Гнев богини Геры - Тимоти Боггс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лишь теперь он позволил себе бросить взгляд на своих несостоявшихся тюремщиков. Они добежали до деревьев, и некоторые из них безуспешно пытались поймать остальных лошадей, другие орали во всю глотку от злости и бессилия, размахивая руками и оружием. Теперь Гераклу стало ясно, что они уже не помешают ему и Иолаю добраться до Фемона.
Он должен был почувствовать облегчение.
Но вместо этого он был озадачен.
К этому времени Иолай придержал свою кобылу и пустил ее рысью. Его лицо покраснело от смеха и возбуждения, а когда Геракл догнал его, он протянул ему руку.
— Здорово! — воскликнул он с самодовольной улыбкой. — Скажи, правда ведь все прошло как по маслу?
Геракл нахмурился:
— Я думал, у тебя есть свой план.
— Это и был мой план.
— «Беги!» — вот и весь твой план?
— Конечно.
Геракл не мог поверить своим ушам:
— Разве это план? «Беги!» Разве можно это назвать планом?
— А что тут такого? — пожал плечами Иолай. — Ведь он сработал, разве не так? И мы теперь свободны. Верно?
Не желая поддерживать своим ответом его тщеславие, Геракл протянул левую руку и показал на маленькую царапину, оставшуюся на доспехах.
— Стрела, Иолай. Еще немного, и она угодила бы в меня.
Иолай понимающе кивнул:
— Но ведь не попала же, Геракл. Не попала.
— Да, но…
Иолай рассмеялся и гикнул, понуждая кобылу перейти в галоп.
— Поехали, Геракл! — крикнул он через плечо. — До заката осталась лишь пара часов. Нас ждут красавицы!
«Ладно, — согласился Геракл. — Стрела действительно не принесла мне вреда. И убежать нам удалось. Так что все сработало. И все-таки… «Беги!»? И это он называет своим планом?»
Однако он не мог удержаться от мимолетной улыбки, подумав о торжестве своего друга и об этом, так нелепо начавшемся дне.
Под чистым голубым небом равнина мягкими волнами понижалась к югу; луга с сочной, невысокой травой прерывались только маленькими домиками и пасущимися стадами, которые виднелись вдали, к востоку и западу. Дикие цветы добавляли зеленой равнине яркие краски. Там и сям, над озерками и речками росли одно-два раскидистых дерева, давая тень и укрытие от непогоды пастухам. Холмы остались за спиной, и воздух стал солоноватым, острым и бодрящим. Над головой медленно кружились несколько чаек, а чуть выше — парочка коршунов.
Геракл вдохнул морской воздух полной грудью, и его головная боль наконец-то прошла. И он подумал, мысленно сплюнув три раза, что их поездка, возможно, окажется все-таки не такой уж и плохой.
Иолай махнул ему рукой с вершины небольшого пригорка и поскакал вперед, не обращая внимания на резкие толчки, которые получал его зад при галопе.
— Смотри! — воскликнул он, когда его догнал Геракл. — Вот и фемон! Наша судьба ждет нас!
Впереди начиналась широкая, хорошо наезженная дорога. К городу двигались всадники и пешеходы, повозки и колесницы. Фемон не поразил Геракла своей величиной — видал он города и покрупнее, но ему было приятно, что такой город не портили ни крепостные стены, ни глубокие рвы. Под солнечными лучами на крышах ярко блестела черепица; стены домов радовали глаз разноцветными мягкими красками, а там, где небо сливалось с горизонтом, сверкало море.
Геракл повернул лицо к Иолаю и тепло улыбнулся:
— Должен тебе признаться — это была хорошая идея.
Иолай гордо выпятил грудь:
— Конечно, хорошая. Неужели ты когда-нибудь сомневался во мне? Нет, не отвечай! Не порти мне удовольствие.
Геракл и не стал отвечать, только рассмеялся.
Иолай объяснил, что прежде всего им нужно поехать на главную площадь Фемона, так написано в приглашении. Там они найдут здание совета старейшин, встретятся с Титом Перикалом, получат его указания — и будут принимать восторженное поклонение горожан.
Геракл вопросительно посмотрел на него.
— «Принимать восторженное поклонение»? Это тоже написано в свитке?
— Нет, это я сам придумал. Неплохо, а?
— Ты упражняешься, чтобы произвести на всех впечатление в роли судьи?
Иолай утвердительно кивнул:
— Совершенно верно. Мне не хочется, чтобы они приняли меня за какого-нибудь недоучку и тупицу.
Геракл вытер лицо ладонью:
— Хочешь, чтобы они пригласили тебя еще раз?
Иолай дернул плечом:
— Не знаю. Возможно. Честно говоря, это еще не приходило мне в голову.
«Верно», — подумал Геракл.
Равнину внезапно сменил город, и они обнаружили, что уже едут по мощенным камнями улицам, которые оказались немного шире привычных. Повсюду виднелись украшенные к празднику дома; торговцы наперебой предлагали свой товар, выставленный на лотках перед лавками; воздух насыщали ароматы готовящихся блюд. Несмотря на гвалт, создаваемый криками уличных разносчиков и толпами зевак, слышалась музыка. Она доносилась из открытых дверей харчевен и постоялых дворов. От городского шума и обилия народа лошади занервничали, и Гераклу с Иолаем приходилось их непрестанно осаживать.
По мере приближения к центру города их скорость все замедлялась. Фемон был построен в виде решетки, и перекрестки оказались особенно многолюдными.
Впрочем, несмотря на толпу, Гераклу удавалось приметить парочку стражников, стоящих на углах. Поначалу он решил, что они высматривают заговорщиков, однако потом, увидев их недолгую борьбу с троицей подвыпивших горожан, он понял, что стражники в первую очередь поддерживают в городе порядок.
Очевидно, городские власти Фемона стремились к тому, чтобы его граждане наслаждались праздником и их радость не омрачалась вспышками насилия.
Внезапно прямо перед Иолаем на улицу выскочил ребенок, и всаднику с трудом удалось сдержать лошадь. Одно дело убежать без седла и уздечки из плена и совсем другое управлять лошадью в городе.
— Вот что, — заявил Геракл, спрыгивая со своего вороного жеребца. — Мы должны отделаться от этих тварей, пока они никого не убили. Например, меня.
Он заприметил конюшню в узкой, почти пустой боковой улочке и, держась рукой за густую черную гриву, направился прямо туда, не потрудившись даже оглянуться и увидеть, что Иолай следует за ним. Когда он подошел к конюшне, из ее темных недр появился молодой парень, вытирая руки о привязанное к поясу полотенце.
— У нас нет мест, — с сожалением произнес он. — Все забито.
— Я не хочу сдавать его на постой, — заявил Геракл — Ты просто можешь взять этого коня себе.
Парень удивленно заморгал.
— Ты… Я…
— Можешь взять его себе, — повторил Геракл. А когда к ним подъехал Иолай, добавил: — И эту чалую кобылу тоже. — Не дожидаясь разрешения, он отвел жеребца в конюшню, снял с крюка веревку
