Непобедимый эллин - Валентин Леженда

Иолай улыбнулся и беззаботно зашел в пещеру.

Геракл же спрятался за большим камнем и принялся наблюдать.

Поначалу вроде ничего интересного не происходило. Иолай, весело распевая во всё горло, уходил всё глубже и глубже в ужасную пещеру. Затем жизнерадостное пение внезапно оборвалось на самой высокой ноте. Раздался леденящий душу рев, потом кошмарное чавканье.

Так великий Геракл воочию убедился в существовании лернейской гидры. А сын Зевса всегда, перед тем как убить очередного монстра, проверял, существует ли чудище на самом деле. В конце концов, для чего же еще в жизни нужны многочисленные друзья?

— Всё, с меня хватит! — заорал сын Зевса и, резко остановив колесницу, стащил упирающегося историка на дорогу.

Затем Геракл вырвал у обочины небольшой прут и, насильно оголив зад историка, хорошенько того высек.

— Ври только правду! Ври только правду! — приговаривал великий герой, охаживая хворостиной вопящего ученого.

Боги на светлом Олимпе одобрительно зацокали языками.

— Рад видеть вас здоровыми и невредимыми! — приветствовал Копрей благополучно вернувшихся в Тиринф греков.

— И тебе привет, дурачина, — улыбнулся Геракл. — Надеюсь, Эврисфей в курсе, что у него в запасе осталось всего лишь десять заданий?

— В курсе, в курсе, — кивнул посланец. — Но десять заданий не так уж и мало! Кто знает, что может произойти…

— Ты на что намекаешь, а?

— Да нет, это я так…

— Смотри мне, язык до Спарты доведет, — нравоучительно проговорил сын Зевса, — а в Спарте знаешь что трепливого грека ждет?

— Нет, не знаю, — искренне ответил Копрей.

— Виселица! — И Геракл очень натурально изобразил болтающегося в петле висельника с закатившимися глазами и с вывалившимся на грудь языком.

Отшатнувшись от гримасничающего героя, Копрей слегка побледнел.

— Ну, полно тебе, Геракл, дурака валять, — осторожно вставил Софоклюс. — В конце концов, мы приехали сюда, чтобы узнать о новом задании.

— Да-да, — оживился сын Зевса. — Неврастеник уже придумал свою очередную нелепую глупость?

— Придумал! — подтвердил посланец. — Эврисфей желает, чтобы ты, Геракл, убил стимфалийскую птицу, задолбавшую окрестности аркадского города Стимфала.

— Опять эта ерунда! Горячечный бред допившегося до полосатых сатиров алкоголика, — с чувством выдал Геракл.

— И вовсе не бред! — обиделся Копрей, словно эта самая стимфалийская птица была его близкой родственницей. — Это существо очень опасно. Оно плюет в живых людей сгустками горячего металла и жутко по ночам воет.

— Ах, вот ты о ком? Видел я стимфалийских птиц, — недовольно поморщился сын Зевса. — Ерунда полная.

— Интересно, где же ты их видел? — удивился Софоклюс.

— Да вот когда с аргонавтами за золотым руном плавал, — ответил Геракл.

— А почему же я, твой личный хронист, ни сатира об этом не знаю?! — не на шутку разозлился историк.

— Ну, во-первых, это произошло до того, как мы с тобой встретились, — объяснил великий герой, — а во-вторых, мне и самому иногда кажется, что всё это был не больше чем увлекательный сон. Во всяком случае, более-менее запомнил я только две вещи: эту железную птицу да грандиозную пьянку с циклопом Полифемом.

Софоклюс поспешно заносил слова героя на новую восковую дощечку.

— Значит, ты отказываешься выполнять третье поручение Эврисфея? — ехидно уточнил Копрей.

— Почему отказываюсь? — возмутился Геракл. — Разве я хоть словом обмолвился об этом?

И герой выразительно посмотрел на Софоклюса.

— Ни единого слова произнесено не было! — решительно подтвердил историк.

— Что ж, — Копрей был явно разочарован. — В таком случае вам следует плыть на Аргос.

— Как на Аргос? — Софоклюс недоуменно поглядел на посланца. — Ведь, если мне не изменяет память, ты говорил, что это чудовище бесчинствует в Аркадии?

— Всё верно! — кивнул Копрей. — Но прежде чем съездить в Стимфал, вам следует посетить знаменитую психиатрическую лечебницу бога Асклепия.

— Что? — Геракл слегка налился краской. — Да ты, как я вижу, над нами издеваться вздумал!

— Ну вот, — заметно приуныл Копрей, — я так и знал, что буду неправильно понят.

— А ты поясни, — потребовал Софоклюс.

— В лечебнице Асклепия лежит один греческий мореплаватель, который своими глазами видел эту птицу.

— Так я тоже ее видел, — возразил сын Зевса.

— Но ты ведь не лежишь в психиатрической лечебнице?

— Нет!

— Значит, не перебивай. По желанию Эврисфея вы сейчас отправитесь на Аргос и там в лечебнице расспросите обо всем старого моряка, ибо только он точно знает, где находится гнездо ужасного создания.

— Задания Эврисфея с каждым разом становятся все безумней, — задумчиво проговорил Геракл. — Слушай, Копрей, а сам Эврисфей часом не в этой самой лечебнице проживает?

— Нет, — удивился Копрей, — он живет в Микенах.

— Хорошо, — кивнул сын Зевса, — мы выполним и эту его сумасбродную просьбу, только пусть потом пеняет на себя, рано или поздно, но я до него доберусь.

— Лучше поздно, чем никогда, — добавил Софоклюс, и Копрей с чувством выполненного долга вернулся в Микены.

— М-да, проблемка, — несколько огорчился Геракл, глядя на свою великолепную золотую колесницу. — До Аргоса ведь только по морю и доберешься.

— Это неделя как минимум, — подтвердил Софоклюс. Геракл постоял, подумал. Вдруг лицо его просветлело, и, задрав выглядывающую из львиной пасти кудрявую голову, он устремил многозначительный взгляд на парящий высоко в небе Олимп.

— Сынуля, я тебя понял! — засуетился на троне Зевс. — Гефест, где Гефест?

В тронный зал Олимпа поспешно вбежал божественный кузнец.

— Да, отец, я тебя слушаю!

— Гефест, немедля переправь моего любимого сынулю вместе с хронистом и колесницей на Аргос. Надеюсь, телепортационная пушка в порядке?

— Когда недавно переправляли в Иолк моего золотого барана, была в порядке, — подтвердил Гефест, вытирая натруженные руки о кожаный передник.

— Вот этим делом сейчас и займисъ!

Гефест поклонился и размашистым шагом двинулся к выходу.

Зевс почесал макушку.

— А теперь нужно отыскать Асклепия. Пускай встретит на Аргосе Геракла, а то совсем распоясался: от безделья овец для циклопов клонирует, безобразник.

— А разве клонирование у нас не запрещено? — подал голос лежавший у небольшого фонтана с амброзией Эрот.

Но Зевс ему не ответил, он быстро набирал на сотиусе-мобилисе номер Асклепия.

Ударивший с Олимпа в землю световой луч мгновенно поглотил немного растерявшихся греков, и в следующую секунду они уже были на Аргосе.

— О, мой дорогой родственник! — всплеснул руками Асклепий, обнимая оторопело таращившегося по сторонам Геракла.

Бог врачевания был довольно моложав, светловолос, с бакенбардами и в белоснежной, необычного покроя, одежде.

Софоклюс же с интересом уставился на величественный городской комплекс в центре острова.

— Это и есть та самая психушка, в которой, по слухам, лежала чуть ли не большая часть населения Греции? — любознательно поинтересовался историк.

— Ну почему же сразу «психушка»? — обиделся Асклепий. — Скорее уж дом отдыха от праведных трудов.

— Все там будем… — неопределенно буркнул Софоклюс, забираясь в золотую колесницу вслед за Гераклом.

Асклепию тоже нашлось место, и они торжественно покатили в глубь острова.

«Дом отдыха от праведных трудов» действительно меньше всего напоминал лечебницу. Величественные мраморные здания с изящными колоннами, симпатичные скверики, маленькие храмы… Вот только отдыхающие выглядели несколько странновато. В первую очередь удивляла их одежда, длинные рукава коей были крепко завязаны за спинами.

— Нам вон туда! — Асклепий указал на мрачное приземистое здание, чьи окна были забраны ржавыми решетками.

— Нам нужен один старый мореплаватель, — на всякий случай напомнил Софоклюс.

— Да-да, мне уже сообщили, — кивнул Асклепий. — Он находится в отделении для особо буйных психопатов.

— Много же мы от него в таком случае добьемся, — проворчал Геракл, но Асклепий лишь пожал плечами: мол, это дело не мое, друзья. Меня попросили встретить, я встретил, остальное ваши проблемы.

У входа в отделение для самых буйных дежурило несколько до зубов вооруженных солдат, что произвело на Геракла должное впечатление.

— А что, бывает, психи сбегают? — на всякий случай спросил историк.

— Бывает, — грустно подтвердил Асклепий. — Вот, например, давеча один царь сбежал.

— Не Креонт ли ненароком? — с подозрением поинтересовался Геракл, вспоминая своего щедрого тестя.