Чёрно-белый мир - Татьяна Андреева

сорочку у меня на груди. Послышалось тихое «да», а вслед за ним мирное сопение, и я подивилась детской способности переключаться. С эмоциями взрослых дела обстоят хуже. Пришлось собрать волю в кулак, чтобы отсечь от себя переживания. Предстоял сложный день, и мне нужен был сон. Как у меня это вышло, не знаю, но готова спорить — через пару минут к сопению Сэм прибавилось моё.

Девочка ещё спала, когда мы уходили. Прежде чем покинуть спальню, я не удержалась — поцеловала шёлковую макушку, рискуя разбудить ребёнка. Если со мной что-то случится, Сэм, в заботливых руках Томаса и Молли, не пропадёт.

Я сбежала по лестнице и завернула на кухню, где уже завтракал полностью собранный Ник. Он подвинул ко мне кружку с чаем и глазами указал на накрытый стол:

— Ешь.

До Эмбертона добирались практически молча, не распыляясь на лишние разговоры. В город вошли в полдень в расчёте на традиционный сбор местных жителей в храме. Это снова сработало — миновав лабиринт из пустых улиц, мы очутились перед домом с резными ставнями. Ключ лежал на том же месте, что и раньше. Мы воспользовались им и принялись ждать.

Калеб появился примерно через час. Всё было в точности так, как в предыдущий раз. Этот человек, по-видимому, редко изменял привычкам, но я знала одно: чтобы помочь мне, они с Томасом нарушили много правил.

— Дорогие гости! — потрясая кистями, вскричал оранти. — Как хорошо, что вы навестили старика. Не забывать о пожилых — большая добродетель. Благое семя, прорастающее в юных сердцах. Ниспосланный Солисом чистый восторг!..

— Калеб! — некрасиво закатил глаза Николас. — Какой восторг? Мы не на проповеди, к чему это назидательный пафос?

— Как скажешь, сын мой! — подмигнул мужчина, и я поперхнулась. — И всё-таки безумно рад видеть вас обоих.

— Очень взаимно! — в отличие от рыжего, я решила быть вежливой. — Позвольте поблагодарить вас, оранти. Ваша помощь так ценна! В особенности, для меня… Для такой, как я.

Щёки вспыхнули, я опустила глаза. А когда осмелилась снова взглянуть на Калеба, тот улыбнулся краешком губ и сказал:

— Из всего я понял, что ты очень сильная девушка, Кара. Но и сильным людям порой нужна помощь. С поддержкой человек может всё.

Пока Николас и я молчали, обдумывая сказанное, мудрый оратор предложил:

— А давайте-ка напьёмся чаю и объедимся вареньем? Ничто так не укрепляет дух, как мелкий грех!

Мы проговорили с Калебом до вечера и покинули его жилище, когда на небо взошла Астера, а люд разошёлся по домам.

После изнурительного прохода по ночному лесу мы разожгли огонь возле обители Умбры — тех самых руин, которые однажды я взяла в свидетели, признавшись, что иномирянка, и под сенью которых Николас нарисовал словами чёрно-белый мир. Казалось, с тех пор прошла целая жизнь. Так оно и было, если брать в расчёт только мою жизнь на Амираби и забыть о том, что было на Земле.

Пока костёр разгорался, мы успели подкрепиться. Николас подогрел воду прямо в кружке, и я бросила в кипяток щепотку пряных трав.

Мы передавали чай друг другу и, как полагается в таких случаях, вели задушевную беседу.

— Теперь ты мой напарник, — заявила я, рассматривая блики огня в его радужках.

— Как это? — озадачился он, а я усмехнулась.

— Ничего неприличного. Помнишь, я говорила, что мечтала стать полицейским, участвовать в международных расследованиях?

— Поли… чем? — не понял рыжий.

— Не чем, а кем! Полицейским! Ну то есть стражем порядка.

— А, понятно. Хотя нет, не понятно, как это связано с тем словом, которым ты меня назвала. «Партнёр», вроде бы?

— Да нет же, слушай… По закону жанра у каждого крутого стража есть напарник. На Земле моим товарищем в приключениях был Лёша, парень, которого ранили в день перемещения.

Дождавшись понятливого кивка, я продолжила:

— Не знаю, жив ли он. Очень надеюсь, что да. Я молюсь об этом всем богам перед сном, хотя те и так были ужасно щедры, послав мне тебя. Так ты будешь моим напарником на Амираби?

— Согласен.

Он протянул мне ладонь, и мы скрепили договор рукопожатием. Наше общение всегда проходило в шутливом ключе, и я немного растерялась, когда Николас задал вполне серьёзный вопрос:

— Ты сказала, что хотела стать стражем. А сейчас не хочешь?

Он застал меня врасплох. Я упомянула профессию мимолётом, не подумав, что в обыденной фразе отразятся сомнения, впервые возникшие в моей голове ещё во время совместной жизни с мужем. Мне было трудно подобрать слова, но, раз уж мы стали напарниками, я постаралась.

— Не знаю. Честно говоря, я уже сама не знаю, чего хочу. Задолго до Амираби моя жизнь перевернулась на сто восемьдесят градусов. До меня дошёл смысл фразы, что любят у нас повторять: «Бойся своих желаний». И я боялась, потому что на своей шкуре ощутила — мечты могут сбываться, но результат не всегда приносит радость. Теперь, узнав твою семью, я снова поверила в то, что на свете есть добро, и ласка, и счастье. Найдётся ли немного для меня, как считаешь?

Он моргнул. Не ждал, что я спрошу такое, но сориентировался быстро:

— Уверен. У меня точно найдётся что-то хорошее для тебя!

С лукавой улыбкой Николас извлёк из сумки ягодный пирог Молли, разломил, протянул половину мне. Рыжий хитёр, этого не отнять, но и мы, цыгане, не лыком шиты. Я припёрла парня к стенке:

— Ну а ты? Почему не хочешь становится священнослужителем? По стопам отца — самый логичный путь.

Ник скис и даже отложил лакомство. Плохо, что он расстроился, но, если доедать не будет, я выручу его, конечно. Мы же друзья.

— Так и есть, — нехотя процедил парень, — отец был бы счастлив, пойди я в оранти, но я всё тянул. А когда меня забрали в армию, он понадеялся, что там я сумею развить магические навыки до приличного уровня и смогу претендовать на хорошую должность в нашей провинции или даже в столице.

— И?

— И мне не нужно ни то, ни другое!

— Потому что любишь ковыряться в земле?

— Потому что… — он прикусил язык, сощурившись, посмотрел на меня. — Заметила. А говорила, без меня пропала бы. Ну-ну. Такая ловкая нигде не пропадёт.

Я слепила ладошки и невинно похлопала ресницами.

— Ведь о тебе забочусь! Сдерживать эмоции, между прочим, вредно для здоровья. Слыхал про психосоматику? Никогда? Ну и ладно! Тебе нужно выговориться, а здесь, кроме меня и старых камней, никого нет. Так что я к твоим услугам. Не развалинам же доверять тайны? Ты же, право слово, не псих!

— На самом деле,