На то и волки – 2 - Александр Бушков

– Вера Андреевна? – Он не спросил, скорее констатировал факт. – Пройдемте, пожалуйста, нам в вами нужно поговорить. Вон в ту машину. Данил, словно бы невзначай, загородил ему дорогу:

– Простите?

– Да? – Безымянный субъект, коему Данил тут же для удобства дал кличку Битый, держался с той смесью корректности и легкого хамства, что опять-таки выдает опытного опера. – С кем имею…

– Я бы так выразился: начальник покойного мужа Веры Андреевны.

– «Так выразились» или все же начальник?

– Все же.

– Можно посмотреть ваши документы?

– А ваши? – спросил Данил ясности ради. Битый привычно, двумя пальцами, извлек из кармана красную книжечку, встряхнул так, что она раскрылась. ГБ, конечно. Майор Пацей Максим Юрьевич, будем знакомы…

Данил протянул паспорт и закатанное в пластик удостоверение, где он значился заместителем генерального директора АО «Интеркрайт» (без малейших указаний на то, какие вопросы в его ведении находятся). Майор Пацей со всем этим бегло ознакомился, вполне дружелюбно поинтересовался:

– Ну и как там, в Сибири, холодно?

– Да не особенно, – сказал Данил.

– Это хорошо… Вера Андреевна, пойдемте. – Он с деланным недоумением глянул на Данила, все еще загораживавшего дорогу. – Извините, можно пройти?

– Я хотел бы знать…

– Что именно? – без раздражения спросил майор.

– Вы надолго намерены задержать Веру Андреевну?

– Помилуйте, я ее вообще не собираюсь задерживать, – пожал плечами майор. – Мы всего лишь хотим задать Вере Андреевне несколько вопросов. В связи с данным печальным происшествием, – он покосился через плечо на устилавшие газон осколки стекла. – Случай для нашего города, знаете ли, нетипичный…

Согласитесь, просто-таки необходимо поговорить с хозяйкой квартиры.

– У нее только что погиб муж…

– Вот как? Простите, не знал. Но это, согласитесь, не может служить основанием… Или она сейчас в таком состоянии, что не способна отвечать ни на какие вопросы? Вера Андреевна, вам медицинская помощь необходима?

Она помотала головой.

– Вот и прекрасно, – сказал майор, как бы невзначай посторонив Данила. – В таком случае, давайте-ка мы с вами поднимемся в квартиру, осмотрите место происшествия, возьмете ваши документы, а потом мы с вами ненадолго подъедем на Стахевича…

Данил показал на Беседина:

– Этот молодой человек – адвокат. Насколько мне известно, ваши законы тоже предусматривают участие адвоката на самой ранней стадии…

– Данила Петрович, – мягко сказал майор. – Я же вам уже сказал: против Веры Андреевны не выдвинуто никаких обвинений, с чего бы вдруг? Я ее приглашаю исключительно для беседы, каковая присутствия адвоката не требует вовсе…

Нечего было ему возразить. Данил с неудовольствием отметил, что был сейчас излишне суетлив. Отступил на шаг влево и громко сказал:

– Вера, мы подождем в машине… на Стахевича.

– Разумеется, – кивнул майор. – Там есть стоянка, и не только для служебного транспорта… – Жестом указал Вере на подъезд и направился следом.

– Иди в машину, – не поворачивая головы, приказал Данил Паше, а сам, не раздумывая долго, высмотрел самую перспективную кучку зевак и направился туда.

Минут через пять он, побродив по двору и с профессиональной хваткой отличая настоящих очевидцев от липовых, составил для себя практически полную картину происшедшего. Благо картина была незамысловатая.

Нежданно-негаданно, как гром с ясного неба, в квартире что-то бахнуло.

«Штурхнуло так, что стены заплясали». Вполне возможно, молва малость преувеличила мощь взрыва, даже наверняка, – это либо граната, либо граммов пятьдесят тротила, но следовало учитывать непуганность здешнего народа, не привыкшего к подобным сюрпризам. Гораздо важнее другое, подмеченное тремя свидетелями, – оперативно примчавшаяся милиция вкупе с военными вынесла из квартиры нечто. Что именно, никто толком не знал, но уверяли, будто милиционеры меж собой говорили о найденном оружии. Одна бабулька – из тех, вездесущих, – поведала Данилу, что слышала своими ушами, как бедняга участковый прямо-таки стенал, находясь в крайнем расстройстве чувств оттого, что на его тишайшем участке внезапно вскрылись столь вопиющие упущения в работе: что-то вдруг взрывается, из квартиры выносят оружие…

Что до этого самого оружия, Данил вскоре оставил всякие попытки отделить истину от плевел: несомненно, оружие было, но вот народная фантазия уже заработала вовсю: толковали не только об охапке автоматов, но и о ящиках со снарядами, пулеметах и неких неопределимых бомбах. К завтрашнему утру, очень может быть, пойдут пересуды о хранившемся в квартире бронетранспортере…

…Что интересно, «Фольксваген» – точнее, сидящие там – ничуть не испугались монументального здания здешнего КГБ на улице Стахевича. Подкатили на тамошнюю стоянку следом за «Волгой» и остановились метрах в пятидесяти.

Водитель протянул мечтательно:

– Взять бы «Калашников», резануть бы по колесам…

– А еще лучше – «Муху» пустить… – в тон ему дополнил Данил. – Увы, мы не в Чикаго, юноша. Вот что, Павлик…

К нему обернулись, понятно, оба. Фыркнув чуть смущенно, Данил уточнил:

– Я про того Павлика, который за рулем… Вера, конечно, по большому счету – вздорная стервочка, но озвучила толковую мысль. Шоферы всегда все знают, Павлик, это закон природы. Тем более – шоферы секретной службы. Сам я Оксану Башикташ вживе не видел, ее взяли на работу через недельку после того, как я тут был в последний раз… Что, настолько хороша?

Павлик вздохнул и выразительно причмокнул.

– Исчерпывающее объяснение, – серьезно сказал Данил. – А характер?

– Из аристократок, – подумав, сказал шофер. – Мы, обслуга, для нее, пардон, не люди. Боже упаси, в лицо тебе этого никогда не скажут, но ты-то доподлинно знаешь, что к тебе относятся, как к столу или холодильнику…

– И эта формулировка неплоха, – сказал Данил. – Честное слово, Павлик, пора тебя забирать от баранки и, подучив кой-каким премудростям, использовать в другой области… Бил клинья?

– Поначалу, – помедлив, признался шофер.

– Отшила… – утвердительно кивнул Данил.

– Ну, это совершенно не то слово… «Отшить» – это ведь проявить какие-то чувства или там эмоции, верно? Хоть минимум эмоции. А она… она скорее невероятно удивилась. Как это так – холодильник вдруг пытается вести себя так, как положено лишь человеку. Джентльмену какому-нибудь.

– Это хорошо, сокол мой, что ты обо всем этом рассказываешь, ни разу не употребив в ее адрес какого-нибудь смачного эпитета типа «сучки»…задумчиво сказал Данил. – А то ведь мы сплошь и рядом подражаем тому поручику из «Швейка»:

«Вот ведь шлюха, не хочет со мной спать»… А меж тем, что интересно, мне о ней рассказывали, употребив словечко «блядь», и было это пару часов назад, в твоем присутствии… Так блядь она или нет?

– Пожалуй что.

– Роман с Климовым у нее был из категории «по секрету всему свету»… Это утверждение тоже верно?

– Ага.

– Ну, в таком случае объясни мне то, чего так и не смог объяснить господин Багловский… – сказал Данил. – Откуда стало известно, что она – блядь?

Откуда стало известно о их бурном романе с Климовым? Есть какая-то точка отсчета? Первоисточник… или несколько первоисточников? Кто первый сказал?

Кто сплетни и слухи распространял?

Павлик добросовестно задумался, прошло не менее пары минут, прежде чем он пожал плечами:

– Не приходит в голову, и все тут. Сколько ни вспоминаю… Просто… Да все знали. И не найдешь теперь концов – я про самого первого распространителя трепотни.

– Шеф, – тихо, серьезно сказал Беседин. – Нам что, нужно будет это направление отработать?

– Да нет, – подумав, мотнул головой Данил. – Это я от безделья, коего терпеть не могу, пытаюсь имитировать работу. Итак, все знали, все трепались и кто-то по доброте душевной просветил Веру…

«Кто-то просветил Веру, – повторил он мысленно. – Кто? Она ни с кем из „Клейнода“ не приятельствовала, сама проговорилась. А в „РутА“ и вообще не бывала. Что же это за добрая душа такая?»

– Интересно, – сказал вдруг Павлик. – Вера ведь ни с кем с фирмы и не зналась, я только сейчас подумал… Кто же ей трепанул?

– Нет, с баранки я тебя сниму, – усмехнулся Данил. – Перерос ты баранку…

А вообще, Павлик, вовсе не обязательно ей было с кем-то у вас знаться.

Нашлась добрая душа, позвонила домой и, как водится, лучась сочувствием, просигнализировала…

И вновь приходится возвращаться к интереснейшему вопросу. Почему Климов, тертый профессионал, не сумел удержать в тайне свой «служебный роман»? Ему удавалось держать в секрете в сто раз более серьезные вещи… Ответов может быть только два: либо стремительно деградировал (во что категорически не верится), либо как раз оттого этот свой роман и афишировал, что с его помощью маскировал какую-то работу, что-то прикрывал.