Древние греки. От возвышения Афин в эпоху греко-персидских войн до македонского завоевания - Энтони Эндрюс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
стали использоваться для обозначения царя. Ушла в небытие и терминология, связанная с землевладением. Мы не можем ожидать большего при такой передаче информации, при которой сохраняются лишь малозначительные детали, ведь неправильно понятые подробности обретают романтический ореол, а все, что связано с властью и административным аппаратом, опускается, ибо к подобным вещам люди теряют интерес, как только они перестают влиять на жизни этих людей. Однако общественный строй, описываемый поэтом, существовал задолго до его рождения. В целом его можно отнести ко времени, когда после переселений ситуация в Греции стабилизировалась, хотя нужно еще раз подчеркнуть, что фон, на котором разворачиваются события, может быть соткан из множества различных фрагментов.
Как это ни печалью, но политическая структура описана в поэмах крайне расплывчато. В центре повествования находится полновластный царь, которому никто не рискует возражать. Однако его нельзя считать самодержцем в том смысле этого слова, который оно приобретает, когда речь заходит о правителе высокоразвитого государства, реализующем свою власть через многочисленных чиновников и слуг, составляющих вместе сложную иерархическую систему. Там приказы правителя оказываются действенными лишь в тех случаях, если он может доверять своим слугам, причем на каждом уровне, и практически все его подданные ведут дела с этими слугами, которые, хотя и сохраняют верность царю, имеют собственные интересы, не связанные с простым выполнением его воли. Судя по письменным источникам микенского периода, в те времена в Греции существовала именно такая иерархическая система, и нам остается лишь догадываться о том, насколько хорошо сам царь был способен контролировать ситуацию. В поэмах Гомера этот административный аппарат не упоминается вовсе.
Агамемнон мог призвать других правителей на совет. Царя мог сопровождать воин-спутник, обладавший высоким происхождением. Малопонятный титул этого человека, терапон, иногда переводят как «оруженосец», хотя то же слово используется для обозначения всех слуг, вне зависимости от их положения. В поэмах упоминаются вестники и другие слуги. Однако среди них нет ни одного человека, имеющего непосредственное отношение к административному аппарату. Подданные могли почтить царя, вручив ему дары. Алкиной, царь феаков, решив щедро одарить Одиссея, собирает подношения с народа. Однако в тексте поэмы ничего не говорится о регулярных налогах или их сборщиках. Примечательно, что очень многое цари делали самостоятельно. Вполне понятно, что Одиссей способен в случае необходимости построить плот, но кажется довольно неожиданным, что, мирно живя на Итаке, он своими руками сделал кровать, на которой спал с Пенелопой. У читателя поэм Гомера складывается впечатление, будто его герои, как правило, сами себе готовили пищу. Если не учитывать, что цари в поэмах владеют большим количеством всевозможного имущества и сокровищ (таковы были требования традиции), можно прийти к мысли, что они вели сравнительно простую жизнь, которая вряд ли может поразить кого-то своими масштабами.
В поэмах не упоминается административный аппарат, характерный для микенской цивилизации, но в них ничего не говорится и о системе, сложившейся в Греции в более позднее время, хотя зачатки некоторых ее элементов, вероятно отсутствовавших в Кноссе и Пилосе, Гомер описывает. Все ждали, что Агамемнон в случае необходимости созовет совет вождей, что он и сделал, хотя единогласие о его составе не было достигнуто, а механизмов, которые бы заставили Агамемнона выполнять решения этого собрания, не существовало. В первой песни Илиады заметно, что царь действует вразрез с единодушным решением членов этого совета. Он также мог посоветоваться со всем войском, но решение солдат опять же ничего не значило. И дело здесь не только в том, что армия находилась за пределами родины и участвовала в войне. Жители Итаки, где царил мир, с еще большим безразличием отнеслись к странной ситуации, сложившейся во время двадцатилетнего отсутствия Одиссея между его сыном Телемахом и женихами, осаждавшими его жену Пенелопу и опустошившими из-за своих пиров все кладовые. Поэт неоднократно намекает, что люди могут представлять опасность и, разозлившись, перебить женихов Пенелопы или покончить с Телемахом. Но ничего такого не происходит даже тогда, когда Телемах впервые за двадцать лет созывает народное собрание. Совет Итаки в текстах не упоминается; с другой стороны, на острове не было легитимного царя, способного его созвать.
Говоря об этих малопонятных институтах, важно подчеркнуть, что как таковые они должны были существовать и что поэт должен был уделить им внимание. Когда они работали без перебоев, царь, чтобы упрочить свою власть, перед принятием того или иного решения консультировался с советом, а после этого объявлял его народу. Если правитель чувствовал сопротивление, он мог снова обдумать свое решение, или (в реальности, а не в Илиаде), на этом его царствование могло закончиться. Возможности развития очевидны. Если пока совет может только давать советы, то однажды, в правление более слабого царя, он обретет возможность диктовать правителю свою волю. Если люди могут лишь аплодировать или хранить молчание, то однажды, наконец восстав, они станут критиковать или отвергать озвученные им предложения либо вовсе решат их изменить. Пока же власть царя ограничивается лишь тем, что он потеряет доверие своих последователей. Складывается впечатление, будто основная потребность этого общества заключалась в наличии правителя, способного повести людей в правильном, по их мнению, направлении.
Целостность системы, очевидно, обеспечивалась за счет прямого подчинения царю всех обладавших более низким по сравнению с ним положением – во время войны очень многое зависело от верности гетайров (это слово обычно переводят как «товарищи», лишь отчасти передавая его значение) своему предводителю, о которой часто говорится в Илиаде, а в мирное время – от правильного функционирования обширного, но сравнительного простого царского домашнего хозяйства, более подробно описанного в Одиссее. Для обеих поэм характерны одинаковые исходные посылки, но в той, события которой развиваются на фоне масштабной военной кампании за пределами Греции, по вполне понятным причинам делаются особые акценты.
В Илиаде говорится, что выдающиеся герои приходятся друг другу гетайрами, соратниками, выполняющими общее дело, каждый из которых во имя чести должен прийти на помощь другому, когда тот оказывается в опасности. На эту сторону войны поэт обращает гораздо больше внимания, чем на рассказ о том, как Агамемнон руководит военными действиями. Последователи каждого героя также являются его гетайрами. В тексте содержится намек (хотя и
