Витки времени - Шуйлер-Миллер Питер

— О, Клеон, я мало что понял, — сказал, наконец, Гектор, — большая часть осталась для меня туманной и неясной. Ты старше меня, хотя мой опыт уже не совпадает с моим возрастом, и ты можешь шире глядеть на все. Я почти что могу постигнуть Уравнение — его существование и природу, но не смысл. И еще... А, ладно! Я знаю, как выйти на улицу. Мы свободны в этом городе, но не можем покинуть его. Давай, попытаемся узнать побольше об этой странной расе, и как ее можно победить. Пойдем.

Как Гектор и сказал, город для нас был открыт. Мысленно мы находились в гармонии со здешними существами, и двери оказались не заперты. Малое из того, что мы здесь обнаружили, мы сумели осмыслить. Жизнь оказалась не такой, как мы ее знали и понимали. Здесь было полно красных зданий, пронизанных коридорами и маленькими комнатами, но их предназначение так и осталось загадкой: дом, просто убежище или что-то еще. Существа из пара не замечали нас, безмолвно проплывали мимо безобразными потоками, словно мы были камнями на их пути. Мы даже нашли один механизм — одну осязаемую вещь, который мы постарались изучить и понять — углубление в середине арены, которую мы назвали Ямой Голубых Звуков.

Из этой огромной огороженной ямы вырывались мощные звуковые волны, волн огромной частоты, которые разрушали материю, разрывая ее на атомы. Над белой ареной разреженный воздух был расщеплен на отдельные частицы, возбужденные до такой степени, что они испускали голубой свет. Рядом с ямой лежал механический прибор — единственный, который мы нашли во всем Алом Городе — кристаллическую пластину, вибрирующую под действием электричества, — такую же, как те, что изготавливали мы в лабораториях в Туле. Они генерировали звук, недоступный человеческому слуху и оказывающий пагубное воздействие на все живое. Интерференцируя, две волны сливались в одну и издавали знакомый уже нам звук — высокий тонкий вой голубого столба. Мы обнаружили это, проводя эксперименты и размышляя, но как выглядит источник Голубого Звука, лежащий глубоко под городом, представить себе не могли. Прибор, созданный существами из пара, был основан на физическом феномене, являющемся удивительным даже для них — я никогда не узнаю, на каком именно. Мы — жители Тулы — знаем его источник, видим результат действия и — ничего больше. Гектор... Гектор тем более не знает. Возможно, как мы решили, исходя из места его расположения, этот прибор был божеством газовых существ, или местом казни, если таковая существует у этой расы, но все это лишь догадки. Я думаю, что источник звука не отсюда, а, скорее, являлся сапфировым чудом Поющих. Но я отклонился от темы...

ПОЗЖЕ, ГЕКТОР частенько ходил в город один, шныряя по темным коридорам под городом. Однажды, он вернулся бледный, странно молчаливый, со страхом и виной во внезапно постаревших глазах. С тех пор он отказывался выходить и избегал открытых мест, где его могли, да и, скорее всего, точно заметили бы газовые существа. Гектор не говорил о том, что видел, но однажды, когда он бормотал в нечастом, беспокойном сне, я услышал несколько бессвязных слов, которые меня тоже озадачили и напугали. Он говорил хрипло и неразборчиво, шепотом, уставившись в пустоту:

— Сияние... сияние... белое сияние! Я видел его... видел! Они не знают! И не узнают еще много дней!...Твердое. Твердое, но хрупкое! О, да, очень хрупкое... Они не должны ничего узнать! Они убьют нас! Нужно убежать!... Но у нас не выйдет, от них не убежишь... О, я сошел с ума, обезумел и испугался, и ударил по нему, но я же не знал, я думал, оно такое же, как и они — мягкое и податливое, а не хрупкое!... Сияние! О, Зевс, мне страшно, мне страшно!..

Очевидно, Гектор нашел в недрах города что-то удивительное, что-то красивое, но пугающее, и охваченный ужасом, разбил это вдребезги. Нечто, имеющее огромную ценность, нечто, чье разрушение означает нашу гибель, как только об этом узнает бог или, кто-то вроде него. Я тоже испугался, и, вместе с Гектором, в страхе ждал того дня, когда они обнаружат, что он сделал, и сметут нас плотным яростным облаком.

И день этот настал — день еще большего ужаса. Снова нас притащили на арену, снова черный пар струился на фоне белых стен, снова туман плотно облепил наши головы. Но в этот раз ко мне пришли картины и мысли пришли, и я понял, что все это время существа из пара отдыхали, питались и копили энергию для мощного последнего удара.

Я видел узкое ущелье среди черных скал и тучи чернильного пара, вздымающиеся вокруг голубого барьера. Я видел, как образовываются сферы пламени, видел, как заграждение тускнеет и исчезает, и как защитные башни плавятся, растекаются. Затем армия существ прорвалась на равнину и окружила единственную оставшуюся стену голубого огня, изучая ее и с дьявольской хитростью выискивая уязвимое место. Они не боялись ее, поскольку для них энергия — не что иное, как пища, но переизбыток еды тоже вреден. Крепость безмолвно пряталась за белым кольцом, на фоне которого был отчетливо виден черный поток существ из тумана. И тут я увидел над разрушенным ущельем парящий аэромобиль — одну из старых моделей, использовавшихся в Юздрале. Верхний мир пришел к нам помощь!

Мое сердце подпрыгнуло от радости, но через мгновение меня захлестнули отвращение и ненависть. В аэромобиле оказались малодушные трусы! Они, должно быть, обладали каким-то новым мощным оружием, иначе не прибыли бы в таком маленьком корабле. В их власти было спасти нас, своих сородичей, таких же людей, как и они, от ужасной смерти, принесенной существами из пара. А они прятались за краем равнины, боясь рискнуть своими драгоценными жизнями ради остальных, страшась довериться решению тех мудрых мужей, которые вооружили их и отправили на завоевания! Трусы, недостойные нести знамя Посейдона!

Мой разум отвернулся в отвращении, возвращаясь к крепости, где росла огромная разноцветная сфера, выбрасывающая узкие ленты розового пламени, растворяющиеся в голубой преграде и разрушающие ее потоком всепобеждающего огня. Беспомощный город окружили тысячи существ, превращая его в дымящуюся гору и высасывая энергию до тех пор, пока она не покрылась льдом. И теперь, злорадствуя, я наблюдал, как трусливый аэромобиль в ужасе мчался над болотами, спасаясь от кружащихся черных туч!

Внезапно видение исчезло, и туманный народ стал гневно терзать мой разум. И тут в моей голове вспыхнула истина. Победив, они обнаружили то, что уничтожил Гектор, нашли это безжизненным и разбитым, и вознамерились отомстить! Тут же меня и Гектора подняли высоко в воздух. Туман передо мной сгустился, принялся вращаться и уплотняться, приобретая форму гигантской сферы. Я ощутил, что меня разрывают на части и выклевывают мозг, ощутил дрожащую от напряжения атмосферу, а затем шар пламени рванулся прямо к нам — не разноцветный, как прежде, а злобный, красный, сверкающий ослепительными вспышками голубых молний. Живая сфера сияющего огня пульсировала, наливаясь злом и ненавистью, и висела так близко, что я мог дотянуться до нее рукой, но никакого жара я не чувствовал. Из шара вырывались язычки пламени — тонкие голубые щупальца, которые утекли мимо меня туда, где висел скулящий Гектор, и выдернули его. Пока он летел в центр сферы, я заметил, что его тело объято клокочущим, сверкающим огнем. Затем оно исчезло, а огромный шар взорвался ослепляющим белым светом, когда злобное жужжание существ из пара переросло в бешеное крещендо. Затем Гектор появился вновь, странно неподвижный, словно мертвец, но, тем не менее, преисполненный дьявольской жизненной силой.

Сфера начала сгущаться вновь, быстро и неотвратимо, голубые струйки стали вырываться с ее поверхности, обстреливая меня. Но, когда они меня обвили, наполняя энергией, раздался сокрушающий рев могучего ветра, и ураган высоко поднял над громадной чашей меня и Гектора, которого я держал изо всех сил, и понес прочь, а огненная сфера исчезла навсегда. Краем глаза я увидел, как через поваленный лес грибов, быстро приближаясь, на Алый Город несется с чудовищной скоростью тускло светящаяся, громадная стена бледной белой воды. Море прорвалось сквозь горы! Потом меня потащило над джунглями, а вокруг меня летели рваные черные клочья, еле заметные на фоне облаков, рожденных ужасающей яростью ветра. Ураган высосал воздух из легких, и весь мир растворился в кромешной тьме.