Освобождение от уголовной ответственности, прекращение уголовного дела (преследования), отказ в его возбуждении. Проблемы теории и практики - Владимир Сверчков

Таким образом, с одной стороны, противостояние законодательных формул «лицо может быть освобождено» и «лицо освобождается» как будто бы не оказывает существенного влияния на принятие правоприменителями решений об освобождении от уголовной ответственности/наказания. Наряду с этим анализ практики прекращения уголовных дел (уголовного преследования) органами дознания, следователями, судом показывает, что закрепление в диспозиции статьи уголовно-правовой нормы первого из указанных словосочетания может свидетельствовать о недостаточности или альтернативности содержащихся в ней условий освобождения. При этом вполне вероятна и обратная взаимосвязь: отсутствие в диспозиции статьи уголовно-правовой нормы об освобождении от уголовной ответственности достаточной (исчерпывающей) совокупности условий, при которых такое освобождение возможно, оставляет место для усмотрения правоприменителя.

При законодательном закреплении в диспозиции статьи исчерпывающей совокупности условий освобождения от уголовной ответственности (как, впрочем, и от наказания) соответствующая статья уголовно-правовой нормы фактически требует создания для нее формы императивного правоприменения.

Вряд ли вольность судьи, (прокурора), следователя или дознавателя в применении норм целесообразна. Однако следует допустить действие принципа целесообразности в оценке обстоятельств, предусмотренных содержанием норм, в определении условий закона, позволяющих освобождать от уголовной ответственности/наказания строго определенных лиц. Поэтому, выяснив фактическое наличие совокупности обязательных (объективные условия, в отличие от субъективных, в нормах об освобождении от уголовной ответственности в ныне действующих редакциях должны быть обязательными к установлению), de lege ferenda однозначно сформулированных законом условий, при которых лицо, совершившее предусмотренное уголовным законом деяние, подлежит освобождению, на правоприменителе должна лежать обязанность освободить его от реализации уголовной ответственности и, в необходимых случаях, назначить иные меры превентивно-воспитательного характера, также строго определенные законом.[124] Здесь правоприменитель вправе использовать все возможные средства для выявления данных условий, но он не вправе отказать в освобождении при фактическом наличии всех указанных в законе условий. Если диспозиция статьи уголовно-правовой нормы будет содержать исчерпывающий, самодостаточный перечень данных условий, то целесообразна нормативная формулировка «лицо освобождается» вместо «лицо может быть освобождено».

Наряду с союзниками представленной идеи наверняка найдутся и те авторы, которые укажут, что внедрение в нормы института освобождения от уголовной ответственности/наказания формулировки «лицо освобождается» вместо обычной ныне формулировки «лицо может быть освобождено» отрицательно скажется на институте индивидуализации ответственности и наказания. Их контраргумент: «каким бы полным ни был перечень условий освобождения в конкретной статье, он все равно предполагает элементы прогнозирования поведения освобождаемого, момент оценки, что предполагает усмотрение правоприменителя», – обоснован и последователен.

Вместе с тем предлагаемая в данной работе формализация подхода к освобождению от уголовной ответственности/наказания объясняется стремлением усилить положение законности в исследуемом правовом институте, в частности, показать в действии одну из сторон принципа равенства всех граждан перед законом, снизить вероятность должностных злоупотреблений в следственно-судебном аппарате, в какой-то мере гарантировать возможность освобождения определенным категориям лиц, совершившим предусмотренные уголовным законом деяния (но не безусловно), и устранить такую возможность для других категорий лиц, совершивших указанные деяния. Причем данная формализация оживляет норму, закрепленную в ст. 300 УК РФ, предусматривающую наказание за незаконное освобождение от уголовной ответственности. В ином случае эта норма останется полуживой, поскольку чрезвычайно трудно установить злоупотребление со стороны правоприменителя, если применение уголовно-правовой нормы поставлено в зависимость главным образом от усмотрения должностного лица, от его правосознания.

Красноречиво показывает зависимость произвола освобождения от усмотрения правоприменителя и от отсутствия исчерпывающей совокупности условий освобождения в диспозиции статьи уголовно-правовой нормы следственно-судебная практика. Так, следователь прекратила уголовное дело в отношении Ф., привлекавшегося к уголовной ответственности по ст. 1627 УК РСФСР, в соответствии со ст. 9 УПК РСФСР (ст. 52 УК РСФСР). При этом в постановлении о прекращении уголовного дела она сослалась на следующие условия: 1) гражданин Ф. является членом Земского собрания и депутатом поселковой Думы Н-ского района, 2) поселковая Дума представила следствию ходатайство с просьбой не привлекать Ф. к уголовной ответственности, 3) Дума не лишила Ф. депутатской неприкосновенности.[125] Как видно, никаких данных, касающихся динамики опасного состояния лица или его деяния, правоприменителем в качестве обоснования освобождения не приводится. Вряд ли можно согласиться со следователем, который в качестве условия освобождения от уголовной ответственности определил сожаление виновного лица о случившемся, тем более что случившимся является совершение им умышленного преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 196 УК РСФСР[126].

Исследование материалов уголовных дел, прекращенных в стадии предварительного расследования, показало, что вольность правоприменителей в выборе условий освобождения от уголовной ответственности наблюдается не только в терминологии указываемых ими обстоятельств освобождения в постановлениях о прекращении уголовных дел (уголовного преследования), но и в произвольном подборе этих условий.

Думается, что замена в уголовном законодательстве формулировок «лицо может быть освобождено», «военнослужащий (несовершеннолетний) может быть освобожден» на формулировку типа «лицо освобождается (при наличии соответствующих условий)» не устранит фактор индивидуализации ответственности. Напротив, предложенная формализация подхода к освобождению от уголовной ответственности/наказания должна более углубить индивидуальный подход к освобождаемому лицу, поскольку, во-первых, обяжет правоприменителя учитывать не только объективные, но и вызванные конкретной ситуацией субъективные условия освобождения. Во-вторых, анализ субъективных условий создаст полную картину поведения лица, претендующего на освобождение от уголовной ответственности/наказания, до, во время, после совершения им предусмотренного уголовным законом деяния. Данная картина представляется достаточно полной для принятия решения об освобождении, поскольку для каждой нормы об освобождении, для соответствующей категории освобождаемых лиц законодательно будут предусмотрены необходимые и оптимальные условия освобождения от уголовной ответственности/наказания. В-третьих, законодательное закрепление словосочетания «лицо освобождается» является первой ступенью установления единого порядка в применении норм об освобождении от уголовной ответственности/наказания. При этом следует иметь в виду, что существуют (должны существовать) следующие за первой ступени. Именно эти ступени: а) сбор фактических данных о действительном наличии условий освобождения, б) применение методики определения типа освобождаемого лица, в) закрепление в законодательстве возможности освобождения лица от уголовной ответственности/наказания по нереабилитирующему основанию под определенные условия, т. е. с возложением на него каких-либо обязанностей и ограничений в течение испытательного срока, г) установление промежуточных контрольных сроков в течение испытательного периода – и предполагают прогнозирование поведения освобождаемого лица.

Таким образом, можно согласиться с необходимостью сохранения усмотрения правоприменителя, но не в ходе применения нормы об освобождении от уголовной ответственности/наказания, а в ходе сбора фактических данных об обстоятельствах, предусмотренных содержанием нормы, их обоснованной оценки.

Резюмировать изложенное возможно следующим положением: без предложенной формализации не обоснован процесс индивидуализации. И действительно, если лицо надлежит освободить от уголовной ответственности/наказания, то должны быть четко регламентированы условия освобождения в своей исчерпывающей совокупности. Если данная совокупность недостаточно регламентирована законом, значит, логично предположить, что лицо «может быть освобождено».