Грязная война - Доминик Сильвен

За белым лакированным бюро сидел мужчина в темном костюме. Стену покрывали фотографии: на них Грасьен скромно улыбался рядом с высокопоставленными африканскими деятелями.

Думаю, он изменился.Марс как в воду глядел. Хозяин особняка больше не походил на харизматического оратора, пленявшего аудиторию. Бороду седина почти не тронула, зато волосы побелели, а щеки ввалились. Взгляд голубых глаз за очками в роговой оправе помутнел. В шестьдесят два года серый кардинал Черного континента выглядел на десять лет старше.

Саша помнил биографию Грасьена. Мать мусульманка из Марокко, отец, французский еврей из семьи мелких коммерсантов, начал с нуля и создал крупное дорожно-строительное предприятие. Шестеро братьев и сестер. Семья Грасьенов сначала жила в Марокко, затем в Кот-д’Ивуар и наконец осела в Камеруне. Ришар, третий ребенок в семье, поступает на юридический факультет в Яунде в разгар деколонизации, в университете сходится с представителями будущей элиты в то время, как африканские государства одно за другим обретают независимость. Карьерный рост происходит естественным образом. Влиятельные африканские друзья знакомят его со своими французскими коллегами. Постепенно молодой адвокат ставит свое знание африканского континента на службу Франции и французским предпринимателям. Он обращается к торговле оружием – рынку, который не ведает кризисов.

Мажордом появился снова и принес мятный чай. Грасьен похлопал молчаливого гиганта по могучему плечу:

– Спасибо, Оноре, поставь машину в гараж, сегодня я дома.

Грасьен взял янтарные мусульманские четки мисбаха и вертел их между пальцами. Саша обратил внимание на его часы: такие же, как у Видаля. Ему вспомнились горькие слова Надин Видаль: “Грасьен полностью оплатил нашу свадьбу”.

– Благодарю, что приехали, майор. Министр меня уверил, что ваша команда действует очень эффективно…

Грасьен еле ворочал языком – или принял успокоительное, или несколько ночей не спал. Но, как бы там ни было, он сразу упомянул о важных связях наверху.

– Вы были близким другом Флориана Видаля.

– Да, очень близким.

– Полагаю, в вашей сфере деятельности у вас немало врагов. Не хотите назвать какие-нибудь имена?

– Ни у кого не было причин убивать Флориана. Он прекрасно выполнял свою работу. Был безупречен.

Голос его дрожал. Почти незаметно, но дрожал. Значит, у грозного воротилы Франсафрики тоже есть слабости? Повисла тишина. Саша слышал едва уловимое дыхание Карль и постукивание ногтей Грасьена по янтарным шарикам четок.

– Флориан Видаль вышел из дому после звонка неизвестного человека. Его деятельность связана в основном с вашими клиентами. Вполне вероятно, этот звонок был как-то связан с его работой.

– В ту ночь у Флориана не было никакой назначенной встречи, я уже всех опросил.

Его горе было очевидно. Саша вспомнил слова Сертиса. Грасьен получил страшный удар. Жажда мести может подтолкнуть его к опасным решениям. Например, сдать кое-кого из друзей.

О каких опасных решениях говорил судья? Видаля он считал побочной жертвой. Но кто же был главной мишенью?

– Мог ли он куда-то уехать после неожиданного звонка? В это трудно поверить, учитывая его организованность.

– Я не перестаю думать об этом. Теперь делайте вашу работу.

Это было сказано без ехидства. Человек, привыкший прислуживать сильным мира сего, имел привычку подчиняться.

– Арман де Сертис часто вызывал вас по делу “Евросекьюритиз”.

– Вы виделись с Сертисом?

– Конечно.

– Значит, вам известно столько же, сколько и мне. У меня нет привычки лгать правосудию.

– Видалю было известно содержание ваших досье. В вашей профессии конфиденциальность – это главное. Тайны стоят дорого. А значит, за ними будут охотиться.

– В наших досье нет ничего такого, что могло бы оправдать то, что с ним сделали…

– Многие говорят, что Видаль был вашим наследником.

– И что?

– Это только слухи или правда?

– Не пойму, к чему вы клоните, майор?

– Я узнал, что вы оплатили расходы на его свадьбу.

– Если этот факт имеет отношение к делу, то я этого не улавливаю.

– Если вы не хотите называть имен из вашей деловой сферы, то, может, укажете мне какой-то личный мотив.

– У меня нет детей. Антония и Оноре мои наследники. Но тут ничего не ищите. Это самые преданные мне люди.

Сквозь боль чувствовалось раздражение. Но тут ничего не ищите.Плохо скрытый приказ?

Под маской учтивости тлел огонь ненависти и жажды мести. Однако Саша не строил иллюзий. Ни Грасьен, ни Надин Видаль не были готовы открыть, над чем работал молодой адвокат перед смертью.

При упоминании дела Киджо янтарные шарики замерли в пальцах Грасьена, затем вновь продолжили свой бег. Саша задел чувствительную струну.

– Нет, это мне ни о чем не говорит.

– Молодой полицейский был убит таким же способом пять лет назад. В то время Видаль уже не был вашим шофером.

Взгляд голубых глаз стал жестче. Грасьену не понравилось упоминание о неприглядном прошлом его воспитанника. Он объявил, что у него встреча и совсем нет времени. Саша настаивал.

– Извините, майор, а… сколько вам лет?

– Тридцать пять, а что?

– Вы молоды для такого поста. Еще не владеете кодексом поведения.

– Если я вас обидел, то не нарочно.

Грасьен бросил четки на стол.

– Меня не так легко обидеть, молодой человек. Скажем так, я придаю чересчур важное значение умению себя вести. И профессионализму.

– Будьте уверены, я сделаю все от меня зависящее. Мысделаем все от нас зависящее. Но нам необходима ваша помощь.

– Передайте привет Марсу. И скажите, пусть ждет звонков.

Грасьен вызвал слугу, чтобы тот проводил гостей.

– Вы говорили, что соберете как можно больше фактов, прежде чем заняться Грасьеном, – негромко сказала Карль на лестнице.

– Да, и что?

– Надо полагать, вы верно выбрали точки прицела.

– Это упрек?

– Констатация.

– Ты могла бы меня поддержать.

– Я слишком уважаю субординацию, шеф.

Ей удавалось преподносить самые чудовищные вещи на серебряном блюде. Просто восхитительно. Дюгену хотелось поставить ее на место, но обстановка была неподходящая. Да и не время. Ему необходимо было сосредоточиться, а не считать очки в дуэли, которую она пыталась ему навязать.

Антония Грасьен листала журнал мод, сидя на оттоманке из телячьей кожи под картиной, отчетливо напоминающей Дали: человек выходит из яйца, представляющего собой земной шар, и, новорожденный, является в мир между Южной Америкой и Африкой. Из трещины в скорлупе вытекает капля крови.

– Ваша беседа была недолгой.

– Да, мадам. И нам очень жаль.

– Вы должны простить мужа. Он очень любил Флориана. Эта смерть его потрясла.

– А вас?

– Что?

– Вы так спокойны.

Она закрыла журнал, задумалась, подбирая слова.

– Флориан был мне как младший брат.

– Имя Туссена Киджо вам о чем-нибудь говорит?

– Кто это?

– Наш коллега, африканец по происхождению, он был убит так же, как Видаль.

– Вы спрашивали об этом Ришара?

– Да.

– Что ж, именно он и должен был ответить на этот вопрос.

– Надо думать, что нет.

– Мне очень жаль. Дайте ему немного времени.

– Примите наши соболезнования, мадам Грасьен.

– Спасибо, майор Дюген.

Карль села за руль, мягко тронулась с места. Очевидное напряжение между ними не мешало Саша размышлять. Грасьену не удалось вывести его из себя, у Карль тем более никаких шансов. Он решил забыть нелюбезные замечания и спросить ее мнение. Как ни в чем не бывало. Его непринужденность сбила ее с толку, она не сразу ответила.

– Этот тип убит горем. Он ведет себя как отец, потерявший сына. Конечно, он знает больше, чем говорит.

– И собирается сам свершить правосудие. Ты это тоже почувствовала?

– Да, и это скверно, потому что средства и связи для этого у него есть.

Саша думал так же. Грасьен поражен в самое сердце, но когда он оправится от удара, то может натворить бед.

Саша снова пришел к финансистам. Люс Шеро подняла глаза от своих бумаг с восхищенным видом.

– Я про тебя не забыла, Саша. Это невозможно. Но у меня ничего нового.

– Я только что был у Грасьена. Будь добра, изучи досконально ситуацию с его имуществом. Помимо возможного отмывания денег, я хочу знать, как обстоят дела с его наследством.

– То есть ты хочешь, чтобы я пошла и порылась в бумагах нотариуса. Но тут есть одна загвоздка.

– Какая?

– Закон предписывает нотариусам показывать документы только в случае расследования по делу об отмывании денег. Но в том, что касается частных лиц, нотариус обязан хранить тайну клиента, как и адвокат. Только лица, упомянутые в нотариальном акте, или их правопреемники могут получить копию, понимаешь?