Я прилечу за тобой - Келли Хантер

Или всему виной было надвигающееся собеседование?

Они стояли перед входом в здание. На ней был серый деловой костюм, волосы собраны в элегантный пучок. Она выглядела отлично. А ее портфолио! Единственное, чего ей не хватало, так это энтузиазма, чтобы пройти через эти двойные стеклянные двери.

— Тебе пора, Серена, — сказал он, наверно, десятый раз за последние пять минут.

— Как я выгляжу?

— Интеллигентно. Утонченно. Изысканно. Где твоя уверенность? — Он приподнял рукой ее подбородок и заглянул в глаза.

— Наверно, от жары растаяла.

— Бывает. — Он поцеловал ее в щеку, не желая смазать помаду. — Значит, просто надо напомнить себе, кто ты есть. И чего ты хочешь. Ты хочешь эту работу? — Он повернул ее в сторону двери. — Тогда иди и получи ее.

Пит смотрел на оживленную улицу и ждал, пока закончится собеседование. Он привык видеть Серену в шортах и майке, но нисколько не был удивлен, что она прекрасно себя чувствовала и в деловом костюме.

Она не принадлежала острову — любой, у кого были глаза, мог это увидеть. А принадлежала ли она этому миру, решать было ей.

Серена вышла, когда стрелка часов уже приближалась к пяти. Он решил, что это хороший знак.

— Ну как? — спросил он.

— Там была целая комиссия, — сказала она, покусывая нижнюю губу. — Мне сказали, что я получу ответ в течение нескольких дней. Я думаю, что все прошло нормально.

— Вот и держись этой мысли. — Пит обнял ее за плечи, и они пошли вниз по улице. — Ну, а куда сейчас? Выпить? Поужинать? Что-нибудь посмотреть?

— И притом все сразу.

— Будут какие-нибудь конкретные пожелания?

— Пусть это будет для меня сюрпризом.

Это действительно можно назвать сюрпризом. Сначала он повел ее в художественную галерею «Медуза» на выставку современной фотографии. Потом — в ресторан с испанской кухней и ливанским конферансье, который представлял номера из музыкальных фильмов.

— Что следующее? — спросил он, когда музыканты стали собирать свои инструменты.

— Ты и я. — Она не колебалась. — Одни.

Он ловил им такси, и уличные огни разноцветными бликами играли на его лице, таком красивом лице. За всю дорогу он ни разу не притронулся к ней, только, заходя в лифт, легко подтолкнул рукой.

— О чем задумался? — спросила она.

Пит улыбнулся, но улыбка не достигла глаз.

— Я думаю, что ты будешь делать, если получишь эту работу. Где будешь жить, кто будет заботиться о «веспах»…

— Пока не подыщу себе квартиру, я остановлюсь у родителей Нико.

— А «веспы»?

— Следующая очередь моей кузины Марианны. Это ее время размышлять о Вселенной.

— Ну, тебя это не так уж обременяло…

— Это верно. Мне удалось сделать несколько неплохих фотографий и пожить в прекрасном месте. Но я бы не хотела перевести это на постоянную основу. Меня бы это не удовлетворяло.

— А эта новая работа будет удовлетворять? — спросил он, когда они уже подходили к их номеру.

— Может быть, — пробормотала Серена, заходя в комнату. — Если я ее получу, тогда мне и удастся это выяснить. Но главное, что это шаг в правильном направлении. Я и так потратила достаточно времени, занимаясь тем, чем мне никогда не хотелось заниматься. — Она сняла жакет и сбросила туфли, с облегчением пошевелив пальцами. — Если бы я хотела стать ресторатором, как мой брат, или заниматься маркетингом, как моя сестра, — все бы отлично устроилось. Но меня это не интересовало. Я хотела рассказывать истории. Делать фотографии и рассказывать истории. Ты, возможно, думаешь, что я эгоистична и мне следовало бы ценить те возможности, которые дает мне моя семья…

— Знаешь, — сказал Пит, — когда-то я покинул свой дом и ушел на флот. Я оставил скорбящего отца, братьев и сестру — всех, кто нуждался во мне, — потому что мне нужно было идти своим путем. Я знаю, что значит пожертвовать семьей ради свободы… — Его глаза сузились. — А что ты предпочитаешь сама? Фотографию или фотожурналистику?

Вот это вопрос. Она провела немало времени, пытаясь на него ответить.

— От чего я получаю более полное удовлетворение? Наверно, от фотографии.

— А какого черта ты отправилась получать работу фотожурналиста?

Его голос был резок. Должно быть, он не совсем понял ее.

— Это дало бы мне материал для съемок. Хороший выбор для фотографа. Сама по себе работа, может, и не слишком интересная, но в ней могут быть такие моменты, которые будут стоить всего. — Ее улыбка была немного усталой. — Я уверена, ты из тех, кто может это понять.

Он коротко рассмеялся — и она не поняла, одобряет ли он ее выбор.

— Но хватит о работе! — Серена начала вытаскивать шпильки из волос. В номере была огромная постель и целая ночь в их полном распоряжении. — Сейчас я хотела бы принять душ. — Она тряхнула рассыпавшимися волосами и направилась к холодильнику, утопая босыми ногами в мягком ворсистом ковре. — Бокал вина… — Она достала бутылку и бросила ее на постель. — Немного шоколада… — Коробка шоколадных конфет полетела за ней следом. — Я знаю, это не слишком оригинально, но мне бы хотелось переодеться во что-то более удобное. — В дорожной сумке у нее была ночная шелковая рубашка. Белая тонкая ткань мягкими складками накрыла коробку конфет. — А потом — ты. — Она многозначительно посмотрела на постель. — Ты, впрочем, можешь устраиваться, как хочешь.

— Мне нравится подчиняться, — кивнул Пит. — В самом деле. — Сбросив рубашку, он потянул ее за руку. — Моя фантазия начала работать с той самой минуты, когда ты упомянула о душе…

Прямо в одежде он затащил ее под душ, стянул с нее блузку и набросился на ее тело…

Позже, завернув Серену в полотенце, Пит отнес ее на кровать, где они пили вино и ели шоколад, пока она рассказывала ему о своем собеседовании. А потом вино и шоколад отправились обратно в холодильник, полотенце — на пол, и он снова потянулся к ней.

Он отвез ее домой на следующее утро. Его тело было опустошено, сознание затуманено. У него и прежде были любовницы, но ни одна из них никогда не могла дать ему того, что давала Серена. Ту чувственность, от которой у него перехватывало дыхание. Ту щедрость, от которой кружилась его голова.

Пока ей придется вернуться на остров. Он отвезет ее туда, а потом займется делами Томаса. Таким был его план на сегодня. О дальнейшем Пит думать не мог. Потому что тогда ему пришлось бы думать о том, чего он хотел от этой женщины.

Когда они приземлились в Сати, на скамейке напротив посадочной площадки сидел Тео, затачивая угрожающего размера рыболовные крючки, а неподалеку от него атлетически сложенная Марианна раскладывала сушиться куски осьминога на выбеленном солнцем и ветром камне.