Предательский кинжал - Джорджетта Хейер

Несколько обескураженный, Джозеф сказал:

— Будет лучше, если вы подадите ужин. Хозяин не захотел бы, чтобы для его гостей что-нибудь изменилось, ведь так?

— Очень хорошо, сэр, — сказал Старри, отказываясь выражать свое мнение по этому спорному вопросу.

Он удалился, оставляя за собой след своего неодобрения. Вспоминая возбужденные вопросы и восклицания, прерванные его появлением, все почувствовали, что переступили грань допустимого в обществе. Мотисфонт откашлялся и заметил, что он не знает, что надо делать.

— А я знаю, — сказала Валерия. — Я хочу сказать, я никогда не думала, что такое может случиться со мной! Стивен, мама очень рассердится! Я точно знаю, мне надо уехать домой!

— В Рождество поезда ходят довольно редко, — заявила Мод. — А когда идет снег, они могут застрять.

— Но я не могу ехать поездом! — сказала Валерия. — Стивен привез меня на машине.

— Извини, — сказал Стивен, — я не могу уехать.

— Но, Стивен, ты же потом можешь вернуться, правда? Не хочу показаться надоедливой, но у меня не такие уж крепкие нервы. Я неделями не могу успокоиться даже из-за пустяка! Буквально!

Он не ответил ей. Ироничность сменилась напряженностью и даже глупость Валерии не смогла вызвать знакомого насмешливого выражения на его лице. Отвечать пришлось Ройдону.

— Я был бы рад отвезти вас домой, — сказал он. — Я вижу, вы из тех легко возбудимых натур, которые обладают повышенно острой чувствительностью.

— Да, мама говорит, что я живу просто на нервах.

— В твоем бесчувственном теле нет ни единого нерва, — сокрушительно произнесла Паула.

Валерию никогда в жизни так не оскорбляли. Она багрово покраснела, глаза у нее засверкали, казалось, общее напряжение выльется во взаимные оскорбления.

Тут в комнату вошел Старри, объявляя, что ужин подан. Ссора не состоялась. В подавленном молчании гости Натаниеля вышли из комнаты.

Старри убрал приборы с места Натаниеля во главе стола. Эта пустота немедленно бросилась в глаза всем присутствующим, внезапно и непроизвольно напомнив всем о его смерти. Она вдохновила Джозефа на восклицание:

— Странно и печально будет мне видеть, как другой займет место Ната. Это случится, я знаю, мне надо мужественно смириться с этим, но я рад, что, хотя бы в этот вечер, я вижу лишь его пустой стул.

Этот краткий монолог не требовал комментариев. Но если кто и мог что-либо сказать, подумала Матильда, то только Стивен. Почти ожидая, что он буркнет что-нибудь ядовитое, она посмотрела на него через стол. Морщины у его рта сказали ей, что бестактность этого замечания не прошла для него незамеченной, но он ничем больше не показал, что слышал Джозефа.

Джозеф прошептал:

— Помоги мне, Тильда! Мы должны вести себя естественно! Нельзя допускать, чтобы этот ужас овладел нами!

Матильда не могла даже представить себе, чего он ждал от нее. Попытки завязать разговор, не касающийся смерти Натаниеля, покажутся вызывающими и закончатся неудачей. И она приступила к супу, не обращая внимания на Джозефа.

Валерия, немедленно став еще более чувствительной, отказалась от супа и сказала, что это ужасно — сидеть здесь и ужинать в то время, как мистер Хериард, мертвый, лежит наверху.

— Ты не ешь суп, потому что считаешь, это повредит твоей фигуре. Ты сама говорила об этом, — сказала Паула.

— Некоторые слишком верят в диету, — внезапно заметила Мод. — Это хорошо, хотя сама я никогда не испытывала трудностей с пищеварением. Но Джозефу надо быть более осторожным. Ему противопоказана тяжелая пища.

Старри, который совещался в дверях с лакеем, подошел к Джозефу, наклонился к нему и зловеще пробормотал:

— Доктор Стоук, сэр.

Джозеф подался вперед.

— Стивен, мальчик мой! Доктор!

— Вам надо провести его наверх, — сказал Стивен.

— Ты не хочешь присутствовать? Ты вправе там находиться.

— Спасибо, не во время ужина.

Джозеф отставил стул и поднялся, пытаясь, как должны были почувствовать все, любезно улыбнуться.

— Как хочешь, старина. Я понимаю.

— Хочется верить.

— Тише! Не надо горьких слов сегодня! — сказал Джозеф, выходя из комнаты.

Он встретил доктора в холле, тот отдавал пальто и шляпу лакею.

— Стоук! — сказал он. — Вы знаете, почему мы вас вызвали? Мне не надо объяснять вам?

— Слуга Хериарда сказал мне, что произошел несчастный случай, — ответил доктор. Он, прищурившись, посмотрел на Джозефа и резко спросил: — Надеюсь, ничего серьезного?

Джозеф сделал беспомощный жест.

— Он мертв, — сказал он.

— Мертв! — Доктор был явно поражен. — О, Боже, что случилось?

— Ужасное дело, Стоук, — передернувшись, сказал Джозеф. — Я проведу вас к нему.

— Он в своей комнате? — спросил доктор, взявшись за чемоданчик.

Доктор был сильным, энергичным мужчиной и взбежал по лестнице раньше Джозефа. Перед дверью Натаниеля на стуле сидел Форд. Доктор, нахмурившись, посмотрел на него и прошел в комнату. Когда он увидел позу, в которой лежал Натаниель, он быстро подошел к нему и опустился на колени.

Самый краткий осмотр убедил его в смерти его пациента. Когда Джозеф вошел в комнату, он поднял на него глаза и отрывисто спросил:

— Лакей сообщил, что произошел несчастный случай. Что случилось?

Джозеф отвел глаза от тела Натаниеля и тихо сказал:

— Посмотрите на его спину, Стоук!

Доктор быстро перевел взгляд на убитого. Стивен оставил Натаниеля почти в той же позе, в которой нашел его, — он лежал на левом боку, в пиджаке видна была небольшая кровавая дыра.

Последовало короткое молчание. Джозеф повернулся спиной к доктору и смотрел на затухающий огонь в камине. Доктор поднялся с колен.

— Думаю, вы понимаете, что это убийство? — сказал он.

Джозеф кивнул головой.

— Надо немедленно поставить в известность полицию.

— Мы уже сделали это. Они должны приехать с минуты на минуту.

— Я подожду их.

— Какое страшное потрясение! — сказал Джозеф после неловкой паузы.

Доктор согласился. Казалось, он тоже пережил шок.

— Наверное, вы не знаете, кто?.. — спросил он, оставив фразу незаконченной.

Джозеф покачал головой.

— Я почти что хочу, чтобы мы никогда не узнали. Только бы знать, что он не мучился!

— Скорее всего нет, — заверил его Стоук.

— Спасибо. Какое облегчение! Думаю, он умер мгновенно.

— Во всяком случае, в течение очень небольшого промежутка времени, — допустил Стоук.

Джозеф вздохнул и погрузился в молчание, которое продолжалось до прибытия инспектора полиции и его многочисленных помощников. Стивен привел их наверх. Джозеф очнулся от задумчивости и приветствовал инспектора, которого он знал, вымученной улыбкой и словами:

— Вы знакомы с доктором Стоуком?

В комнате вдруг стало тесно. Джозеф признался Стивену, что ему это кажется кощунством. Над телом Натаниеля сержант полиции совещался с доктором Стоуком, а инспектор, который выглядел так, будто был недоволен тем, что он должен заниматься убийством в канун Рождества, начал задавать вопросы.

— Ничем не могу помочь вам, — сказал Стивен. — В последний раз я видел его живым внизу, в гостиной, около половины восьмого.

— Я понял, что это вы взломали дверь, сэр, и нашли тело?

— Я вместе с его лакеем. Вы везде найдете отпечатки наших пальцев.

— Мои тоже, — с несчастным видом сказал Джозеф. — Об этом не думаешь, когда происходит такое.

Глаза инспектора остановились на графине с бренди и стоящем возле него стакане. Стивен сказал:

— Нет, Ложный след. Бренди принесли, чтобы привести в чувство моего дядю, мы еще не знали, что он мертв. Я его выпил.

— Хорошо понимаю вас, сэр. Когда вы вошли, покойный лежал в этой же позе?

— Не совсем, — после минутного размышления сказал Стивен. — Думаю, он был больше повернут на живот.

— Не будете ли вы так добры, сэр, чтобы придать телу то положение, в котором вы нашли его?

Стивен колебался, он явно не хотел этого делать. Джозеф умоляюще произнес:

— Инспектор, вы же понимаете, как это болезненно для моего племянника! Конечно…

— Заткнитесь! — грубо сказал Стивен, подошел к телу Натаниеля и перевернул его. — Более или менее так.

— Вы согласны, сэр? — спросил инспектор Джозефа.

— Да, да! — сказал Джозеф. — Его голова лежала на руке. Мы не могли подумать… мы решили, он потерял сознание!

Инспектор кивнул и спросил, кто занимает соседнюю комнату, с которой у этой была общая ванная. Ему сказали, что это была единственная свободная комната и в нее поместили Ройдона. Инспектор сделал пометку в блокноте. Проверив окна в комнате и в ванной, задумчиво посмотрев на приоткрытый вентиляционный люк и получив подтверждение, что их не трогали после того, как обнаружили тело Натаниеля, он наконец предложил продолжить беседу в другой комнате.