Сказ о ведьме Буяне - Елизавета Шумская

И наконец «зелье» пошло по чаркам.

Варлок и ведьма тоже получили свою порцию. Лихослав пригубил и чуть не замурлыкал от удовольствия: сила прямо-таки полилась внутрь. Кровь закипела. Стало весело и жутко захотелось танцевать и чудить. Словно по заказу со всех сторон грянула музыка – на этот раз одинаковая. Народ радостно взревел, узнав знаменитую на весь мир плясовую.

Чародей глянул на свою колдунью. По ее лицу блуждала блаженная улыбка. Подхватил ее за талию и подбросил в воздух. Буяна счастливо завизжала. Варлок поймал ее, прижал к себе, крепко чмокнул в уста сладкие, и они помчались в круг танцующих.

Эх, хорошо было. Плясать, подпрыгивая, сжимая в хороводе руки соседей, то и дело подхватывая в танце возлюбленную за талию, дурачиться и веселиться. Просто веселиться, урывая у жизни эту невинную радость, это яркое как пламя мгновение. Кусочек простого счастья.

Хмельные напитки речкой полноводной лились во вновь и вновь подставляемые чаши, кубки и братины. Все это тут же отправлялось в бездонные глотки, и круг повторялся.

В какой-то момент Лихослав подумал, что больше не может терпеть. Он покрепче обхватил ведьму за талию и увлек в лес. Далеко они не пошли. Варлок прижал Буяну к дереву – старому и не такое видавшему.

Положил тяжелую ладонь ей на затылок и заглянул в зеленые марева глаз. В них туманился хмель и дрожало пламя. Но не от костра.

Варлок с силой прижался к ее губам, прекрасно понимая, что за этот дар ему вовеки не расплатиться. Девушка в его объятиях выдохнула и обвила руками его шею.

Он оторвался, только когда дыхания перестало хватать. Закинул голову, пытаясь справиться с охватившими его эмоциями. Через миг, которого хватило, только чтобы заметить яркую, сводящую с ума луну на небосводе, он вновь посмотрел на девушку и сказал то, что давно решил сказать:

– Выходи за меня.

Но уже произнося последнее слово, он увидел, как заледенел от ужаса взгляд колдуньи. На счастье, варлок успел проследить, куда она смотрит, до того как боль кольнула сердце. В то же мгновение он укрыл их обоих невидимостью.

В паре десятков шагов от них стояло… существо. Более всего в его внешности поражала морда, иначе не скажешь, – чуть выдвинутая вперед и заостренная. Под тяжелыми бровями сверкали злостью длинные раскосые глаза. Желтые, весьма внушительного вида клыки вылезали на губы сверху и снизу. Черные жесткие волосы переходили на спине в шерсть. Лапы были похожи на человеческие, только куда больше и темного, под цвет шерсти, цвета. Стояла тварь на двух ногах, но ступни – длиннее людских – на пальцах имели когти на манер звериных.

Но Буяну привело в такой ужас не это – что она, уродцев в своей жизни не видела? – да и потом, чтобы ведьма испугалась чудища! От существа исходила такая злость, с которой девушке сталкиваться еще не приходилось. Это существо не хотело получить власть или забрать что-то ценное. Оно хотело только одного – убивать. А еще – причинять боль. Как можно большую. Волна ненависти без предупреждения ударила по открытому сознанию колдуньи. С таким количеством ярости, злобы и жестокости ведьме сталкиваться еще не приходилось.

Существо жадным, голодным взглядом смотрело за веселящимся шабашем. На морде отчетливо читалось желание ворваться туда и порвать всех клыками и когтями.

Но вот из хоровода вывалились две отчаянно шатающиеся фигуры и направились в лес. Тварь облизнулась.

Лихослав буквально физически ощутил, как Буяна пришла в себя. Он понял, что ведьма уже готова отправить в бой какое-нибудь смертоносное заклятие. Пьяная парочка приближалась. Существо дернуло башкой и отступило дальше в лес.

Колдунья дернулась вслед, но варлок удержал ее.

– Он ушел, – сказал Лихослав в ответ на недоуменный взгляд Буяны.

– Точно? – Ведьма прислушалась к ощущениям. Существо действительно было уже далеко от шабаша. – Ты понял, кто это был?

– Это как раз житель Нижнего мира.

– Ты уже видел их? – В голосе девушки прорезались истеричные нотки.

– Нет, – мотнул головой мужчина. – Только на картинках да читал описание.

Буяна внимательно посмотрела ему в глаза. Потом опустила голову и хрипло произнесла:

– Я такого ни разу не ощущала. Боги, – всхлипнула она. Но тут же взяла себя в руки: – Надо сделать рисунок, и пусть Горыня покажет всем своим дружинникам. Потому как коли меня так проняло, то что уж говорить о них? Они, конечно, ребята крепкие, но даже пару мгновений замешательства в бою могут привести…

– Тебя проняло не из-за вида, Буяна, – прервал ее варлок. – Ты просто ощутила всю суть этой дряни. Обычные люди этого не почувствуют. По крайней мере не в такой степени.

Колдунья помолчала.

– Ты прав. – В расстройстве она выбралась из его объятий и уселась на землю под деревом. – Я просто никогда не думала, что возможна вот такая вот беспричинная злоба. Ведь… ведь… как бы ни было жестоко преступление, всегда у него есть причина. Убивают за власть, за деньги, от ревности, с отчаяния. Пусть даже ради развлечения. Но вот просто так… от желания убить, причинить боль… Ты когда-нибудь что-то подобное видел?

Что варлок видел отчетливо, так это пусть и не истерику, но очень близкое к ней состояние красавицы.

– Да, милая, видел. В чем-то ты права – всегда есть причина. Но истина такова, что порой эти причины призваны, просто чтобы набрасывать покрывала на действительную причину. А именно – желание быть жестоким. Я столкнулся с этим, когда путешествовал на жаркий юг или, лучше сказать, юго-восток. Там так часто убивают за какие-то порой непонятные идеи… Там так развиты все эти понятия: честь рода, защита религии, плата кровью за оскорбление… У нас это тоже есть… Но у нас это призвано останавливать преступления, а у них… оправдывать жестокость. Я пытался их понять… понять, чего ради все это… Но у нас с ними слишком разные понятия о жизни. Понимаешь, краса, они… ее не ценят. И прежде всего чужую жизнь. Не ценят. Мы считаем, что жизнь – это бесценный дар, и чтобы ее отнять у других или у себя… надо очень серьезно подумать, иметь очень вескую причину. А они… так не считают. У них нет этой перегородки в сознании. Они еще могут задуматься, если речь идет о ком-то из их рода, их религии. Но… опять же. Если он твоей религии, то другого течения. Если твоего народа, то другой его ветви. Если он живет в одном городе, то из другого рода. У них полно этих границ, тоже призванных оправдывать жестокость. Конечно, не все такие. Но их много. И хуже всего, что эти люди свято убеждены в своей правоте. У них такие обычаи. Эти обычаи позволяют им не думать. И все, что ценно для нас, им чуждо. А быть щепетильными они не собираются. Не такой, – значит, смерть. А вот эти существа… что мы видели, они вообще не собираются думать. У них нет морали и правил. Есть лишь голод и элементарные знания о способах выживания. И это не стоит твоих переживаний. Отнесись к этому… да никак к ним не относись. Они просто требуют уничтожения, так как пришли к нам с войной, не помышляя о мире.

Девушка опустила голову:

– Мы будем его ловить?

– В Чудовой Чаще? Да зачем? Более того – если пропадет одно из этих существ, вполне вероятно, что их командиры могут забеспокоиться. Пока нам на руку играет то, что они думают, что о них не знают.

– Думаешь, их логово здесь? В Чудовой Чаще?

– Очень похоже, – кивнул варлок. – Как они сюда попали?

– Не представляю…

– Подумай, милая… ты должна знать ответ.

Вдруг рядом послышался шум, и на них вывалилась… Баба-яга. Лихослав не был знаком с ней лично, но узнал сразу же. С виду странная, чуточку даже неопрятная старуха, она поражала ощущением силы и внутренней гармонии, исходящим от нее. Так могла выглядеть гроза, решившая подшутить над людьми и спрятавшаяся в человеческом теле. Ведь никто не усомнится, что гром и молнии – это явление нечуждое природе, а нрав у нее ой какой крутой. Однако мы радуемся грозе как дети.

– Вот вы где… голубки, – ехидно усмехнулась она.

Буяна взвизгнула и повисла у нее на шее, тут же выпалив ей все новости, переживания, заодно представляя чародея и описывая его как такового. Лихослав обалдело смотрел на все это и не мог понять, как что-то можно разобрать в путанице рассказов, впечатлений и эмоций. Однако по всему выходило, что Яге это не впервой. Да судя по периодически задаваемым вопросам, с пониманием у старой колдуньи проблем не возникало.

– Понятно, мила, – подвела итог Яга, когда Буяна наконец замолчала. – Могу только сказать тебе, девонька, и тебе, молодец, что не зря вы переполошились. Вокруг и правда что-то происходит. Но по порядку, а то, я вижу, ты, варлок, совсем запутался в наших, девичьих, – бабка хихикнула, комментируя последнее слово, – разговорах. Ну что ж… посмотрела я писульки, которые вы с дома того странного срисовали. Что это, я вам, голубки, сказать не могу. А вот что за колдовство – то мне понятно. Когда-то в бурной молодости крутила я хвостом перед Кощеем. Коим теперь детей на ночь пугают.