Время перемен. Том 2 (СИ) - Кураев Анвар

— Не думал, что у вас тут такое столпотворение. В следующий раз непременно отправлю вперёд гонца. С оружием что?

— Закон велит сдавать всё, кроме эспады или кинжала, если отряд больше десяти душ.

— Байл, распорядись. Где тут у вас постоялый двор?

— На тридцать с лишком человек? Только два таких: «Шахтёрская радость» и «Очаг». Первый прямо и вверх по дороге, второй налево и на второй развилке направо.

— Могли оставить всех снаружи, — сказал Байл, когда они отъезжали от ворот.

— Эта очередь на весь день. Пусть люди лучше отдохнут.

— Добро.

«Да и шумиха мне на руку».

В самом городе было не так людно, как в Биргэме. Даже на главных улицах дома не сильно теснились. Тоже каменные, они, однако, были сработаны грубее, чем в столице Холвинда. Древний заплатил трактирщику вперёд за несколько комнат и еду, сам же взял Байла с Сибальтом и отправился в место поприличнее. Здесь он уже не скрывал статуса и занял лучшие покои, что были в городе. Он тоже устал с дороги и хотел отдохнуть как следует, а постоялый двор «Золотой балдахин» лучше всего подходил для этого, в том числе и благодаря купальням, славящимся на весь город. Поговаривали даже, что сам король время от времени посещал их, особенно среди ночи.

Трактирщик, хоть и лебезил перед ним, заломил цену нещадно. Александр ультимативно сбил её на четверть и заявил, что в неё входят купальни и еда. В дороге древний вёл себя попроще, но здесь, в городе, стал играть в уполномоченного легата, наделённого всей необходимой властью и представляющего самое могущественное государство в мире.

— Принеси что-нибудь перекусить в наш номер, — приказал он трактирщику, — И через пол часа приготовь нам зал в купальнях, а после уж поедим как следует.

Управляющий, видно, понял, что лучше не спорить, и цена его, похоже, устраивала вполне. Тем более, деньги за три дня он получил вперёд. Потому он просто согнулся в поклоне и молча проводил их в номер.

Перекусить принесли ржаной хлеб, масло, протёртое с чесноком, хороший сыр, холодец, несколько ломтей вяленого мяса и подогретое вино с корицей. Александр кивнул, одобряя выбор — и голод собьёт, и в купальнях не будет болтаться в животе.

Номер его был хорош: две комнаты с удобными кроватями, в дальней — камин, лепные стены, высокие потолки с люстрами, ковры и стулья, обтянутые дорогой тканью, массивный деревянный стол посреди первой комнаты. Но больше всего бросалась в глаза чистота и то, что не было ни одной детали, к которой мог бы прицепиться глаз. Вся мебель как новая, лак нигде не истёрт, ни единой нитки на шторах не торчит, свечи в люстрах — как на подбор. И так во всём. Это нравилось древнему гораздо больше, чем роскошная лепнина, дорогая ткань, или огромные люстры. Порядок до мелочей. Возможно, это было следствием его немалого опыта, как хирурга. Просто профессиональная склонность.

Легат намазал масла на хлеб, положил сыр, отведал холодца и глотнул вина. Потом съел кусок мяса. И только после этого показал на стол наёмникам. Он понимал, что в номер могут заглянуть в любой момент, поэтому негоже легату есть за одним столом с солдатами. В городе нужно держать лицо.

Байл тоже прекрасно это понимал. Именно поэтому у них и сложилось что-то вроде дружбы. Древний всегда, всю свою жизнь мотался по делам, и часто слышал, что дела и дружбу смешивать нельзя. Но у него просто не было другого выбора. Невозможно все триста лет ходить по земле истуканом, который только выполняет волю совета и сух, как бархан посреди пустыни. Если вечно перед всеми держать дистанцию, можно сойти с ума. Во всяком случае, Александр точно сошёл бы. Поэтому сам он относился ко всем проявлениям социального статуса легко, но играл роли для других людей, ведь для них это было важно. И он обязан был поступать так, чтобы его воспринимали с выгодой для предстоящего дела. Именно поэтому иногда приходилось корчить из себя вельможу. Именно поэтому он не мог ждать очереди в город со всеми. Именно поэтому приходилось применять силу чаще, чем он того хотел.

Когда четверо наёмников принесли его сундук и чистые вещи Байлу, они пошли в купальни. Сибальт так и пялился на всё вокруг, не веря своему счастью. Легат же смыл с себя дорожную грязь и отправился в парилку. До чего же хорошо было прогреть кости после долгого пути. Наёмники вскоре присоединились к нему и, неожиданно для всех, новобранец нарушил молчание:

— Вы что, хотите сделать меня взводным сержантом?

Командир наёмников и легат переглянулись.

— Вторым после Байла, да? Иначе зачем таскаете меня всюду с собой?

Взводный усмехнулся:

— Нам просто нужны быстрые ноги поблизости. На всякий случай. А сюда взяли, чтоб от тебя не воняло, как от бездомного пса.

— Аааа, — разочарованно протянул Сибальт, — Я подумал…

Воцарилось молчание.

— Хочешь быть взводным? — спросил молодого наёмника легат.

— Кто-ж не хочет?

— Допустим, я тебя понимаю. Простой парень из деревни дослужился до командира взвода знаменитого Пурпурного отряда. Почти что сказка. Но Байл тоже был когда-то простым парнем. Вопрос лишь один — что ты делаешь для продвижения по службе?

— Тренируюсь каждое утро, как мне взводный и наказал.

— Ещё?

— Приказы выполняю, не ною, стараюсь хорошо всё делать.

— Остальные в отряде тоже не ноют, но взводный один, а простых солдат много. Значит, твоих усилий мало.

— Так что-ж ещё-то делать?

— Парень, как вообще, по твоему мнению, становятся взводными? — вмешался Байл.

— Ну… Сначала нужно стать сержантом. А их выбирают из лучших солдат.

— У нас плохих солдат не бывает. Выбирают из тех, кто больше всех знает о нашем деле.

— Как строиться, как следить за доспехами, крепить гуляй-город и прочее такое?

— Это все знают, кто хоть два года отслужил. Я про другое. Знаешь, чем конницу бить?

— Дак, енто, пиками конечно, в баталии.

— А лучников?

— Конницей.

— Ну, а баталию?

Новобранец задумался:

— Хм… Баталией можно, наверное…

— Баталия на баталию — резня с неизвестным исходом. Но есть вещи, которые склоняют чашу весов в твою пользу: место, момент атаки, особенности построения. Вот это всё знать бы неплохо. А для этого надо или читать, или чтоб рассказывал кто. Мне всё подряд рассказывать некогда, значит, придётся читать.

— Не умею я.

— Тогда не видать тебе нашивок взводного.

Сибальт понуро опустил голову.

— Учись, — сказал легат, — У тебя ещё есть время.

— Как?

— Могу помочь, но бумагу, уж будь добр, сам себе достань. И перья. Всё, иди мойся и смени ребят, что охраняют мой сундук.

Обнадёженный парень кивнул и убежал, а старый наёмник вопросительно посмотрел на легата:

— Древние же не делятся своими секретами…

— Это уже давно общее достояние. Он может и сам научиться, а нам с тобой не помешает развлечение в дороге. Посмотрим, как мы сможем его изменить, а?

— Не слишком ты носишься с пареньком?

— Кто бы говорил. Это же ты поручился за него перед начальством.

— Будут говорить, выскочка…

— А, знаешь, пусть кто хочет, с ним занимаются. Я не против.

— Есть ещё солдатские дела.

— Покумекаем с тобой, чтоб им это не мешало. Уверен, найдём способ.

— Добро. Пойду, гляну на местных баб.

— Не растрать всё жалованье, они здесь дорогие.

— Дак и моё жалованье не маленькое. Иль ты забыл, сколько нам платишь?

— Сколько из того уходит лично тебе?

— Пятая часть.

— Ого! Так ты можешь жить на широкую ногу.

— Иногда позволяю себе. Иначе зачем всё это богатство?

Взводный ушёл, а легат немного поплавал в бассейне и стал собираться. Когда он узнал, сколько денег получает Байл, ему стало немного не по себе. Это была очень крупная сумма, и сама собой закрадывалась мысль, что взводный подстраивается под него из-за денег. Причём, мысль-то тривиальная. В этом ведь не было ничего необычного — в мире полно таких людей. Этот же мог настолько преуспеть, что и не чувствуется его выслуживание. Или нет? Вот из-за этого легат и не любил порой влезать чересчур глубоко в чужую голову — рано или поздно наткнёшься там на что-нибудь, что тебе не понравится. Он плюнул на всё и решил купить себе самую дорогую куртизанку. В конце концов, ничего человеческое было ему не чуждо.