След на воде - Татьяна Ивановна Ефремова

Светка не унялась. К вечеру Карина уже рыдала на корме от обиды и возмущения.

— За что она меня так? — приставала она к присутствующим. — Что я ей сделала такого?

Присутствующие отводили глаза и молчали. Предлагали успокоиться и не брать в голову.

Карина успокоиться не могла: за день она натерпелась от Светки по полной программе. Зотова, работающая на первой станции, рядом с ресторанным баром, как будто специально оказывалась у Карины на пути. Когда та научилась виртуозно уворачиваться от столкновения, Светка начала наступать ей на ноги.

На перетирке Карине не доставалось нужного количества приборов: Зотова была ловчее и наглее, загребала все приборы себе и наотрез отказывалась делиться, вслух рассуждая о безруких курицах, которые даже вилок себе организовать не могут, потому что боятся ручки обжечь.

В конце концов Катя, которая изо всех сил терпела, чтобы не сорваться, наорала и на Светку, совсем сдуревшую со своей глупой местью, и на Карину, совсем раскисшую от постоянного прессинга.

А к концу ужина Карина умудрилась за что-то зацепиться и порвать колготки. Это стало последней каплей — она разрыдалась прямо в зале, не дождавшись ухода последних гостей.

Зотова клялась, что к порванным колготкам она не имеет никакого отношения, но вид при этом у нее был подозрительно довольный.

Глава 7

Как же противно просыпаться по утрам! Когда до глубокой ночи обсуждаешь с соседкой по каюте последние новости, совсем не думая о том, что предстоит ранний подъем. Вот и мы с Лилькой вчера забылись. Все предположения строили, как будет дальше развиваться конфликт между Светкой и Кариной. Лилька — человек импульсивный — заявила, что на месте Зотовой давно бы уже расцарапала Карине физиономию, а не ограничивалась только тычками на выходе из бара. Кровожадные все какие! Лильке хорошо рассуждать, она на четвертой станции работает, там тишь да гладь — девчонки подобрались очень дружные и неконфликтные. А мне-то с Кариной работать еще неделю. А работница из нее сейчас аховая — если не плачет, то скандалит, работать ей совсем некогда. Что же, нам с Катей вдвоем все тянуть?

Завтраком нас опять не накормили. Столовая для команды работает с восьми утра. И в ресторане завтрак для гостей начинается в восемь. На работу надо приходить за пятнадцать минут до… Вот и получается, что сами позавтракать мы никак не успеваем.

Брели мы с Лилькой на работу невыспавшиеся и голодные, просыпались на ходу, несмотря на прохладный утренний душ. Уже на подходе к ресторану встретили свежую и бодрую Зотову. Вот кто всегда в форме.

— Как настроение? — поинтересовалась я у Светки после дежурных утренних приветствий.

— Нормальное настроение. Как положено для обслуживающего персонала, — подмигнула довольная с утра Зотова. — Чего это ты моим настроением интересуешься вдруг?

— Да так. Уж и спросить нельзя.

— Ты если за Кариночку свою драгоценную беспокоишься, так расслабься. Не трону я ее больше.

— Точно?

— Да нафига она мне сдалась? — как-то слишком бодро воскликнула Зотова. — Пусть на глаза мне только не попадается.

— Свет, дай доработать круиз спокойно, — попросила я ее. — Из-за ваших терок нам с Катей пахать приходится. Да еще и Карину утешать все время. Нас ты за что подставляешь?

— Сказала, не буду больше, — заверила меня Светка. — Это я вчера вспылила просто. Ну, сама знаешь, как это бывает. А сейчас успокоилась.

Я уж было вздохнула с облегчением, но тут мы дошли, наконец, до ресторана.

В сервировочной гудела плотная девчоночья толпа. Пахло скандалом. Интересно, кто на этот раз герой дня?

Пары секунд хватило, чтобы понять, что случилось что-то совсем не рядовое. В центре внимания опять оказалась заплаканная Карина. Да что же за напасть такая! Зотова вот она, рядом идет, к тому же клянется в непричастности. Кто успел обидеть крошку Манукян с утра пораньше?

— Что случилось? — заорали мы в три голоса.

— Карину обокрали, — тоже в несколько голосов сообщили нам присутствующие. — Все золото украли из каюты.

— Как это?

— А непонятно как. Каюту открытой не оставляли, вроде. Да и золото не на виду лежало. А нашли как-то.

Час от часу не легче! Что же за круиз такой ненормальный начался? Я посмотрела вопросительно на ближайшую ко мне официантку, не надеясь, впрочем, что в ответ на мои мысленные стенания мне тут же и разъяснят, почему у нас каждый день какая-нибудь ерунда случается.

Ближайшей ко мне официанткой оказалась Светка Зотова. Растолковала она мои красноречивые взгляды по-своему.

— Ты с ума сошла! — зашипела в ответ возмущенная Светка. — Это не я! Не брала я ее дурацкое золото. На фига мне этот криминал?

— Да я не говорю, что это ты.

— А чего тогда смотришь?

— Ты, Зотова, совсем уже сдурела. Посмотреть на тебя нельзя. Заварила кашу, а теперь нежная такая — не посмотри даже на нее.

— Это не я! — заорала Светка, обращаясь ко всем присутствующим. — Мне ее золото нафиг не нужно. Пошли вы все!

Возмущенная Светка вылетела из сервировочной. Следом потянулись все остальные. Катя подошла ко мне и тихонько попросила:

— Наташ, поговори с этим своим Димычем. Может, он поищет потихоньку, кто у Карины золото украл? А то добром это все не кончится, чует мое сердце.

* * *

— Я в отпуске-е-е-е-е-е — тянул нараспев Димыч, задрав башку и разглядывая чаек. — Отстань от меня. Я отдыхать сюда приехал, а не пропавшее барахло искать.

— Совесть у тебя есть? — не отставала я.

— Откуда у него совесть? — встревал жизнерадостный Вадик. — У него только чистые руки, горячее сердце и голова, совсем-совсем холодная.

— Головы тоже нет, — валял дурака Димыч. — Голову я на работе оставил. А здесь я в нее только ем и пью.

— Но ведь это же настоящее ограбление!

— Кража.

— Что «кража»?

— Классифицируется это как кража, — пояснил безголовый на время опер. — Ограбление, это если бы золотишко непосредственно с потерпевшей сняли. Приставили нож к горлу и серьги из ушей вырвали. Вот это было бы ограбление.

— Какая разница? — возмутилась я. — Ты бы лучше помог найти, кто это сделал. Ведь у девчонки все украшения украли. Недешевые, между прочим.

— Все! Все, что нажито непосильным трудом — все пропало! — причитал Вадик.

— Три магнитофона, три кинокамеры заграничных, — радостно вопили они на пару с подключившимся Димычем.

— Дураки! — сообщила я веселящимся великовозрастным балбесам. — Дело-то серьезное, а вы ржете.

Я демонстративно отвернулась и скорчила обиженное лицо. Обычно это помогает при общении с капитаном Захаровым. Где-то в глубине души у него встречаются человеческие чувства.

— Да ладно тебе, — начал