100 великих русских эмигрантов - Вячеслав Бондаренко

Тем не менее суд постановил уволить полковника из армии. За любимого командира вступились его офицеры и солдаты, жена Турчина обратилась с прошением к Аврааму Линкольну. Решение президента было неожиданным – 17 июня 1862 г. он присвоил Турчину чин бригадного генерала, тем самым косвенно одобрив его действия и восстановив его в рядах вооруженных сил.

В кампанию 1863 г. генералу Турчину довелось отличиться в двух крупных боях. В сражении при Чикамоге 19–20 сентября 1863 г. его бригада прославилась геройской контратакой южан, в ходе которой было взято в плен около трехсот солдат противника и несколько орудий. А в ходе тяжелейшего боя при Чаттануге 24–25 ноября 1863 г. бригада Турчина отличилась в атаке на позиции противника, причем русский генерал сам повел свое соединение в бой. Победа при Чаттануге в корне изменила ситуацию на фронте – армия генерала Шермана получила возможность начать знаменитый «марш к морю». В его ходе Джон Турчин перенес тяжелый сердечный приступ и был вынужден выйти в отставку.

Снова став штатским человеком, Турчин вернулся в Чикаго, служил там адвокатом и инженером, написал несколько книг по истории Гражданской войны и издавал газету «Милитэри рэмблз». Но постепенно здоровье отставного генерала ухудшалось, и он решил написать прошение на имя Александра II с просьбой разрешить ему вернуться на Родину. На этом прошении министр иностранных дел России князь А.М. Горчаков отметил, что «человек, имевший счастье служить Российскому Императору, не может служить другой стране». Александр II прибавил чуть ниже: «Нет, конечно». Таким образом путь в Россию для Турчина был закрыт.

Старость супругов Турчиных прошла в страшной бедности. Американское правительство назначило герою Гражданской войны пенсию размером всего лишь в 50 долларов. Зарабатывать на жизнь бывшему генералу пришлось уличной игрой на скрипке. 19 июня 1901 г. отставной бригадный генерал скончался в возрасте 79 лет в городе Энн, штат Иллинойс, и был похоронен с воинскими почестями на военном кладбище города Маунт-Сити. Газета «Чикаго геральд трибюн» в некрологе отметила, что Турчин «был борцом за человеческую свободу и принцип справедливости».

Прошли годы, но Иван Турчанинов, он же Джон Турчин, так и остался единственным русским, получившим генеральский чин в армии Соединенных Штатов Америки.

Петр Кропоткин

(1842–1921)

Князь Петр Алексеевич Кропоткин родился 27 ноября 1842 г. в Москве в семье генерал-майора князя Алексея Петровича Кропоткина и его жены Екатерины Николаевны, урожденной Сулимы. Отучившись два года в 1-й Московской классической гимназии, Петр в августе 1857 г. поступил в Пажеский корпус (этим он был обязан Николаю I, который лично пожелал видеть Петра среди пажей). Выпускники корпуса выбирали обычно придворную карьеру, но Кропоткина она не интересовала. Его тянуло в дальние края, и в 1862 г. он выбрал военную службу в Забайкалье. Такое решение с недоумением встретили не только соученики князя, но и лично знавший его Александр II. Но Кропоткин настоял на своем и отправился к месту службы.

Молодой князь служил в Амурском казачьем войске, предпринял несколько экспедиций по Восточной Сибири и Маньчжурии, изучал быт якутов, бурят и тунгусов. Некоторое время Кропоткин горел желанием улучшить тюремную систему России, но, столкнувшись с косностью провинциального чиновничества, разочаровался в своих идеях. В 1867 г. Петр вышел в отставку, перевелся на гражданскую службу, переехал в Петербург и поступил на физико-математический факультет столичного университета. Одновременно он продолжил научные занятия – описания горных хребтов Сибири, сделанные Кропоткиным, легли в основу всех современных карт. Именно Петр Алексеевич ввел в научный оборот термин «вечная мерзлота». За достижения в научной области Русское географическое общество в 1868 г. удостоило князя золотой медали.

Жизнь Кропоткина резко изменилась после поездки в Цюрих, где князь Петр Алексеевич свел знакомство с представителями русского революционного мира. Особенно впечатлили его сторонники Михаила Бакунина – анархисты. Их идеи показались Петру Алексеевичу интересными и отчасти «легли» на его собственные наблюдения о политическом устройстве России. Вернувшись на Родину, Кропоткин вышел в отставку в чине титулярного советника, вступил в тайное «Большое общество агитации» и начал «хождение в народ», объясняя столичным рабочим, «как мало ценится в России рабочий труд и как, напротив, быстро и легко наживаются фабриканты». Впрочем, Третье отделение не дремало, и на след агитаторов быстро вышли благодаря помощи тех самых фабрикантов, которых обличал Кропоткин и его товарищи. 21 марта 1874 г. 32-летний князь сделал в Русском географическом обществе блестящий доклад о ледниковом периоде, а через день был арестован и заключен в Петропавловскую крепость.

Содержался Кропоткин в полутемной сырой одиночке. В крепости он мог продолжать научную работу – Александр II лично распорядился выдавать ему ежедневно «до солнечного заката» перо, чернила и бумагу (правда, Кропоткин жаловался на то, что зимой солнце садилось уже в три часа дня, но делать было нечего). В хорошей физической форме помогала поддержать себя гимнастика – Кропоткин ежедневно проходил по своей камере семь верст и делал гимнастику с тяжелой табуреткой в руках. Впрочем, через два года его все-таки скрутил ревматизм, разыгралась цинга. После того как здоровье Кропоткина ухудшилось, его перевели из крепости в военный госпиталь. Охрана там была не чета крепостной, и вскоре заключенный понял, что при желании вполне может бежать из госпиталя. Договориться с соратниками, оставшимися на воле, было совсем несложно.

П.А. Кропоткин за рабочим столом. 1891 г.

План побега блестяще удался. 30 июля 1876 г. во время прогулки по двору Кропоткин неожиданно сбросил больничный халат и побежал к пролетке, в которой его ожидал военный врач О.Э. Веймар. Часовые бросились в погоню, не открывая огня – они были уверены, что догонят узника. Но в итоге Кропоткин оказался проворнее. Успех заговорщики поехали отмечать в модном ресторане «Донона». Расчет на то, что никому и в голову не придет искать беглеца именно там, оказался совершенно верным.

Через несколько дней Кропоткин с паспортом на имя Левашова выехал в Финляндию, откуда перебрался в Швецию. Через норвежский порт Христиания (ныне Осло) он добрался до Великобритании, а оттуда в январе 1877 г. – до Швейцарии, где поселился в городе Ла-Шо-де-Фон. Там князь с головой окунулся в то, что принято называть «революционной деятельностью», – переводил иностранные статьи, писал собственные, вел агитацию среди местного населения и участвовал в многочисленных собраниях анархистов. В 1879-м он основал газету «Бунтарь». Впрочем, после убийства Александра II правительство Швейцарии под давлением России выслало Кропоткина за пределы страны, и князь перебрался во Францию. В январе 1883 г. в Лионе он получил пять лет тюрьмы «за принадлежность к Интернационалу», но был освобожден в начале 1886-го под давлением общественности. После этого Кропоткин решил более не искушать судьбу и перебрался в Великобританию, всегда очень гостеприимно относившуюся к людям, работавшим на развал России. Там Кропоткину было суждено провести 31 год.

Сначала князь с женой поселились в коттедже в Харроу, недалеко от Лондона, а затем переехали в другой пригород столицы – Бромли, где приобрели небольшой двухэтажный дом. Кропоткин много работал, почти ежедневно принимал посетителей и в целом, как свидетельствовали его знакомые, был едва ли не самым известным русским эмигрантом в Англии. Впрочем, сам князь отзывался о своем местожительстве нелестно: «Такая тоска этот Лондон. Сердечно не люблю я это английское изгнание, а тут еще вся мразь и пакость империализма и реакции…» Жена Петра Алексеевича вспоминала: «Хотя масса его интересов была за границей, но он все время думал о России и все события примерял к ней и его главным образом интересовало, как эти события могут отразиться на судьбе России. Он мечтал вернуться туда… Он даже наивно нас спрашивал: “Ну как вы думаете, смогу я вернуться или нет?” И когда мы с уверенностью заявляли, что скоро в России будет революция и он вернется, то он по-детски радовался этому. Хотя что мы могли знать об этом? Во всяком случае, меньше, чем знал он сам». С началом Великой войны 1914–1918 гг. Кропоткин с глубоким сочувствием следил за действиями русской армии, искренне желал ей победы над врагом.

Судьбу старого эмигранта изменила Февральская революция. 30 мая 1917 г. 74-летнего Кропоткина торжественно встретил в Петрограде А.Ф. Керенский. Престарелому князю предлагали любой пост во Временном правительстве, но Кропоткин заявил, что считает работу чистильщика сапог более полезной, чем деятельность министра. Впрочем, на протяжении лета-осени 1917-го старого революционера часто приглашали в качестве «свадебного генерала» на всевозможные публичные мероприятия, и он никогда не отказывался.