулся на спину, выключил будильник и лениво выдохнул. Действительно выходные пролетели незаметно, единственное, что запомнилось это пьянка Черемцова и выговор Ангелины Андреевны в адрес своей работницы. Та забыла позвонить ей как того требовала Ангелина Андреевна. Сергеевич сел на край дивана, потер лицо руками и вышел на кухню. Залпом выпил стакан воды, наполнил еще один и начал шарить в шкафчике. Достал какие-то таблетки и принял сразу две. Утренний душ немного привел в чувства и вот новый начальник уже расчесывался перед зеркалом в своем шикарном клетчатом пиджаке, под которым скрывалась так же шелковая, но уже темно-синяя сорочка. Опухшее лицо было приведено в порядок холодной водой, а грязные туфли отчищены до блеска щеткой. Направляясь
