Шайтан Иван 3 - Эдуард Тен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В штабе сел за стол.
— Присаживайся Еремей, когда все свои, можно обращаться, командир или Пётр Алексеевич, в других случаях, господин сотник. Станешь ли ты своим, зависит от тебя. Выкинь всё из башки и учись, не стесняйся спросить, если не понятно. Учись быть командиром, а не лихим казакам. Мы воюем по другому. Запомни на всю жизнь: «Сотня своих не бросает. Пластуны не сдаются!»
— Слыхал я про это и про ваш бой в Баракайской долине. Правда али врут, что ты бошку Зелим бею срубил и его жену в наложницы взял?
— Ты как думаешь?
— Думаю врут, поди. — усмехнулся хорунжий.
— Нет, не врут, срубил и взял, только не силком, она сама попросилась, так обстоятельства сложились.- улыбаюсь я, видя растерявшегося Еремея.
— Ну так как, будешь служить в сотне или сразу домой поедешь.
— Нет уж, господин сотник, я тоже наложницу хочу, болтают, что красивая.
— А за чем мне не красивая наложница?
— Ну да, чего-то я, не то сказал. — засмеялся Еремей.
На следующий день повели новую полу сотню на полигон. Совершили марш-бросок, отстрелялись. Результат приятно удивил. В норматив по времени уложились все, отстрелялись плохо, оружие в большинстве, старое и не надёжное. Хорунжий прошёл испытание со всеми и принимал активное участие в формировании десятков и других организационных вопросах. Постоянно ходил с Трофимом спрашивая и вникая в жизнь сотни. Всех переодели и на общем построении они не смотрелись инородными телами. Начались учебные будни, времени до середины лета должно хватить что бы воспитать пластунов первого года службы.
Глава 9
Князь Андрей.
В тот вечер, когда в штаб вошла Марэ и сказала:
— Андрей я пришла, ты примешь меня?
Я растерялся и просто остолбенел. Моя мечта стояла передо мной. Пришлось ущипнуть себя, чтобы убедиться, что это не сон. Мы стояли молча, никаких мыслей в голове не было до того момента, когда она подняла глаза и посмотрела на меня. Я увидел в них одновременно, робость, страх и ожидание. Он манил, как будто говоря, что же ты стоишь, обними меня.
Я отшвырнул всё в сторону, бросился к Марэ и она устремилась мне на встречу. Обнял, крепко прижал к себе и в эту секунду понял, как сильно я люблю её и никому не отдам. Потом объятия, поцелуи, голова кружилась от осознания того, что она моя, только моя. Марэ плакала и смеялась одновременно, в какое-то мгновение, вспомнив что-то, она переменилась в лице и стала торопливо рассказывать: — Отец вчера объявил, что собирается выдать Марэ замуж за Дауса, отцу которого он обещал в день её рождения. Когда ей исполнилось шестнадцать, приехал Даус и потребовал у отца выполнить обещание. Она любит меня и не хочет выходить за муж, за другого. Или я не люблю её? Поэтому она попросила Азамата помочь ей сбежать из дома.
Слушая Мару, я стал понимать в какую очень неприятную историю попал. Но мысль о том, что Марэ достанется другому, была невыносима для меня. Что делать я не знал и ничего не мог придумать. Единственная мысль, которая пришла в голову.
— Командир, он знает отца Марэ и дружен с ним.
Схватил её за руку.
— Пошли, я знаю кто может нам помочь.
Когда мы пришли и командир увидел меня с Марой, застыл, глядя на нас. Видимо не мог понять, как среди ночи Марэ оказалась со мной, в его доме. Потом до него стало доходить, что произошло, его взгляд стал пустым и стеклянным. Он смотрел сквозь меня, а я пытался рассказать ему, почему она так поступила. Наверно мой рассказ был сбивчивым и не последовательным. Командир, не слышал меня и когда я уже отчаялся достучаться до него, вдруг, заметил искру в глазах, а потом они заблестели не хорошим огнем. На меня смотрел хищник. Мара тоже наверно испугалась этого взгляда и заплакала. Я хотел прикрыть её, но услышав окрик командира, застыл на месте. Не совсем понял, что он сказал, но стало не по себе. Азамат вызванный им, сразу уловил, что командир зол, как никогда, выложил всю историю помолвки Марэ и Дауса. Когда он выгнал всех и высказал свои требования за помощь, оказанную мне, я уже не сомневался в том, что люблю Мару и пойду на всё. Без промедления дал слово, а он предупредил меня, что отрежет яйца в случае нарушения условий договора и я нисколько не сомневался, что выполнит обещанное.
Командир принял решение. Всё закрутилось, все забегали, получил волшебный пендель и я. У командира много интересных словечек и выражений, которых я никогда не слышал, только от него. Его любимое, «Вбейте себе в мозг», ' не ссыте.«, „волшебный пендель“, » прикалываться', «чурка с ушами», когда кто-то спросил почему с ушами, он ответил: — Чтобы было что отрезать. Я и сам не заметил, как много перенял от него. Когда забежал в штаб, мой Захар уже собрал вещи в два баула.
— Что оденешь, командир?
— Полёвку.
Мне так нравилось когда бойцы, моей полусотни, называли меня, командир. Это означало, что они признают, уважают и верят мне. Я был настоящим хорунжим, отдельной пластунской сотни. По дороге в Пятигорск, мы с Марой, я называл Марэ, Мара, сидели обнявшись и не замечали ничего вокруг. Ада и Женя, ехавшие с нами, улыбались и тихо перешёптывались. Ада накинула на Мару большой, вязаный платок с отверстием посередине, оказалось очень удобно и тепло. В городе мы остановились у какого-то дома и Савва через десять минут вернулся с молодым армянином, который показывал дорогу. Поселились в приличном доме, не плохо обставленном в восточном стиле, ковры, продолговатые подушки. Девушки ушли в свои комнаты. Я подошел к Савве, чтобы узнать, нужна ли моя помощь.
— Андрей Владимирович, ты делай, что командир сказал, а остальное приложится, я позабочусь. На следующий день, Савва ушел решать вопросы, я же отправился к Мазурову. Удивленный адъютант попросил подождать, у генерала был посетитель.
— Здравствуй Андрей, что-то случилось?
— Да, Станислав Леонтьевич, мне нужен отпуск по ранению, длительный.
— Ты можешь рассказать толком, что произошло?
— Не сейчас, Станислав Леонтьевич, не могу
