Голиард - Оливия Клеймор
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
День клонился к вечеру. Время от времени до чуткого слуха виконта доносились звуки охотничьих рогов. По его расчётам, графиня и её свита, насладившись верховой прогулкой и охотой, расположились подле шатра, предаваясь сытной трапезе.
Анри уверенно направил лошадь на запах жареного мяса, распространившегося от охотничьего лагеря по всей округе. Он спешился на безопасном расстоянии, дабы не быть замеченным, привязал лошадь к дереву, и осторожно направился к лагерю.
Перед его взором открылась поляна, на которой возвышался просторный шатёр, подле которого за импровизированным столом вкушала жаркое графиня и его свита. Обильная пища запивалась отменным бургундским вином.
Вокруг шатра догорали несколько костров, около которых расположилась прислуга, также утолявшая голод после активного дня на зимнем воздухе. Егеря, ловчие и псари со своими питомцами, маалосскими догами, расположились недалеко от шатра, предаваясь отдыху и наблюдая, как мощные челюсти собак без труда расправляются с тушками куропаток.
Перед графиней и её свитой выступали жонглёры. Они едва стояли на ногах от усталости, но госпожа жаждала развлечений. Наконец артисты удалились, на импровизированную сцену вышли музыканты.
Виконт, притаившись за раскидистым деревом, отчётливо различил лютниста в тёмно-синей тунике, того самого, на которого обратил внимание ещё днём. Молодой музыкант поклонился графине, его тонкие пальцы коснулись лютни, инструмент издал нежные звуки. Ему вторила виела, две флейты и арфа.
До слуха виконта донеслась бесхитростная баллада:
Отогнал он сон ленивый,Забытье любви счастливой,Стал он сетовать тоскливо:– Дорогая, в небесахРдеет свет на облаках.Ах!Страж кричит нетерпеливо:«Живо!Уходите! НастаётЧас рассвета!»Дорогая! Вот бы диво,Если день бы суетливыйНе грозил любви пугливой,И она, царя в сердцах,Позабыла б вечный страх!Ах!Страж кричит нетерпеливо:«Живо!Уходите! НастаётЧас рассвета!»Дорогая! Сколь правдивоТо, что счастье прихотливо!Вот и мы – тоски пожива!Ночь промчалась в лёгких снахДень мы встретили в слезах!Ах!Страж кричит нетерпеливо:«Живо!Уходите! НастаетЧас рассвета!»Дорогая! Сердце живо —В сердце страстного порыва —Тем, что свет любви нелживойВижу я у вас в очах.А без вас я – жалкий прах!Ах! [41]
Прислуга, распалённая вином, пустилась в пляс. К ней присоединились охотники, егеря, ловчие и псари. Графиня, сидя за столом в окружении свиты, наслаждалась зажигательным танцем и балладой, сочинённой Ригором.
Единственными, кто сохранял спокойствие во время бурного веселья, были собаки, сытые и утомлённые охотой, они лениво взирали на бурное веселье и смачно зевали, широко разевая мощные слюнявые пасти.
* * *Виконт, снедаемый ревностью, завистью, голодный и уставший, проведший день в бесцельных скитаниях по лесу, пребывал в отвратительном настроении. Ему казалось, что весь белый свет против него. Графиня его позабыла, она прекрасно проводит время в окружении своей свиты, вид у неё был вполне довольный и счастливый.
Чем дольше наблюдал Анри за бурным весельем на поляне, тем сильнее его одолевали подозрения. Он видел, какими нежными взорами графиня награждает лютниста.
«Бог мой! – подумал ревнивец. – Неужели этот щенок делит ложе с Беатриссой?.. Безродный музыкант… Или как их теперь модно называть – голиард!»
Виконт ощутил безумную жажду крови. Он представил, как мечом искромсает наглого голиарда на мелкие куски и скормит их маалосским догам.
Наконец графиня отдала приказ возвращаться в замок. Утомлённая за день прислуга, неспешно, собирала шатёр, складывала в мешки остатки трапезы, дабы завтра её доесть с не меньшим удовольствием.
И вот повозки были готовы. Разморенные танцами, вином и свежим воздухом, служанки, музыканты и жонглёры заняли свои места.
Беатрисса в последний раз прошлась по поляне в окружении камеристок, которые только и мечтали о тёплой постели в Шальмоне. Она любила эту поляну, с ней были связаны многие воспоминания…
Младший конюший подвёл к графине её белоснежную лошадь и, подставив руки под стремя, помог взобраться в седло. Её примеру последовала камеристки, взбираясь в сёдла при помощи охотников и егерей.
От внимания Беатриссы не ускользнуло, что одна из её камеристок явно не равнодушна к молодому охотнику, одежду которого украшало изображение кабана[42] и звезды, означавшее принадлежность к одному из здешних баронских родов.
Невольно графиня обратила внимание на влюблённую парочку, в тот самый момент, когда охотник усаживал свою Даму сердца в седло. Они обменялись многозначительными взглядами. Беатрисса не сомневалась: эту ночь камеристка и охотник проведут вместе…
Внезапно на неё накатила печаль. Она вспомнила тот день, когда впервые увидела графа де Мюлуза, который стал впоследствии её мужем. И молодого рыцаря, к которому она питала самые нежные чувства, состоявшего на службе её отца. Увы, но предмет её страсти был четвёртым сыном в семье и посему не мог претендовать на руку и сердце прекрасной Беатриссы де Шальмон.
…Виконт наблюдал за сборами на поляне из своего укрытия. Убедившись, что кортеж направился обратно к замку, он отвязал лошадь, вывел её на одну из едва заметных лесных тропинок и в сгущавшихся сумерках добрался до ближайшего селения.
Старосту-виллана не удивило столь позднее появление виконта в его скромном жилище. Он давно привык к причудам господ и старался не задавать лишних вопросов. Жена виллана собрала на стол. Виконт отужинал простой крестьянской пищей и насытившись, сказал хозяину:
– Мне нужны лестницы.
Виллан кивнул.
– Я помню, господин. Они стоят около дома…
– Дай мне двух людей! – тоном, не терпящим возражений, попросил виконт.
– Это можно, ваша милость… – спокойно согласился виллан. Но всё же не удержался и спросил: – Вы что крепость штурмовать собрались?