Жребий брошен - Александр Прозоров

— Куда дальше-то? — не понял Любовод.

— Ну, на север, до ближайшей реки, — напомнил о первоначальных планах ведун.

— А сундуки как же — на себе нести? По неведомым путям, неведомо сколько ден?

— Какие сундуки?

— Как какие, колдун? С зеркалами!

— А-а, — вспомнил Середин, объедая пусть недожаренный, но щедро посоленный окорок. — С теми, что на берегу схоронены? А ты чего предлагаешь, друже?

— Еще плот свяжем, — процедил купец, обсасывая тонкие ребрышки. — Свяжем, загрузим, да и дальше поплывем.

— А коли лучники нас опять ссадят?

— А че нам лучники, коли стража медного ты уже укротил? С одного сгонят, другой свяжем. Веревки есть, а зеркала любую цену отобьют, это я тебе удачей клянусь!

— Не клянись. Стрелки нас у каждой излучины с плота сгонять могут. Сундуки каждый раз спасать придется, а это вопрос удачи, не к ночи будь помянута. Да и замучимся у каждой излучины новый плот вязать, никаких веревок не хватит. Не проще ли будет взять их и на север унести. Не очень удобно, но мороки все едино меньше.

— А знаешь ли ты, колдун, сколько верст нам топать придется? Может статься, тут уж не на месяцы, а на годы счет пойдет!

— На годы не пойдет, — крутанул головой Середин. — Мы же не за океаны уплыли! Земли тут все близкие, за год всяко обернемся.

— Дались вам эти плоты, други, — неожиданно вмешался в разговор кормчий. — Рази плот — это судно для пути дальнего? Вот ладья — это судно! На ней ни лучники не страшны, ни ветер с непогодой, ни течение встречное.

— Да нет у нас ладьи, Ксандр, — громко хмыкнул Любовод. — Ужели не заметил?

— От лучников завсегда али щитами завеситься можно, — невозмутимо продолжал кормчий, — али за борт укрыться. С парусом и по морю идти легко, ничего не боясь, да и вверх по реке, коли повезет, до Руси проскочим.

— Нет у нас ладьи! — повысил голос купец. — Нетути! О сем и речь!

— Ладей нет, — пожал плечами Ксандр, — а стругов на реке мы заметили изрядно. Коли страж медный их более не стережет, так отчего не взять хоть един? Властители здешние нас двух ладей с товаром лишили. Почему же нам в уплату за се один струг ради возвращения к родному причалу не забрать? Чего нам опасаться, хозяин?

— А ведь верно, колдун… — после короткого размышления решил Любовод. — Отчего на струге не вернуться? И зеркала заберем, и по морю Хазарскому от здешней реки до Волги легко дойдем. А милостью Похвиста — так и по самой реке к дому поднимемся, ни на чью милость не полагаясь…

— Может, все же пешком на север?

— В ногах правды нет, колдун! — тут же отреагировал купец.

— На севере места неведомые, — сходу поддержал кормчий, — а здешнюю реку мы ужо проведали. По ней и уходить надобно, коли спастись желаем.

— Ладно, пусть так, — отступил Середин. — Но где вы струг-то возьмете? Здесь поблизости на реке ни единого города не стоит!

— Дык, проще до ближнего города налегке подняться, — встрял в разговор холоп, — а потом на струг товар погрузить, нежели с товаром в руках завсегда бегать. Тяжелы сундуки-то, однако. Я уж отпробовал…

— Нечто у тебя серебра в избытке, чтобы струги тут покупать?

Мужчины в ответ многозначительно промолчали, глядя по сторонам.

— Нехорошо, вообще-то, грабежом промышлять, — оказавшись в меньшинстве, неуверенно предположил Середин.

— Две ладьи с товаром они у меня утопили, — напомнил Любовод. — Так что же, я теперь простой лодки взамен взять не могу? Опять же, колдун, истукана медного нам более бояться ни к чему. Так отчего не взять?

— Классная философия. Если сосед не может дать в морду, то отчего бы не забрать у него корову?

— Особливо, коли за день до этого сосед у тебя трех коней зарезал, — ввернул кормчий.

Ведун вздохнул, глядя на запекающуюся тушку. С одной стороны, откровенный грабеж всячески претил его совести. С другой… С другой стороны, ожидал их пеший путь через неведомые земли, что вполне могут оказаться непроходимыми, так что драгоценный товар придется бросить из-за его, в общем-то, и не такого большого веса. Вернуться по воде, знакомым путем, своим ходом, да еще и с прибылью, было куда соблазнительнее. К тому же, кровь уже пролилась. А там, где разговор ведут мечи, действуют совсем другие законы…

— Ладно, — кивнул Олег. — Пойдем к городу, разживемся каким-нибудь плавсредством.

— От и верно, друже! — обрадовался Любовод. — Чего таращишься, холоп? Снимай с огня снедь. За сегодня я уже подкрепился, теперь за вчера и позавчера поесть надобно!

Утром путники отправились снимать силки и обнаружили в них двух среднего размера олених и отчаянно визжащего темно-темно-коричневого поросенка, ухитрившегося затянуть петлю задней ногой. Порося в наказание за невезение немедленно предали смертной казни, отправив запекаться целиком в тут же разведенном костре, одну из олених отпустили — мяса на первое время и так хватало, — другую освежевали. Она все равно успела задохнуться.

Подкрепившись, люди двинулись в путь. Дабы не напороться на лучников, решили прямо к реке не выходить, а сперва подняться вверх по течению верст на десять. Теперь, когда по пятам не гнался медный мститель, дорога казалась вполне удобной — не такой уж холмистой, не такой уж и каменистой. Иди себе спокойно, да смородину красную с кустов срывай. С двумя привалами на отдых и еду, за день удалось одолеть все двадцать верст, а потому к реке решили пока не поворачивать. Тем более что по пути им встретились два ручейка, и свежая вода имелась в достатке. Однако на второй день река сама вышла к людям: после того, как они миновали очередной каменистый, поросший редкими соснами взгорок, впереди открылась широкая сверкающая лента.

До вечера путники двигались вдоль берега, поглядывая на другую сторону: а ну, опять дозор воинский встретится? Но когда река снова отвернула к югу, люди пошли прямо и расставили силки возле попавшегося на пути орешника — здесь свинята тоже должны любить кормиться. И опять вместо кабанчиков в петли попались две лани и молодой заяц. Отказываться от такой добычи никто, разумеется, не стал. Как известно, лучший способ сохранить продукты — это сложить их в живот. Поэтому, наевшись до отвала вечером и утром, с собой люди взяли только половину оленьей тушки, подсоленную и хорошенько пропеченную. Еще один переход — и река вновь вернулась к их ногам.

— Так и просится, чтобы по ней поплыли, — оглянулся на ведуна Любовод. — Глянь, как ластится.

— Просит — значит, поплывем, — пожал плечами Олег. — Интересно, сколько нам еще до ближайшего города топать? А, кормчий?