Падшие в небеса - Ярослав Питерский

— Дочь, пойми. Мы живем в стране негодяев! Где каждый должен сам не произвольно стать негодяем! А иначе другие негодяи попросту его сожрут! Поэтому дочь я прошу тебя стать юристом! Прошу!

— Нет, пап, ты просишь стать меня негодяем, вернее негодяйкой! Леонид тяжело вздохнул, махнув рукой, грустно ответил:

— Пусть будет так, пусть. Назови это жестоким и подлым решением. Но это окончательное решение. Окончательно. Я не позволю тебе даже думать об этом чертовом искусстве! О театре! Забудь! Вика смахнула слезу. Она не обиделась. Нет! Она была к этому готова. Леонид печально рассматривал ее фигурку и потягивал коньяк. Они так и молчали несколько минут, боясь произнести и звук, словно ожидая, что первое сказанное слово станет больше похоже на ультиматум, нежели на повод к примирению. Вика как-то картинно хлопнула в ладоши. Она не поднимая глаз, решительно спросила:

— Хорошо, если я выполню твои требования папа? Ты ведь, тоже можешь пойти мне на уступки? Леонид довольно улыбнулся и кивнул головой. Хотя внутренне он насторожился. Такие заявления обычно его партнеры по переговорам делали, когда хотели попросить седлать его что-то либо невыполнимое, либо очень глупое. Толкали его на неверный шаг. Маленький сделал мелкий глоток коньяка и прищурившись, тихо выдавил из себя:

— Конечно, можешь, если эти уступки будут адекватны условиям, или наоборот.

— Значит, мы можем заключить с тобой, эдакое джентльменское соглашение?

— Ну, джентльменское это вряд ли, поскольку, ты, все-таки дама. А вот соглашение, или как говорится, подписать договор о намерениях можем!

— Нет, договор о намерениях это пустая бумажка, а я хочу твоих гарантий! Чтобы ты дал мне свое слово в ответ на мою клятву стать юристом! — Вика улыбнулась. Леонид рассмеялся. Он всегда радовался, когда его дочь улыбалась, вот так, лукаво и заискивающе! Он был просто без ума, когда она пыталась у него что-то выпросить. Ведь в эти мгновения он понимал, он ей нужен, очень нужен! И она не может без него! И она знает это, и она его любит! Пусть вот так, выпрашивая всякие мелочи! Всякие поблажки и безделушки! Вика моргала глазками, как школьница, которая получила двойку:

— Пап, я стану юристом, но за это, за это… ты позволишь выйти замуж! Я хочу замуж пап… Леонид погрустнел в одно мгновение. Он стал мрачным как туча. Одним глотком допил коньяк, поджав губы, резким движением поставил бокал на пол.

— Пап, ты же не будешь, мне это запрещать! Мне уже двадцать четыре будет! Я большая девочка! Ведь когда-то я должна выйти замуж? А? Пап? — Вика быстро и как-то скомкано бормотала, оправдываясь и в тоже время, смущаясь своих слов. Маленький откинулся на спинку кресла и уставился в потолок. Какой-то опустошенный взгляд и безразличие. Отрешенность к происходящему. Он словно упорхнул от нее в другое пространство. Она почувствовала это огромное расстояние и вновь робко и тихо спросила:

— Пап, ты ведь не будешь против моей свадьбы?! Маленький грустно ухмыльнулся:

— Ты уже, так вот быстро все решила? — он спросил спокойно, словно она собиралась подстричься.

— Да… — Вика, сжав кулачки, виновато улыбалась.

— Да?!.. Странно как-то все у тебя. Дочка.

— Почему странно? Мы просто любим, друг друга вот и все! Мы хотим жить вместе.

— Понятно. Только все как-то очень просто получается. Замуж, выйти, дочь, это ведь перелом в судьбе. Это все очень эпохально для человека! А ты, вот разменять свое замужество хочешь, как карты в преферанс. Пойду в юристы, за это и замуж отпусти!

— Да, но ты же сам учил извлекать выгоду даже из поражения?! Ты все равно от меня не отстанешь! И не позволишь учиться на актрису! А я так хочу! Так, вот тут я хоть так себе найду утешение.

— Ну и кто он? — Маленький пристально взглянул на дочь.

— Он очень хороший человек! Он очень известный человек! Он такой! Такой! Он тебе понравиться! Он очень коммуникабельный! Он лапочка! — заворковала Вика. Маленький отмахнулся от нее как от надоедливой мухи:

— Он кто? Кем работает-то?

— Он, пап, понимаешь он поэт… он литератор! Он пишет стихи и позу, и пьесы! Но больше стихи! Он поэт! Маленький насупился. Он, не вздрогнул, не погрустнел, ни один мускул на его лице не дернулся. Леонид лишь сурово и как показалось Вике, безжалостно смотрел на нее и мочал.

— Ты, папа, ты не против? Ты я вижу, как-то не отреагировал даже…

— А, что мне реагировать?! Тебе жить с ним. Не мне.

— Так значит, значит, ты не против? — радостно взвизгнула Вика и захлопала в ладоши. Маленький грустно улыбнулся, скорее даже оскалился и спокойно и сурово ответил:

— Нет, не против, я. Пусть будет так, как будет. Пусть будет так, как решила судьба.

— Папочка! Папочка! Ты лучший! — Вика кинулась к Леониду на шею. Она осыпала его поцелуями и ворошила руками его волосы. Он тяжело вздохнул тактично и ласково, но решительно, от нее отстранился:

— Ты, хоть меня держи в курсе, прежде чем вот такие решения выдаешь! Мне не нравится, что ты вот такие сюрпризы преподносишь! Это не верно. Кстати вы, что уже с ним подали заявление в ЗАГС?

— Нет, нет, я, вот, тебе сказала! Я тебе первому сказала! Вот, и ничего тут нет неожиданного! Ты первый папа узнал!

— Как это первый? Он что, твой избранник, не в курсе? Что ты за него замуж собралась?

— Он, он еще нет! Я ему сама скажу! Но он поверь, папа, не против, будет! Будет рад! Он такой милый! Папа! Я его так люблю!

— Ну-ну, — тяжело вздохнул Леонид. Он опустил глаза взгляд в пол, словно не хотел смотреть в глаза дочери.

— А, что ты не спросишь, как его зовут?

— Да и не знаю,… - выдавил из себя Маленький.

— У него, очень чудное имя! Какое-то, правда коммунистическое! Вилор! Очень редкое имя! Он Вилор! А я буду Щукиной! Он Щукин! И я буду Щукиной!

— Нет, это перебор дочь. Ты будешь Маленькой. Фамилию-то, мою, уж оставь, — грустно буркнул Леонид. — А впрочем, как хочешь! Поступай, как знаешь!

— Спасибо пап!

— Да мне-то, еще рано спасибо говорить. А вот когда распишешься так и скажешь! А то вдруг, твой, как там его, Вилор, убежит от тебя и свадьбы не будет? А?

— Ты, о чем папа? — насторожилась Вика.

— Да нет так, так! Конечно дочка, конечно и свадьбу устроим! Сам займусь! А сейчас — Маленький, встал с кресла, потянувшись, хлопнул в ладоши. — Я хочу попросить тебя об одном одолжении!

— Проси пап! — Вика заулыбалась и схватила отца за ладонь.

— Дед, что-то сегодня загулялся. Ты, пойди, его в парке найди! Он, как всегда, наверное, на всей скамейке заснул! Стыдно! Не отправлять же, мне, за ним, своих парней? Отец не любит. А ты, вон, сходи, приведи его. Старику надо и лекарства принимать и вообще! Хватит по улице шляться! Уж восемьдесят четыре! Не дай Бог, что!

— Хорошо папочка, хорошо! — Виктория вскочила с кресла, чмокнув Леонида в щеку, выбежала из комнаты. Он еще минуты две смотрел на проем в коридоре, дождавшись, когда хлопнет входная дверь, медленно подошел к столику, на котором стоял телефон. Маленький осторожно, словно боясь разбудить кого-то неведомого в комнате, снял трубку и через несколько секунд тихо сказал:

— Алло, это я. Ты мне нужен. Нужно срочно встретиться. Разговор есть. И работа… срочно! Это очень важно! Я тебя прошу, приезжай!

«Нет, он поймет меня! Он поймет и полюбит его! Он не может не полюбить! Он такой злой и неприступный лишь с виду! А в душе, в душе он добрый и даже несчастный! Нет! Он поймет меня! Мой папа замечательный человек!» — Вика давилась своими радостными мыслями.

Она не ожидала такого развития событий. Вика готовилась к скандалу! А тут, тут отец так легко ей уступил! Учиться на юрфаке, какая ерунда! Ради того, что теперь она может делать, что хочет, можно и потерпеть этот нудный университет! Ходить на лекции, слушать профессоров и доцентов, да пусть, пусть! Она ведь может, может все это перетерпеть! Она теперь должна все это перетерпеть! Ведь отец пообещал ей свободу! Он разрешил ей сделать выбор! Пусть такой, но выбор! Вика бежала по ступенькам коридора, как первоклассница, перепрыгивая пролет в три, четыре прыжка. Она выскочила на улицу и кинулась в сторону парка. Яркое солнце еще добавило радости! Голубое небо, облака и теплый воздух! Что надо человеку для счастья? Хорошая новость, надежда и вера! Вера в будущее! «Нет, нет, я не отдам его не кому! Но кому, кому он нужен! Он ведь пропадет! Он не может жить один! Это он с виду только пижонистый, а в душе. В душе он несчастный и одинокий человек! Мой! Мой, человек! Вилор! Виля! Как приятно будет называть его так — Виля! Утром просить его, что бы он принес мне кофе в постель! Нет, он не понесет кофе в постель! Ну и к черту! Путь не несет кофе! Я сама принесу ему кофе! А он, он пусть, пусть пишет стихи! Он напишет их много! И мне, он обязательно посвятит мне стихи! И пусть, пусть потом все знают, у знаменитого поэта Вилора Щукина, была любимая женщина Виктория! Его судьба и победа! Победа!» Вика перебежала через дорогу. Она не обращала на надрывистые сигналы автомобилей! Водители противно пищали ей в след, словно заставляя свои машины ругаться, на ее безрассудную пробежку по проезжей части! Вика перепрыгнула через небольшой железный заборчик и оказалась у входа в центральный парк отдыха. Она на ходу сунула десятку, в руку вахтерши, что стояла у железной вертушки и проскользнув мимо грузной тетки, очутилась на центральной аллее городского парка. Поглазев по сторонам, она пошла уверенной походкой вправо, потому как знала, куда идти и где искать деда! Городской центральный парк, для нее был не просто знакомым местом. Он был частью ее детства. Вика выросла рядом с центральным парком. И с самого раннего детства, она гуляла там, играла и пряталась. Когда ее ругали родители, Вика убегала в аллеи и лабиринт парка и терялась там, на час другой. Когда она играла с ребятами по двору, то тоже укрывалась в зеленых гущах и дорожках парках. Эта любовь к парку, у Вики была семейная. Мало того, что дом, в котором она родилась и выросла, стоял рядом с парком так еще и ее отец, и дед тоже были ярыми поклонниками погулять по маленькому ухоженному уголку природы в центре города. Особенно дед! Он мог часами ходить с ней и рассказывая странные истории, больше похожие на сказки и нередко пугая ее неожиданными и страшно-торчащими ветвями деревьев, у самых бордюров дорожек и аллей. Дед! Этот особый и уникальный человек в ее жизни! Дед лучший друг и защитник, а нередко и помощник во всех горестях и трудностях девичьей судьбы! Андрон Кузьмич Маленький, был человеком, которому Виктория верила как самой себе. Сухой и высокий он немного напоминал ей артиста Кадочников из фильма «Десять негритят». Большие роговые очки, так увеличивали глаза, что делали его взгляд пронзительно выразительным и внимательным. Морщинистый лоб и совсем, белые седые волосы, аккуратно подстриженные под полубокс. Слегка желтоватая кожа и нелепо белые для восьмидесяти летнего старика вставные фарфоровые зубы.