Селена - Марина Андреева

— А? — очнувшись от размышлений, отозвалась я.

— Я спрашивала, о чём вы с графом беседовали?

— А — а-а… — протянула я, явно зациклившись на одной букве. — Он хотел сказать, что в библиотеке появилась работа. Пришлось признаться, что я уже в курсе.

— Хм… — лицо подруги неожиданно посерьёзнело. — А с чего это он о тебе так заботится? — в её взгляде промелькнуло недоверие. — Ты точно ничего от меня не скрываешь?

— Ты о чём? — не поняла я.

— Ладно. Извини. Забудь. И вообще! Вот и чего мы расселись? — хватая меня за руку и буквально вытаскивая из-за стола, выпалила она. — Нас ждут великие дела! — сменила тему подруга. — Возможно это мой последний шанс сделать тебе подарок. А то начнёшь работать, разбогатеешь и… — она состроила расстроенную мордашку и развела руками. — И придётся мне у тебя клянчить подарки! — якобы по секрету, на самое ушко прошептала она и смеясь выскользнула из столовой.

Иду следом, ощущая, что настроение несмотря ни на что поднимается. Энергии и оптимизму Милании можно только позавидовать, но главное, она умудряется ими буквально заражать окружающих. Хотя нет. На Адриану и фаам Ксеону это правило вряд ли распространяется.

Глава 6

Знакомство с городом

По дороге из универа, Милания беззаботно щебетала о всяких пустяках. Её переполняли эмоции:

— Мы станем членами общества «Лемборнских дев»! — периодически восклицала она.

Больно надо. И я не скрываю, что эта затея меня не особо-то впечатляет. Но подруга никак не угомонится, всё рассказывает и рассказывает. Слово за слово, и… ей удалось меня заинтриговать.

Во — первых, оказалось, что мало кто осмеливается связываться с членами общества. То есть на них, не только как на студенток ВУЗа, распространялась официальная защита от любых исходящих извне санкций, но и внутри учебного заведения приобретается статус неприкосновенности.

А во — вторых, девушки из общества имеют кое — какие льготы. Например, их не отправляют на практику в какие-нибудь захолустья. Казалось бы, мелочь, но… Ведь замок сосватавшего меня герцога, точно так же, как и родительский, находится в самом что ни на есть захолустье, а мне туда, ну очень уж не хочется попадать.

— Уговорила, — сдаюсь я. — Сходим на это собрание. Послушаем что там говорят и что вообще от нас требуется. Вряд ли участие не подразумевает никаких обязательств, — добавляю, а сама прикидываю в чём они могут заключаться?

Если потребуется вносить какие-то взносы, как это бывает, например, в некоторых церковно — приходских общинах, то эта песня не про меня, в связи с банальной неплатёжеспособностью. Если потребуется выполнять какие-то поручения, то опять же всё зависит от того какие. Дело не в том, что я слишком гордая, просто — напросто впереди меня ожидает катастрофическая нехватка свободного времени.

Так, и идём, размышляя о чём-то своём, даже Милания умолкла. Глазеем по сторонам. Эта часть города производит очень приятное впечатление. Дороги широкие, мощённые, и настолько ровные, что кажется брось монетку, и она покатится до конца улицы. И да, непривычно чисто. Ни помоев, ни слякоти, ни мелкого мусора. Высоченные дворцы, соседствуют с небольшими, но добротными двух и трёхэтажными домами. Все здания, и ограды вокруг них, отделаны камнем светлых тёплых тонов: беж, охра, цвета сливок и изредка белоснежные. Обилие зелени поражает. Здесь и аллеи, и парки, и скверики с обилием клумб, наполняющих воздух цветочными ароматами. Тишину нарушает лишь птичье пение и порой слышно, как где-то нет — нет да скрипнет, открываясь дверь или окно.

И что удивительно, все встреченные на пути лавки и магазинчики — закрыты. В некоторых, правда горит свет, но на дверях висят таблички, гласящие «Закрыто».

— Хм… а я боялась, что мы поздно вышли, — вторя моим наблюдениям, произносит Милания. — Помнится дома, когда мы ездили в город, там вся торговля утром шла, а к обеду уже… в общем, пришли бы мы к шапочному разбору. А здесь магазины, во второй половине дня, видимо, открываются.

По мере продвижения к центу города, на улицах становится всё оживлённее, прохожих становится значительно больше, часто проезжают мимо кареты, открытые экипажи, и просто верховые.

Так, неспешным шагом добрели до главной площади, где располагался королевский дворец. Взглянуть бы на него хоть одним глазком, но приблизиться, к сожалению, не удалось. Окружающие его высоченные, метров трёх, ковано — литые решётки, одновременно и неприступные, и красивые, не дают возможности подойти поближе. Далее обзор закрывается плотным кольцом растительности, из-за которой виднеются лишь верхние этажи бело — голубого здания, с золочёными шпилями и белоснежными статуями на крыше.

Проигнорировав недовольные взгляды стражников, мы едва ли не носами припали к воротам, за которыми простиралась широкая прямая дорога ведущая к парадному входу во дворец. Широкие низкие ступени, статуи, огромные вазоны…

— Вот бы попасть туда… — мечтательно произнесла Милания, и тут же где-то за нашими спинами послышался шум, двойные удары копыт о дорогу, буквально кричат красноречивее любых слов о том, что мчащие на приличной скорости наездники не собираются останавливаться.

Стражники тут же засуетились, оттесняя нас в сторону, со словами «Что встали?», и гостеприимно распахнули ворота. Мимо, обдав смесью мужского парфюма и конского пота, пронеслась группа всадников. Загнанные долгим походом лошади, всхрапывают, но натянутые вожжи ездоков вынуждают животных придерживаться иноходи, хотя видно — дай им волю и сорвутся в галоп, чтобы поскорее избавиться от седоков и попасть в родные конюшни.

Уже в воротах процессия неожиданно притормозила, и я поймала взгляд какого-то молодого человека, восседающего на чёрном словно смоль жеребце. Мужчина, на мгновение замер, приподняв руку, словно приказывая остальным остановиться. Даже с такого расстояния, его глаза показались неимоверно зелёными, в лучах входящего в зенит солнца. Мгновение, и он встряхнул головой, будто прогоняя наваждение, отвернулся и вместе со всей кавалькадой устремился в сторону замка, а мы с Миланией смотря им вслед остались стоять возле успевших уже закрыться ворот.

— Ты видела, как он на тебя посмотрел? — схватив меня за руку, зашептала подруга. — А? — растерянно откликаюсь.

— Вы что знакомы? — не унимается она. — Кто это?

— Откуда мне знать? — воззрилась я на подругу.

— Хм… А мне, кажется… Нет… Он… Хотя… Странно… Нет… Не может быть! — бормочет, споря сама с собой, Милания.

— Ты о чём? — не поняла я.