Песня сирены - Гапарон Гарсаров

Камаев пристально смотрел на смущённую выпускницу, разрезая очищенное яблоко на дольки. Несколько раз, когда ей требовалось взять салфетку или передать соседям по столу салатницу, она замечала на себе его подозрительный взгляд и специально не отворачивалась. Может, встретившись с ней взглядом, он перестанет так себя вести? Но, что самое неприятное, он не был против этого зрительного контакта. И спустя пару минут это не могла не приметить Лариса. Она смотрела то в сторону выпускницы, то на самодовольного ухажёра бабушки. Наверное, это казалось забавным до тех пор, пока из коридора не полилась трель входного звонка.

– Мика с работы приехал, – заявил Тарас, отправившись к двери встретить брата.

– Единственный здравомыслящий внук вернулся, – громко поведала Инга Михайловна, и Марина на это ни капли не обиделась, хотя фраза касалась и её. – Надо бы тарелочку ему поставить, есть наверняка хочет после смены-то, родименький мой…

– Я принесу, – вызвался Ринат и уже поднялся, как любовница жестом велела ему сидеть.

– Нет, пусть она сходит, ближе всех к выходу сидит, – переназначила должность домашнего официанта коварная дама и окинула презрительным взглядом Лавру, добавив при этом – Руки не забудь вымыть, ещё не хватало, чтобы жирными пакшами за мою французскую посуду хвататься.

Спорить с приказом Лавра не собиралась, гордо покинув гостиную. Ей было даже приятно побыть подальше от стервозной старухи, а заодно изучить квартиру, которая стала, по мнению Ларисы, яблоком раздора между Холодовыми и привлекательным Камаевым. По дороге на кухню Лавра поздоровалась с ещё одним двоюродным братом подруги, возле которого сновала любопытная Фимка. Выпускница отметила про себя, что он немного похож на Тараса и имеет такие же огненно-рыжие волосы. Но болтать с ним она не стала и завернула в ближайшую комнатку.

Это была не кухня, а устеленное коврами помещение с видом на трубы дымящихся вдалеке фабрик, косыми крышами соседних домов и грязно-голубым небом. Следующая дверь оказалась заперта на ключ. Наверняка там хранилось что-то ценное. Дальше коридор сворачивал влево, и тут стало намного темнее. Все двери были закрыты, и лишь самая последняя протяжно скрипнула. Там оказалась обширная кухня с гарнитуром из светлого дерева. В лицо дохнуло свежестью, и Лавра увидела распахнутое окно, за которым гудел город. Однако порядка здесь не наблюдалось. Тут и там валялись немытые чашки, бутылки, кастрюли. Видимо, Инга решила не утруждать себя уборкой после долгой готовки у плиты, побросав посуду где придётся. Но обилие всевозможных блюд вызывало у Гербер уважение перед враждебно настроенной к ней хозяйкой. Той наверняка пришлось потратить целый день, трудясь над готовкой и сервировкой стола.

Как и следовало ожидать, ни одной чистой тарелки здесь не осталось, поэтому Лавра открыла в раковине кран и принялась мыть посуду для проголодавшегося Миколы.

– Что ты здесь копаешься? – воскликнула Марина, в руках которой была зажата стопка жирных тарелок. Она ворвалась столь внезапно, что напугала Лавру. – Инга там беснуется из-за твоего долгого отсутствия. – Она отобрала у Гербер только-только вымытую посуду, а взамен разложила на дне раковины грязные блюда. – Так, я сейчас сбегаю, покормлю Мика, а ты пока расправься с этим, оки?

– Но я же…

– Лавра, – прервала её Холодова, – я мигом управлюсь и приду тебе помогать. Давай не будем злить бабулю.

Пришлось продолжить счищать с тарелок застывший жир. Причём геля для посуды у Марининой бабки в наличии не было, за исключением неудобного булыжника хозяйственного мыла.

После десяти минут уединения на кухню к брюнетке заглянул Тарас, не забыв принести пустые салатницы и захватив обратно в гостиную отполированные тарелки. Нервно вздохнув, Лавра взялась и за новую утварь, натирая их коричневой пеной и по несколько раз ополаскивая под мутной водой. Да, видимо, канализация в старой части города действительно оставляла желать лучшего.

– Ой, ты моя умница! – заявилась Лариса с пустыми подносами и мисками. – Уже начала порядок наводить! А я на подмогу спешу, давай ты будешь мыть, а я вытирать и по полочкам раскладывать, договорились?..

Разве можно было отказываться от столь заманчивого предложения?.. С другой стороны, Лавре не приходилось выслушивать язвительные замечания пожилой дамы, которая тем временем включила громкую музыку и заставила внуков танцевать. Лариса быстро справилась со своей обязанностью, разложив по навесным шкафчикам перемытую посуду, и умчалась обратно, очевидно, желая присоединиться к пляскам.

Закончив с тарелками, Лавра решила уже вернуться к Холодовым, как в дверном проёме возникла Марина, которая принесла с собой очередную порцию грязной посуды.

– Ой, а я про тебя и забыла, – запела рыжая подруга, складывая тарелки и ложки в раковину, но при этом не собираясь их мыть. – Ты какая-то грустная, надеюсь, это не из-за меня?

– Нет, из-за твоей замечательной бабуленции. – Гербер старалась говорить как можно вежливее, переминая в руках вафельное полотенце.

– Лаврик, ты же всё понимаешь, у неё такой характер да и вообще это возраст. Ну, не надо дуться, я тебя умоляю, пошли потанцуем. Этот Ринат творит чудеса акробатики…

– Пожалуй, я лучше останусь тут, вон и посуда подоспела новая, – мотнула головой Лавра, снова берясь за тарелки.

– Да ладно тебе, потом сама со всем этим разберусь, пошли, пошли. – И Марина потянула её в прихожую.

Камаев, действительно, выделывался, как муха на стекле. Инга же выглядела жуткой прилипалой, без конца вешая на парня свои руки и даже пару раз поцеловав его. Лавра как раз застала эту сцену, когда Ринат под взглядом недовольных внуков пытался освободиться от объятий любовницы. Видел бы Глеб Валентинович свою мать!

Лариса обрадовалась при виде Марины и Лавры. Весь её вид говорил: «Вот смотри, сестрёнка, какова твоя бабушка в действии. А я же сказала днём, что у неё напрочь отлетела крыша!!!» Рыжие братья, наоборот, решили не заострять внимания на пожилой нимфетке и пригласили Холодову с подругой на медленный танец.

Сколько времени длилось застолье у Инги Михайловны, оставалось неизвестным. В этой квартире точно так же отсутствовали часы, а на запястьях окружающих сверкали разве что украшения. Как странно, что суетливые петербуржцы не следят за временем.

После плясок молодёжь вернулась к столу, который к тому времени уже порядком опустел от еды. Инга Михайловна недовольно оглядела его и скрылась на кухню. Ринат вместе с Миком вышли покурить. Марина принялась по-хозяйски собирать остатки грязной посуды, приводя стол в более менее пригодный вид. А Лариса глотала на пару с Тарасом вино.

– Нет, господи, нет!!! – истошно закричала бабушка Холодовых с другого конца квартиры. – Этого не может быть, кто позволил! Кто?!!

Естественно, все бросились на кухню выяснять причину скандала. Если честно, Лавра стала привыкать к подобным внезапным воплям. А вот Лариса от испуга выронила свой фужер, который тут же разбился.

– Моя посуда, кто-то вымыл всю мою посуду! – почти со слезами на глазах негодовала Инга, держа в руках сверкающие от чистоты тарелки. – Я не верю, кто-то посмел прикасаться к ним???

– Но Вы же сами попросили, – возразила Лавра, выглядывая на неё из-за спин парней.

– Я не разрешала тебе мыть всю мою посуду! – заявила Инга Михайловна, угрожающе махая тарелкой. – Я сказала лишь подготовить порцию для Миколы, а ты, ты!..

И она забурлила, как жерло вулкана.

– Бабуль, мы хотели как лучше, хотели помочь тебе, – вставила Марина, шмыгая заложенным носом, словно собиралась плакать. – Не обижайся, давайте лучше пить чай с тортом.

– Никакого торта! – топнула ногой «старуха». – Твоя приживала должна уяснить, что здесь она не у себя дома – это мой дом с моей посудой, трогать которую не дозволено никому, даже тебе, Марочка!..

– Бред, – не скрывала Гербер своих чувств. – Вместо благодарности нарвалась на очередную склоку.

– И помалкивай, ты, колхозница, когда с тобой старшие разговаривают! – добавила бабка, белея от злости.

– Я же Вам не внучка, следовательно, ничего выслушивать не собираюсь. От Ваших выходок воротит уже всех. Имейте совесть, Вам ведь 62 года…

Инга покачала головой, расставив руки на поясе, и снова скривила яркие губки, показывая этим всё, что она думает о девушке. Лариса тихо засмеялась, а Марина недовольно смотрела на обеих.

– Брэйк, – протиснулся между ними Камаев, – не надо портить вечер. Индюня, крошка, наша юная гостья не знала о твоём правиле, думаю, на первый раз её можно простить. Да и поздно уже, соседи сейчас попрут жаловаться на крик.

– Точняк, – одобрил его замечание Мик, – засиделись мы, а завтра на работу опять валить. И Тараске надо переться в автошколу.