Поиск пути - Денис Старый
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Мне нужно переписать всех людей, кто что умеет, кто плотничает, а кто и железом работает. Кузнец есть тут? — вновь вернулся я к предметному разговору.
Я старался раскачать старика на откровенность, используя прием резкой смены разговора и сочувствия, участия и внимания. Вот сказал Крати, что мало зверя, я посочувствовал, а когда он проникся моим сентиментализмом, я вновь озадачил старика проблемой. Получается, что подсознательно, он должен мне за сочувствие и более спокойно примет требования.
— Нет, у нас кузнеца более нет. Асан-малый только еще что-то умеет, его отец был кузнецом, но он нынче сирота, сам только льет из болотной руды, а ковать не выходит. Может, потому, что и наковальни нет да молотов, — сообщал Крати.
Кузнец был в соседнем селении и я сразу же подумал о том, чтобы переманить его себе. Но… Там Вышата. Вот как так получается, что мы с ним вечно на ножах? И нет у меня зла на полусотника, который, если бы не крал, так был бы уже и в сотниках и не занимался бы хозяйством вовсе. Может, Вышата все же прогонит своих чухонцев, а те частью осядут у меня?
— Ты еще запиши сколько серпов, топоров, какого качества, телег… Все перепиши, а я подумаю, что докупить в первую очередь. И еще… Ставить нам дома нужно срубами, избами. Две вот таких длинных, как у тебя, а еще четыре иных, на четыре горницы, — сказал я, а старик покачал головой.
Первым-наперво, как я привык подходить к хозяйствованию, или даже к подготовке своего рабочего места, нужно навести порядок, понять что есть, а чего нет, но нужно срочно приобрести. Будет инвентаризация, появится больше понимания, с чем я столкнулся.
— Почитай всех мужиков придется забирать на строительство. А у нас сбор урожая, заготовка мяса… Нет, ты прости, полусотник, но не получится, лучше нынче же убей, — сказал Крати и раскинул руками, мол, убивай.
Артист погорелого театра. Вижу, что пытается все еще сыграть сирого, да убогого. Нужно будет самому проверить по каждой позиции, чего там запишет старик.
— Лес повалить поможем, обтесать так же. Но, впредь, старик… — я придвинулся к нему ближе и, добавив злобы в голос, сказал. — Не играй со мной! Я уступаю вам и так во многом. Если вы, твой род и вся деревня, не будете мне полезны, то вас не будет здесь. Мы пришли большой дружиной, вырежем быстро.
Крати посмотрел на меня решительным взглядом, но я выдержал. После, что-то для себя поняв, он даже заулыбался.
— Ты, боярин, не серчай. Должен же я понимать, сколь можно с тебя взять. А далее жизнь покажет. Ты только крест поцелуй, да своим богом, тем, что не распятый, так же поклянись, что не погонишь нас, как урожай соберем. И будем работать, — сказал старик.
Я был не против клятвы. Обманывать людей не было в планах. Хотелось бы сделать так, чтобы всем вольготно жилось. С жирной свиньи всегда больше сала, а худую и на бульон не используешь. А еще, я должен показать свою систему хозяйствования, доказать, что она более выгодна. И для этого уже сегодня, пусть завтра, но нужно работать.
— Меда выпьешь? — спросил Крати, когда мы уже с ним прощались, чтобы я уже скоро приехал в деревню, но с большим сопровождением и с обозом.
— Коль не отравишь, — усмехнулся я, но реакцию старика на свои слова изучил.
— Кабы уже завтра убили всех моих родичей? — спокойно сказал Крати.
И тут я вспомнил еще об одной важной вещи.
— С сегодняшнего дня я запрещаю собирать мед в лесу, — сказал я.
Старик удивленно посмотрел на меня, как будто я уже нарушил все наши договоренности.
— Нужно разведать как можно больше пчелиных семей, но пока не трогать. Я знаю, как сделать так, чтобы пчелы жили в построенных нами домиках, — говорил я, успокаивая старика.
Мед — это главная кулинарная радость, а еще и хмельной напиток, воск — отличный товар, прополис — лекарство. На пчелиных продуктах, как и на мехах, сейчас богатеет Новгород.
Я это так же хорошо понимаю, потому еще когда не было земли, а только мысли о том, что она может появиться, было решено заниматься пчеловодством. Не бортничеством, а поставить нормальные ульи, соорудить, пусть и примитивную, ручную центрифугу и делать мед в промышленных масштабах. По современным потребностям в продукте, пчеловодство принесет колоссальные прибыли.
Выехав из деревни, я, забрав своего Ярла у Спирки, пустил Птица погулять. Крати говорил о том, что тут нет зверья? Насчет крупного, я не знаю, по пока мы преодолели чуть больше десяти верст до места, где стал князь, взяли одного зайца и еще двух гусей, как в песне: один серый, другой белый, правда не веселые, а совсем грустные, прям до смерти. Так что было, что предложить на княжеский стол.
Иван Ростиславович пребывал в отличном расположении духа. К нему на поклон прибыли представители местного, автохтонного народа. Финно-угры упали в ниц и молили князя о помощи, стать не карателем для них, но защитником. Наверное, сейчас Иван Ростиславович с ностальгией вспоминал времена, когда к нему вот так же ходили, правда русичи, и сильно юго-западнее этих мест. Тогда он был князем Звенигорода и должен был вершить суд. Ощущение власти над другими людьми — это страшный наркотик. Раз вкусив его, можно очень сильно подсесть и искать новые дозы.
— А почему от твоей деревни, полусотник Владислав, я не вижу представителей? — первым делом, как только меня увидел, спросил князь.
— А ты такую волю не изъявлял, князь, — спокойным тоном отвечал я.
А и вправду, почему тут чухонцы? Может потому, что иные полусотники, ставшие, по сути, вассалами Ивана Ростиславовича, решили скинуть проблему наличия местных на князя?
— И как ты с ними думаешь
