Дети неба - Вернор Виндж

А большинство беглецов просто исчезли в бескрайних просторах дикой природы. Странник полагал, что довольно много исчезнувших выжили и создали стаи.

— Могу тебе сказать по собственному опыту, — говорил он Джо пару десятидневок спустя, когда как-то застал ее плачущей, — что когда по-настоящему припрет, латаешь себя частями, с которыми бы никогда даже мысли общей не имел. Да ты на меня посмотри.

Это превратило ее всхлипывания в икающий смех. Она лучше многих людей понимала, о чем он говорит. И все равно она была уверена, что жизнь большей части беглецов оборвалась в дремучих северных лесах.

А последствия для самой Джоанны Олсндот? Некоторые идиоты-одноклассники подумали, что это была шутка такая. Младший брат был потрясен до глубины души. Она была старшая сестра, она исправляла его глупости. Если глупости делает она — это противоречит порядку вещей.

Резчица на некоторое время перестала с ней разговаривать. Ее величество знала, как ничтожны шансы у синглетов в дикой природе. Она разрешила Фрагментарий, заботясь о своих ветеранах, — и планы Гармония были попыткой создать место для этих здоровых синглетов, чтобы содержать их безопасно. И королева понимала, что бегство было пощечиной не только Гармонию красные куртки, но и самой Резчице.

Может, сыграли свою роль добрые слова Странника, сказанные Резчице, но Фрагментарий не закрыли. А одно счастливое следствие было именно таким, как представляла себе Джоанна: места в учреждении стало куда больше. Резчица не стала вышибать старые элементы на улицу. Каменщик и прочие сохранили место для своих устаревших частей, пусть те и были обречены. Проблема перенаселения потеряла остроту — а Гармония выставили неумелыми и надутыми кретинами, какими он и был!

В любую минуту первых дней после Прорыва Джоанна легко могла заявить о своей невиновности. В конце концов, улики против нее были косвенными, и громче всех о ее вине разглагольствовал Гармоний. Единственными свидетелями были синглеты с очень перепутанными мозгами, и некоторые из них и правда думали, будто это она распахнула калитку. Она чуть не рассказала Страннику правду — да очень скоро догадалась, что он и так знает. Джоанна даже едва не выложила все Равне Бергсндот. Обидно было думать, что Равна считает ее просто глупой девчонкой — бедняжке со слишком многими такими приходилось иметь дело. Но дни шли за днями, и репутация Джоанны росла и крепла. Да, она была очень рада, что не сделала того, что приписывает ей молва. Но черт побери, это же случилось, и, быть может, в будущем личности, подобные Гармонию, дважды подумают, стоит ли связываться с Сумасшедшей Девчонкой с Холма Звездолета.

ЧЕРЕЗ ДЕСЯТЬ ЛЕТ ПОСЛЕ БИТВЫ НА ХОЛМЕ ЗВЕЗДОЛЕТА

ГЛАВА 04

Ремасритлфеер работал на Великого Магната уже более двух лет. И для него, Ремасритлфеера, который никогда не был терпим к дуракам, даже таким богатым, как Магнат, это было постоянным источником сюрпризов. Не успевал он выполнить одно задание, тут же сыпалось еще более головоломное и зачастую куда более опасное и захватывающее, чем мог даже мечтать Ремасритлфеер с его жилкой авантюриста. Может быть, именно поэтому он продолжал работать на стаю-психа.

Но этот последний безумный взбрык мог бы положить конец их отношениям. Исследовать тропики! Задание куда опаснее и куда безумнее — в буквальном смысле — всего, чего случалось требовать Магнату. Однако, честно говоря, первые дни оказались великолепны: Ремасритлфеер полностью выжил и в двух отношениях превзошел все достижения всех исследователей за всю мировую историю.

К несчастью, с тех пор прошло четыре декады. Магнат просто не понимал, когда надо остановиться. И блестящий успех выродился в смертную скуку декады за декадой неудач.

— Должен же этому прийти конец, в конце концов!

Эти слова очень точно выразили настроение Ремасритлфеера, но сказаны были его пассажиром. Пассажиром в этом последнем путешествии, если есть еще в мире милосердие. Читиратифор, отлично одетая шестерка, едва помещался на пассажирской платформе шара. Гондола «Морского бриза» была тесной, и каждый фунт приходилось учитывать. Изоляция вокруг пассажирской платформы была так тонка, что озабоченность Читиратифора ощущалась просто болезненно. Через перегородку виднелись там и сям когти и челюсти. Пассажир долбил раму гондолы всей своей силой. Слышны были звуки отрыжки — некоторые из его элементов блевали вниз, в грязную воду.

Ремасритлфеер просемафорил вниз парусному флоту Магната. Там стали травить фал чуть быстрее, давая ветру сносить «Морской бриз» в сторону болотистой суши. С самого начала этого жуткого испытания дважды в декаду запускался шар. В предрассветные часы на вспомогательных кораблях Магната смешивали железные опилки с кислотой, а выделяющимся газом наполняли резервуар «Морского бриза» или его дублера. Потом, когда начинался утренний ветер, Ремасритлфеер поднимался и плыл по воздуху, как никто и никогда в истории (если не считать Небесных Личинок).

— Через несколько минут будем над сушей, сударь, — бодро сообщил он Читиратифору.

Тот издал ртом какой-то шум, потом сказал:

— Знаете, надо бы сегодня постараться. Мой господин говорит, будто Магнат заявляет, что тропики его обогатят так, как ни одной стае прошлого сниться не могло. Если мы не будем сегодня убедительны, он будет здесь плавать веками, разбазаривая наши сокровища.

Наши сокровища? Читиратифор и его господин Хранитель — наглая парочка. Но некоторый смысл в их словах был. Они предложили серьезные улучшения, которые только и привели в рабочий вид изобретения Магната — в частности, эти шары. Ремасритлфеер чувствовал, как они его презирают. Они решили, что могут Магната использовать, и их серьезно расстраивало, когда Хозяином не удавалось вертеть.

А хуже всего было, что в данном конкретном случае Читиратифор и Хранитель были абсолютно правы.

Ремасритлфеер посмотрел в сторону суши. Пока что погода была идеальная, но к северу громоздились высокие облака. Если они направятся на юг, то день может оказаться напряженным. Сейчас они просто загораживали дальний горизонт — покрытый джунглями бассейн Шкуры. Даже в самый ясный день глаза одной стаи не могли бы все это увидеть. Шкура тянулась на север, уходя за горизонт, и ее бассейн был широкой сетью больших рек, образуемых слиянием все меньших и меньших, восходящих к горным ручейкам на границе арктического холода. У этих земель были свои тайны и свои опасности. Здесь разворачивались бесконечные смертельно опасные приключения и многие экспедиции самого Ремасритлфеера — но их не сравнить с нижним течением Шкуры, с тайнами и опасностями той земли, над которой он сейчас летел. Шар не поднимался выше тысячи футов, и детали терялись во влажном тумане — если только не смотреть прямо вниз. Внизу тянулись илистые воды, иногда кочки болотной травы. Трудно было сказать, где кончаются собственно воды Шкуры. Обычные корабли далеко обходили едва скрытые водой грязевые мели, тянущиеся более чем на сотню миль в море. Цвет мелей и их запах дали Шкуре имя задолго до того, как глаза какой-либо стаи увидели устье реки. Чтобы подобраться так близко, как флот Магната, нужны плоты или корабли специальной конструкции.