Записки репортера - Алексей Мельников

До капли пролита сто лет назад».

Выходит, поэт отдаёт славу свержения татаро-монгольского ига тулякам (по месту, скажем так, «прописки» Куликова поля), отбирая её, таким образом, у своих земляков – калужан (территориально причастных к Великому угорскому стоянию).

Нехорошо, наверняка подумают чиновники в высоких калужских кабинетах, так рьяно выдвигающие сегодня дату Великого стояния на Угре на звание «Дня рождения России». Со всеми причитающимися к этому званию регалиями. Подумают и, нехотя перелистывая стихи своего великого и неудобного земляка, с досадой в них узнают и себя:

«Зачем стремиться к истинам,

Коль нету в них корысти нам?»

О дефиците молчания

(В качестве нереализуемых пожеланий к очередному Дню печати)

Особенность дня прессы в России в том, что он приходится на самый острый период пресыщения граждан медийно-газетно-телевизионным набором блюд. А именно – предельно интеллектуально-токсичными новогодними телешоу на большинстве каналов. С неизбежными пошлостями аккредитованных навечно при голубых экранах примадонн и аккомпанирующих им молодящихся примадоннов.

После их разрушительного воздействия на эстетику россиян поводов что-либо праздновать 13 января под маркой изготовленного в СМИ остаётся не так много. Тем более – в комплексе с пропагандистскими приправами, медиа-меню в России в последнее время стало просто несъедобным. Как, впрочем, и неизбежным. То, что у нас называется «главными СМИ», не устает на все лады что-то показывать и рассказывать, очевидно, свято веря в тождественность количества этого самого показанного и рассказанного сущности своего ремесла.

Официальным российским медиа сегодня не хватает принципиальной вещи. Даже – не честности. И даже – не объективности.  Недостаёт куда более краеугольной сущности – умения молчать. Именно – не умалчивать, что наблюдается у нас сплошь и рядом, а – не тиражировать пустоту. В контексте сказанного когда-то Хайдеггером: «Только в настоящей речи возможно собственное молчание. Чтобы суметь молчать, должно иметь что сказать…» Или обратное: нечего сказать – стало быть, и не умолкаешь.

«Молчать – не значит быть немым, -уточняет великий немецкий философ. – Немой напротив имеет тенденцию к «говорению»… Кто в друг-с-другом-говорении умолкает, способен собственнее «дать понять», т.е. сформировать понятность, чем тот, у кого речам нет конца».

Нет конца разудалым «огонькам», развесистым «клюквам», разнузданным «ток-шоу», разухабистым «разоблачениям». Бесконечность информпотока свидетельствует не столько о его мощи и силе воздействия на телезрителей, сколько – об отсутствии в произнесённых словах содержательности в принципе. Наличествующем в них дефиците сущности. Неспособности к содержательному «молчу». К тому, что хотелось бы пожелать большинству официальных СМИ накануне их профессионального праздника – Дня печати.

Ожидание Крыма

Нынешняя, седьмая Крымская весна выдалась на редкость промозглой и зябкой.  Садились в туман.  Самолет опоздал.  Пилоты, конечно, извинились,  но догнать последний симферопольский автобус, увы, не смогли. Хлопнув раскрывающимися зонтами, вышли на пустынную площадь перед аэропортом. Встречающих двое: подсвеченный прожекторами мокрый  бюст Айвазовского и бодро взирающая с гигантского плаката уверенная в себе дама.  Под ней надпись: "Вторую мировую войну выиграл русский учитель".  Мысль показалась знакомой. Правда, авторство её раньше приписывали Бисмарку, который в том же духе выразился об учителях немецких. Было это  еще в позапрошлом веке.

В Крыму сразу обнаружились две главные страсти: вода и война. Дефицит (даже во время проливных дождей)  первой и профицит (даже в период мирных будней)  второй. Воду, говорят, перекрыли враждебные соседи. Поэтому глава республики велел отпускать её на полуострове строго по графику. Чтобы не расходовать зря, не рекомендуется принимать ванны. А только – душ. По телевизору разъясняют:  воды в одной ванной хватит для приготовления обеда на целый детский сад. Для пущей убедительности демонстрируется ролик, где обнаженная девушка легкомысленно погружается в  ванну полную дефицитной пресной воды. Очевидно, рассчитано на справедливое чувство гнева в отношении подобного рода нарушителей.

В прежние времена, помню, мучились с газом. В Луговом у родителей грели воду для купания детей строго по часам. Вода вдоволь, газ по норме. Теперь всё наоборот. Что лучше – непонятно. Без дефицита почему-то никак. Но нынешний не особо трагичен. Понятно, что временный, и воду рано или поздно (всем хочется, чтобы раньше) на полуострове каким-нибудь способом, но добудут. Каждый день – сводки, точно с фронта от Совинформбюро – о кубометрах влаги, пополнивших пересохшее Симферопольское водохранилище. Плюс – степени полноводности горных водопадов. Также – о количестве вновь пробуренных водных скважин. Похоже, они вскоре должны заполонить полуостров и даже частью шагнуть в Азовское море.  Самые же радикальные предлагают строить в Ялте опреснитель. Правда, недоговаривают при этом, что в придачу потребуется еще и ядерный реактор. Как это было, например, в советское время на Каспии. Иначе для опреснения  не хватит электричества.

Тема войны в Крыму не менее жгучая. Войны прошлой, настоящей и будущей. Каждой в прессе уделяется немало времени. Ежедневно отмечается день освобождения о немецко-фашистских захватчиков какого-нибудь из крымских городов. По городским улицам, вдоль обшарпанных, похоже, с рождения не видевших капремонта пятиэтажек начальство и жители несут венки и ленты к памятникам героям. Под патриотические марши произносятся пламенные речи, партактивисты раздают интервью местным телеканалам.

Особо торжественно освещалось открытие уникального памятного комплекса – крымского концлагеря в миниатюре. Что построили во время войны фашисты. Теперь решили воссоздать его макет трудами крымских умельцев. Местная власть идею одобрила. И дружно позировала перед телекамерами на фоне миниатюрных бараков, обтянутых тонкой проволочкой с острыми заусенцами. Из иных новостроек запомнился впервые обновленный асфальт в центре Симферополя. Правда, местами. Причем, редкими. Также – несколько шикарных жилых  многоэтажек в центре. Правда, больше пустующих. Но есть и перенаселенные места. И первое из них – городское кладбище старый Абдал.  Если раньше там работали редкие землекопы, то теперь  едва справляется экскаватор – ямы копает одну за одной ровными рядами, каждый день без выходных. Нашим родным еще копали вручную.

Навестив их могилки, двинулись назад. Таксист определил по номеру сотового, что мы «оттуда». Сначала, набычившись, молчал. Потом осторожно поинтересовался: мол, как там живется. Соврали, что нормально. «А у вас?». Таксист кривить не стал и выложил все начистоту. Пришел жесткий российский бизнес и всех подвинул. Держал маленькую фирму по ремонту кассовых аппаратов, но внедрились краснодарцы и местные остались ни с чем. Своих сотрудников распустил. Теперь таксует. Как водитель, констатирует, что поборы на дорогах увеличились в разы – российская ДПС тут явно покрыла себя неувядаемой славой. Правда, есть плюс – проложили «Тавриду». Это, да – здорово. Но таксист заверил, что предпочел бы ездить по старой дороге, лишь бы не быть, как