Ма-цзы: пустое зеркало - Бхагван Раджниш
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В этот прекрасный вечер десять тысяч будд исчезли
в океане осознания,
став чистым сознанием.
И Аудитория Будды превратилась в озеро
отражающего сознания.
Возрадуйся же этому!
Пусть оно проникнет в каждую клетку твоего существа.
Чтобы постепенно каждое действие наполнилось твоей истинной сущностью, чтобы ты оставался буддой все двадцать четыре часа в сутки.
День, когда тебе не нужно будет медитировать,
станет величайшим днем твоей жизни.
Ведь будда не медитирует.
Будда есть медитация.
Собери весь свой опыт, помни путь —
не-ум — это путь…
и помни о благости, об экстазе,
льющихся на тебя потоком
в эту минуту.
Все эти цветы, все эти розы… возвращайся с их ароматом.
Ниведано…
[бум]Возвращайся, но возвращайся как Будда:
с изяществом, с безмолвием, со спокойствием.
Садись как будда.
Это мгновение сделало это место святым.
Этот вечер — бессмертен,
этот миг — твоя вечность.
Сатьям, Шивам, Сундарам.
Истина, добро и красота —
твое истинное лицо.
— Верно, Маниша?
— Да, любимый Мастер.
— Можем ли мы отпраздновать праздник десяти тысяч будд?
— Да, любимый Мастер.
Охотник
Наш любимый Мастер…
Ма-цзы славился своей находчивостью в работе с учениками. Это прекрасно демонстрирует его разговор с Ши-гуном, охотником, которому был противен сам вид буддийских монахов. Однажды, гонясь за оленем, он проходил мимо монастыря, где обитал Ма-цзы. Ма-цзы вышел ему навстречу. Ши-гун спросил, не видел ли тот оленя.
— Кто ты? — спросил его Ма-цзы.
— Охотник, — был ответ.
— Умеешь ли ты стрелять? — спросил Ма-цзы.
— Конечно, умею, — ответил охотник.
— Сколько дичи ты можешь убить одной стрелой? — спросил Ма-цзы.
— Одной стрелой можно убить только одного оленя, — ответил охотник.
— В таком случае, ты не умеешь стрелять, — сказал ему мастер.
— Умеет ли стрелять высокочтимый? — в свою очередь поинтересовался охотник.
— Конечно, умею, — ответил Ма-цзы.
— Сколько же дичи ты можешь убить одной стрелой? — спросил Ши-гун.
— Одной стрелой я могу убить целое стадо, — сказал Ма-цзы.
— Животным дана жизнь, как и тебе, — сказал охотник, — зачем же убивать целое стадо?
На это Ма-цзы сказал:
— Если тебе это известно, почему ты не застрелишь себя?
— Даже если бы я хотел этого, — отвечал охотник, — я бы не сумел это сделать.
Тогда Ма-цзы сказал:
— Этот человек накапливал клешу невежества на протяжении бесчисленных эонов. Сегодня же этот процесс внезапно прекратился.
Бросив на землю лук и стрелы, Ши-гун стал монахом и учеником Ма-цзы.
Несколько позже, когда Ши-гун работал на кухне, Ма-цзы спросил его, что он делает.
— Присматриваю за быком, — ответил его ученик.
— Как ты за ним присматриваешь? — спросил Ма-цзы.
— Как только он отправится пастись на травку, я безжалостно потяну его назад за ноздри, — ответил Ши-гун.
Ма-цзы остался очень доволен ответом и сказал:
— Поистине, сейчас ты знаешь, как следует присматривать за быком!
Маниша, существуют учителя дух типов. Они разнятся не своим опытом, а тем, как передают этот опыт другим. Один использует лишь старые, испробованные методы. Другой же — человек творческий, и он не прибегает к традиционным способам для трансформации ученика, но всегда действует так, как того требует ситуация.
Ма-цзы принадлежит ко второй категории — к категории творческих и очень находчивых учителей. Он никогда не повторяется, в каждой новой ситуации он испытывает новый прием — он действует как зеркало. Что бы неожиданно ни возникало в его пустом сердце, он использует его как средство дхаммы.
Учителя этого типа — большая редкость; ведь никто не знает, сколь эффективным окажется новый прием, каким будет результат. Им просто приходится полагаться на свое сердце, зная, что сердце не подведет. Эта великая вера — результат просветления и пробуждения: что бы пи явилось в результате озарения — все «обречено» на успех. О чем-то ином не может быть и речи. Такие люди, как Ма-цзы, обладают невероятной свободой.
Другие мастера имеют в своем распоряжении тысячи традиционных методов — им приходится лишь остановить свой выбор на одном из них. Но это — мертвое средство, хотя успех и кажется предопределенным.
Для Ма-цзы же успех — не цель. Успех для него — последний пункт в его путешествии. Все учителя первого типа добиваются, в первую очередь, успеха. Метод должен иметь успех. И поскольку метод использовался множество раз с неизменным успехом, для чего же утруждать себя поиском чего-то нового? Они делают ставку на конец, на успех.
У Ма-цзы же совершенно иной подход. Все зависит от первого пункта пути — откуда вылетает стрела. Если она вылетает из твоего пустого сердца, за успех нечего волноваться. Здесь у Ма-цзы больше нет вопросов. На протяжении всей своей жизни он придумал тысячи способов. Все зависело от человека, с которым он сталкивался. Его успех был огромным.
Его успех — успех пустого зеркала. Он отражает человека так точно, что нет нужды возвращаться к старому. Он сам создает ситуацию, где происходит трансформация человека, противостоящего ему. Там что-то переходит из сердца в сердце, происходит движение, возникает вдохновение и свет. Вот, что о нем говорили:
С Ма-цзы дзэн приобрел истинно китайский характер — открытый и не очень контролируемый. При Ма-цзы практика таинственных медитаций и удаления в горы прекратила свое существование.
После Ма-цзы особенностью дзэн стала лишь полнокровная жизнь.
Он все свел лишь к напряженному исследованию, к полнокровной жизни.
Сто тридцать человек обрели просветление благодаря Ма-цзы. Вот один из примеров его работы:
Ма-цзы славился своей находчивостью в работе с учениками. Это прекрасно демонстрирует его разговор с Ши-гуном, охотником, которому был противен сам вид буддийских монахов. Однажды, гонясь за оленем, он проходил мимо монастыря, где обитал Ма-цзы. Ма-цзы вышел ему навстречу. Ши-гун спросил, не видел ли тот оленя.
— Кто ты? — спросил его Ма-цзы.
Как все неожиданно: Ши-гун спрашивает Ма-цзы об олене, а Ма-цзы тут же изменяет ситуацию, переводя ее в новое измерение. В этом и заключалась его находчивость. «Кто ты?» — спросил его Ма-цзы. Конечно же, это не был ответ на заданный вопрос.
— Охотник, — был ответ.
— Умеешь ли ты стрелять?
Он полностью изменил тему разговора.
— Умеешь ли ты стрелять? — спросил Ма-цзы.
— Конечно, умею, — ответил охотник.
— Сколько дичи ты можешь убить одной стрелой? — спросил Ма-цзы.
— Одной стрелой можно убить только одного оленя, — ответил охотник.
— В таком случае, ты не умеешь стрелять, — сказал ему мастер.
Заметили ли вы, как изменилась ситуация? Постепенно Ма-цзы приближает собеседника к совершенно иной вещи. Ши-гун только спросил: «Не видел ли ты оленя?» Он не пришел сюда для отказа от мира, его не привели сюда поиски просветления, он забрел сюда не в поисках истины. Но это не имеет никакого значения, человек, повстречавшись с Ма-цзы, уже не сможет уйти, оставшись прежним. Он сказал Ши-гуну:
— В таком случае, ты не умеешь стрелять.
— Умеет ли стрелять высокочтимый? — в свою очередь поинтересовался охотник.
— Конечно, умею, — ответил Ма-цзы.
— Сколько же дичи ты можешь убить одной стрелой? — спросил Ши-гун.
— Одной стрелой я могу убить целое стадо, — сказал Ма-цзы.
Как видите, погода стала меняться. Охотник уже позабыл об олене и самой охоте.
— Животным дана жизнь, как и тебе, — сказал охотник, — зачем же убивать целое стадо? Убийство целого стада — преступление перед жизнью. А для такого мастера, как ты…
