Все могут королевы - Мария Жукова-Гладкова

Он протянул мне визитку. Я при нем позвонила в холдинг и попросила прямо сейчас переслать мою «сырую» съемку по указанному адресу. Материал пришел, пока я сидела в кабинете.

– Вы смелая женщина, Юлия Владиславовна, – заметил директор магазина.

– Это моя работа, – улыбнулась я.

– Весь выбранный вами товар ждет вас в машине вместе с вашим… другом.

– Он его оплатил? – я сомневалась, что у Василия с собой достаточно денег для оплаты всех моих покупок.

– Это вам наш маленький подарок, Юлия Владиславовна. Никаких денег не нужно. Просто позвоните, если что-то узнаете.

Мы расстались довольные друг другом.

В машине Пашка с Василием уже дегустировали блок пива. Я порулила к дому и в большом удивлении увидела на своем законном месте (то есть месте, куда я обычно ставлю свою машину)… «Майбах», которого у нас во дворе отродясь не бывало. В машине, также именуемой у нас в стране «олигархомобилем», никто не сидел. На место парковки машина заезжала задом. Капот смотрел как раз на мой подъезд.

– Это к вашему американцу, что ли, гости приехали? – спросил Василий.

– Номера питерские, – заметил Пашка.

– Разве к американцу не могли приехать с питерскими номерами? – посмотрела я на своих друзей, паркуясь рядом с «Майбахом».

Не выходя из машины, я номера записала, чтобы уже из дома позвонить знакомым в органах и выяснить, кому принадлежит эта машина. Возможно, будет лучше позвонить Ивану Захаровичу. Но это мы успеем решить с Татьяной. Однозначно можно было сказать, что это не Жириновский, который вроде бы имеет такую модель, – номера-то питерские. Хотя мэр одного из наших областных городков с населением в тринадцать тысяч человек тоже на такой рассекал… Ее, правда, у него угнали, потом нашли, и он стал утверждать, что его машина стоит не двадцать один, как выяснили журналисты, а четыре миллиона рублей, и выезжал он на ней всего пару раз на концерты (а то в городе не развернуться!) и вообще планирует продать. Я в том городке ни разу не бывала. В область мы с Пашкой иногда выезжаем, но для этого должно случиться какое-то на самом деле громкое преступление. И областные номера другие, хотя у мэра мог быть и питерский. Кто их знает, этих мэров на «Майбахах»? И вообще он мог уже продать свой автомобиль.

Как только я вышла из машины, ко мне подбежал мальчик лет восьми из нашего дома и сказал:

– Тетя Юля, там психи наш дом замеряют. Хотите посмотреть?

Мы переглянулись с Пашкой и Василием, нагруженными мешками из супермаркета.

– Паша, давай мне камеру. Отнесете продукты наверх и возвращайтесь.

– Юль, давай лучше я снимать пойду, а то мы с Василием что-нибудь не туда положим.

В результате мы с Василием отправились наверх, а Пашка с мальчиком влево, где вчерашние психи во главе с «физиком и гением» и «борцом сумо», но без американца делали какие-то замеры. На Васильевском острове они считали кирпичи, но у меня дом блочный. Может, определяют, где именно произошел тектонический разлом? Или где проходят стыки тектонических плит? Направляясь в свой подъезд, я увидела только собравшуюся толпу, которая наблюдала за проведением замеров. Но Пашку жильцы моего дома и окрестных знают в лицо и пропустят вперед. А там и я подойду.

У мальчика я также спросила, не видел ли он, кто приехал в «Майбахе». Мальчик сказал, что в нем сидел какой-то дядя и смотрел на наш подъезд, потом вышла баба Сима и пустила дядю внутрь. К себе увела или не к себе, мальчик не знал.

Войдя в дом, я услышала доносившееся сверху пение. Так, начался давно запланированный конкурс песни претендентов на руку алкоголички Галины. Значит, американец дома?

Лифт и мусоропровод у нас находятся между этажами. То есть к площадке с квартирами нужно или подниматься на один лестничный пролет, или спускаться. Если спускаться, то первой получается дверь Стаса, потом моя, потом Галькина, потом Татьянина. Если подниматься, то первой идет Татьянина. Я, конечно, предпочитаю спускаться, но тут пришлось задуматься, как попасть к своей двери.

Все ступени были заняты юными дивами, которых я никак не ожидала увидеть здесь. Дивы представляли совершенно разные типажи. Тут были и блондинки, и брюнетки, одна жгучая шатенка и одна рыженькая. Стройные и полненькие, высокие и маленькие… Откуда они все взялись?

Правда, если бы я решила подниматься на свою площадку, то была бы вынуждена пробираться среди претендентов на руку Гальки. Один из них в эти минуты пел какую-то походную песню (кажется, такие обычно поют у костра) и аккомпанировал себе на гитаре. Я увидела у претендентов еще две гитары, балалайку, два баяна и дудку. Меня ждал веселый вечер. Девушки сидели молча.

Мы с Василием замерли на площадке, правда, все головы повернулись в нашу сторону. Певец закончил куплет и поклонился. Я поздоровалась. Мужчины ответили почти хором, но лишь только некоторые девушки удостоили меня приветствием.

– Пройти можно? – спросила я у девушек.

– Приходите в следующий раз, – бросила мне одна из девиц через плечо. – На сегодня все места заняты.

– Что?! – ошарашенно спросила я. – Какие места? Вы вообще здесь что делаете?

– Хотят замуж, – поведал мне певец. – Юля, вы спуститесь на этаж. Ребята вас пропустят.

«Ребята», которым было не менее пятидесяти, тут же начали подниматься, мы с Василием спустились на лифте на один этаж, потом поднялись по ступенькам. Я вежливо поблагодарила мужчин, просачиваясь между ними, сказала, что очень люблю живое пение, и предложила продолжать конкурс. Потом остановилась перед девушками и опять спросила, что они делают на моей лестничной площадке.

Девушки захлопали глазами.

– Вы тут живете? – наконец робко спросила одна из них.

– Да, – ответила я, одной рукой открывая дверь своей квартиры.

– А мы на конкурс, – наконец родила еще одна девушка.

– На какой конкурс?! К Гале?

Я ошарашенно посмотрела на мужчин.

– Нет, Юля, это мы – к Гале, а они – к американцу, – пояснил певец с гитарой. – Они в Америку замуж хотят.

– Американец объявил конкурс на роль жены?

Девушки закивали.

– И в чем его суть?

– Мы пока не знаем. Он в объявлении назначил место и время. Мы уже второй час сидим и ждем.

– А типаж указал?

Девушки покачали головами. Может, ему все равно, раз приехал со своей надувной женщиной? Просто захотелось настоящей женской плоти? За мной он даже не пытался ухаживать.

– Сейчас разберемся, – сказала я. – Мне нужно пельмени в холодильник положить, а то растают, а потом я ему тут устрою конкурс. Он у меня ислам примет и сразу же на четверых женится.

– А можно? – радостно спросили две девушки почти хором.

«Боже, как все запущено!» – подумала я, заходя в квартиру.

Под ноги бросился родной кот, которого, видимо, достали все непонятные звуки на лестнице. Я взяла животное на руки, почесала за ушком, шейку, просто погладила головку, потом принялась раскладывать покупки по холодильникам. У меня их два, с большими морозилками и небольшими холодильными камерами, так как закупаю продукты я редко, но в больших количествах, и все это надо где-то хранить. Василий сказал, что сварит на нас троих пельмени (это у него очень хорошо получается, как и у Пашки), а у меня работы много.

Мне и в самом деле нужно было сходить за Пашкой, а потом разбираться с народом на лестнице. Я прихватила только мобильные телефоны и квартиру покинула.

– Вы уходите? – печально спросили певцы. – А мы надеялись, что вы поможете Гале сделать выбор.

Я сказала, что в самое ближайшее время вернусь и с удовольствием послушаю пение. Но на улице мне пришлось послушать стихи. Среди подзаряжающихся были и поэты. Может, мне с экрана порекомендовать творческим людям посещать места тектонических разломов? Может, мне самой стоит в них регулярно бывать, и не только для того, чтобы снимать результаты землетрясений?

Один поэт читал переложенную им самим на стихи «Войну и мир», о чем мне пояснили собравшиеся граждане.

– Он что, всю «Войну и мир» переложил? – уточнила я.

Мне сказали, что пока только часть, но читает уже минут двадцать. До него другой поэт выступал с одой пожарным. В эти минуты воспевший труд пожарных стихоплет с сильно испитым лицом и горящими глазами ладонью мерил расстояние от места стыка нашего дома с соседним до первого подъезда. Кто-то из компании подзаряжающихся сумел забраться на козырек над подъездом и измерял козырек. Я вначале не поняла чем. Оказалось – собственным волосом, вырванным из немытой, но длинной шевелюры. «Физик и гений» рассказывал народу про какие-то невидимые волны, распространяющиеся в пространстве.

– Паша, ты тут все заснял? – тихо спросила я оператора.

Пашка кивнул, но заметил, что не представляет, в какую программу все это можно дать. Уж точно не в нашу «Криминальную хронику». Я напомнила, что Виктория Семеновна давно хочет сделать на нашем канале программу «В мире сумасшедших». Правда, Виктория Семеновна хочет выносить на обсуждение некоторые из принимаемых и в особенности предлагаемых нашими депутатами законов и инициатив чиновников, но можно начать с малого. Странно, что на места подзарядки еще не выезжал никто из чиновников и депутатов. Или до выборов пока далеко?