Боги Осенью - Андрей Столяров

Вот так мы с нею поговорили.

8

Переубедить я её даже не пробовал. Я интуитивно догадывался, что это невозможно, и ни к чему хорошему не приведет. При малейшем намеке на злополучную Синюю Ленту (в подтексте - на ничтожность причин жестокой многолетней войны) Алиса просто ощеривалась, как зверек. Разговаривать на эту тему спокойно было нельзя. Все, что я сделал, это однажды подсунул ей Библию, Новый Завет.

Алиса перелистала книгу и очень мило наморщила точеный носик.

– С какой стати я должна прощать своих врагов? Враг от этого не перестает быть врагом. Зато друг вполне может перестать быть другом...

– Это идея примирения, - пояснил я. - Она отвергает месть, тем самым, возможно, способствуя некоторому улучшению человека. Потому что человек по природе своей должен быть добр...

– И намного улучшила? - с поинтересовалась Алиса с искренним любопытством.

Я впал в затруднение.

– Ну... Определенный прогресс все-таки есть.

– А, быть может, прогресс был достигнут за счет развития цивилизации? - сказала Алиса. - Возникали законы, регулирующие отношения между разными сообществами людей, ограничивалась жестокость, постепенно возникало сознание, что определенные вещи недопустимы. Это те же Законы Чести, христианство здесь ни при чем. Как ни при чем - буддизм, иудаизм, мусульманство... Вообще не следует придавать религии слишком большого значения. Предположим даже, что именно Бог создал ваш мир, это вовсе не означает, что он им далее интересуется. Скорее - наоборот. Человек с начала времен был предоставлен самому себе и потому должен сам отвечать за свои поступки. Должен сам решать, как он поступит, и должен сам отвечать за это.

Она загоняла меня в тупик. Спорить с ней не имело никакого смысла. Аргументов, как таковых, Алиса не воспринимала. Для неё все было уже давно и окончательно решено. Вот враг - и с ним надо сражаться не на жизнь, а на смерть. Вот - друг, он заслуживает помощи и уважения. Я в такие моменты чувствовал, насколько зыбки наши с ней отношения. Ни о какой любви с её стороны не могло быть и речи. Алиса лишь заплатила долг за Геррика, которого я, по её мнению спас. Заплатила согласно законам того мира, откуда она пришла. Ну и еще, может быть, - любопытство к туземцу с отсталой планеты. Как человек я её, видимо, не слишком интересовал.

Тем более, что некая тень лежала на всем, что происходило в те светлые осенние дни. Нельзя было ни на секунду забыть, что и Алиса, и Геррик находятся в смертельной опасности, что у них - безжалостный и неутомимый противник, что их ищут и, как только найдут, черный ветер растреплет хрупкий мирок, который у нас случайно образовался. Она помнила об этом с утра до вечера.

И даже в те полные сентябрем часы, когда мы гуляли по городу, в те минуты, когда Алиса выглядела особенно веселой и беззаботной, она вдруг ни с того ни с сего замирала на одно-два мгновения, улыбка исчезала с её лица, смех стихал, и она стояла, прислушиваясь к чему-то такому, чего я при всем желании слышать не мог. Кстати, время от времени так же прислушивался и Геррик. И мне тогда представлялась напряженная тревожная тишина, возникающая иногда в перерыве между концертными номерами: музыки ещё нет, но она как бы сохранена и присутствует в виде гулкого эха, которое вот-вот грянет неистовыми аккордами. Алиса объясняла, что связаться с ними могут в любое время. Гийом знает, что мы здесь, и он нас разыскивает. А кроме того, об этом знает и Дом лорда Тенто. Самого его ещё нет на Земле, но он несомненно сюда прибудет. Нам нельзя пропустить этот момент. Синева в её непримиримых глазах темнела.

– А откуда он знает, что вы здесь? - спросил я.

– Геррик оповестил все Дома о твоем посвящении. Передачу можно засечь и установить, откуда она была произведена. У меня нет сомнений, что Тенто именно так и сделал. Теперь они обязательно нас найдут. Это - вопрос времени, двух-трех недель, может быть, дней...

Я был ошеломлен её словами и даже до некоторой степени - рассержен.

– Ты хочешь сказать, что Геррик сам выдал место вашего пребывания? Что это дурацкое посвящение обнаружило вас, и что теперь вся свора ринется на его голос? Черт побери, да неужели нельзя было отложить эти игры?..

Алиса уже в который раз устало вздернула брови.

– Геррик был обязан тебя посвятить, если ты сам хотел этого. А поскольку он тебя посвятил, он обязан был известить Дома о совершенном обряде. Посвящение в воины - не такой частый случай, как ты думаешь...

– И Дом Тенто он, значит, тоже поставил в известность?

– Разумеется. Весть должны слышать все, кто в ней заинтересован.

– Но зачем, зачем, зачем?! - вскричал я в ужасе.

– Таковы Законы нашего мира, - сказала Алиса. - Алломар не обманывает никого, даже своих врагов. Причем, врагов - тем более!

– Как это глупо!..

Алиса помолчала немного, взирая на меня как бы несколько издали, а потом, не найдя, вероятно, слов, демонстративно пожала плечами.

– Глупо, но - честно, - сказала она с явственным холодом в голосе. И затем повторила - опять после томительной паузы. - Может быть, это и глупо, с твоей точки зрения, но - это честно...

Я помню, как при её словах померк солнечный сентябрьский день. Дунул ветер и мелко зарябила вода в невском просторе. Из-за шпиля Петропавловской крепости потащились кривобокие облака с подгоревшей изнанкой. Я теперь тоже чувствовал тень, которая наползала на нас неизвестно откуда.

Ощущалась она буквально во всем. В том, что Геррик пропадал отныне целыми сутками - видимо, пытался кого-то найти, как я понял из намеков Алисы - в том, что он возвращался в квартиру уже заведомо после полуночи, быстро и отрицательно мотал головой в ответ на наши взгляды, быстро ел, ничего никогда нам не объясняя, и немедленно после ужина скрывался к себе в комнату. Тень эта ощущалась в тревоге, которая прорывалась теперь у Алисы чуть не в каждом слове. Она явно нервничала и раздражалась теперь по самому пустяковому поводу. Дважды довольно резко отвечала на мои реплики и, наверное, чтобы не наговорить лишнего, как и Геррик, немедленно уходила к себе. Хорошо еще, что у каждого из нас была своя комната. А потом через короткое время опять появлялась и старалась вести себя так, словно между нами ничего не произошло. У неё даже веки подергивались - такие нечеловеческие усилия она для этого прилагала. А однажды она, схватившись за оконную штору, чтобы её отдернуть, неожиданно замерла и сказала стиснутым горлом:

– Кажется, за нами следят...

Я осторожно выглянул через её плечо.

– Да нет, это просто Васька Егоров, мой бывший одноклассник...

– Я уже третий день вижу его здесь, - сказал Алиса.