Ирод Великий - Юлия Андреева

– Первым делом омойся, потому что в городе узнав о твоем приближении, будут закрыты все бани. Оденься в чистое, но не украшай себя никакими драгоценностями и не отягощай лишним оружием, – по-отечески спокойно напутствовал он. Позже убедившись, что сын следует его советам, Антипатр велел пришедшим с ним слугам, помыть и умаслить голову Ирода, после чего строго воззрился на нас, выбрав не больше сотни человек во главе с Костобаром, которому Антипатр доверял как самому себе и другом Ирода Гиппием, с коим тот не расставался – свита для сопровождения Ирода ко дворцу хасмонеев.

Сотня, а нас было не менее полутора тысяч! Военачальники Ирода возроптали, пророчествуя немедленный арест или чего хуже убийство такой крошечной свиты, но Антипатр стоял на своем, уверяя, что большая свита произведет впечатление, будто Ирод желает запугать Иерусалим. И от этого сделается только хуже.

– Иди же, мой дорогой, и пусть бог Израиля и все боги Рима хранят тебя. – Антипатр обнял Ирода, и вместе они присели на обочину дороги, наблюдая за тем, как переодеваются в приготовленные для них чистые, выбеленные до боли в глазах, туники умытые с дороги воины, Антипатр вытащил из заплечного мешка лепешку, и разорвав ее на две части протянул большую сыну. Расторопный мальчик, пришедший вместе с Антипатром, подал чашу с медом.

Желая подслушать, о чем будут вести беседу отец и сын, я подсел к своему господину, и тут же тот отщипнул кусочек лепешки, и зачерпнув им изрядно сладкого меда, протянул мне.

– Я приберег для тебя тысячу талантов, это все, что удалось скопить за долгие годы службы у Гиркана, – одними губами прошептал Антипатр, для верности прикрывая рот лепешкой, дабы враги, если таковые окажутся в той или иной свите, не могли прочитать по губам. (Тысяча талантов, я выяснял у знающих людей – эта плата, которую необходимо заплатить за взятие Иерусалима, коли приведет к тому нужда.) Возможно, тебе еще придется поторговаться, но, если ты пообещаешь правителю Сирии еще 500 иерусалимских жен, он не сможет отказать тебе. – Антипатр оглянулся. – Если Гиркан велит заключить тебя под стражу в моем доме или бросит в темницу, мы с твоим братом немедленно вытащим тебя от туда, после чего путь твой будет лежать в Сирию. Я дам тебе коней и заплачу жалование воинам, дабы те, увидев твое унижение, не предали. Но и только, тебе придется скакать во весь опор, потому что войну нужно начинать сейчас, или не начинать уже никогда.

– Но я не собираюсь нападать на Иерусалим, где сидит прокуратором мой брат! – Ирод брезгливо повел плечами.

– Ты сделаешь все как сказал я или останешься на вечные времена дураком, которым ты, никогда не являлся. Напасть следует как можно быстрее, потому что не далее как два месяца назад Цезарь[38] милостиво разрешил восстанавливать крепостную стену вокруг города[39], но Гиркан до сих пор чахнет над своими талантами, не решаясь выделить достаточно денег для начала работ, и одновременно с тем, сетуя на невозможность жить в незащищенном городе. Иными словами, если ты ударишь в новую кладку, та разлетится от двух-трех пинков. Впрочем, с нашим господином стена может быть не поставлена годами. Безусловно, я мог бы поднажать на него, изыскать средства, но я буду оплакивать твой побег или изгнание, позабыв обо всем на свете и ища утешения в вине.

Выслушав отца, Ирод молча кивнул, обещая быть послушным.

Если бы мой отец взял на себя труд опекать мое появление во враждебном городе, он бы возможно выставил своих людей на крышах, рассредоточил отряд по домам, с тем чтобы те подкарауливали из засад возможных убийц. Антипатр не знал, да ему и не следовало знать, все эти ненужные ему военные приемы. Но, когда мы шли по городу, жители которого выходили из домов для того, чтобы своими глазами взглянуть на сына первого министра, с которого за ослушание Гиркан скоро снимет его непутевую голову, я отчего-то был уверен, что никто из них не бросит в нас камня, не говоря уже о предательской стреле или ловком ноже. Мы шли полностью защищенные невероятным авторитетом добрейшего Антипатра, слово которого было сильнее всех легионов Рима, и тверже чем самая твердая и неприступная скала.

Глава 15

На переговоры с Секстом Цезарем[40] управляющим Сирией, Ирод решил взять меня, как гражданина Рима. Что с одной стороны обременяло ответственностью, а с другой… впрочем я один из немногих слуг Ирода, который при любом раскладе карт остался бы в выигрыше. Хотя, несмотря на то, что мой подлинный хозяин Марциалий Нунна Алауда и учитель Люций Грасса Вулпес, да ниспошлет им долгие жизни Добрая Богиня[41], время от времени просили подпустить какой-нибудь слух порочащий Ирода, что, разумеется, не могло повредить ему напрямую, но все же… Впрочем, им ничего не стоило приказать отравить господина, что я сделал бы не поведя бровью, потому что, как бы я ни был привязан к Ироду и его двору, а все-таки настоящего «Черного паука» не переделаешь. Если мы не кусаемся, то, считай, что и не живем.

Дамаск… ох, не люблю я все-таки перемещаться с места на место, изображая из себя скромного слугу правителя, ненавижу спать на голой земле и в шатрах, не терплю постоялых дворов с их вездесущими насекомыми. А тут еще предстояла война. Бр…

Во что бы ни стало, следовало отыскать Ироду симпатичное местечко, на котором он мог проявлять свои таланты, и не мешал бы мне надзирать за ним. Так как случись война еще не известно, где будет мой господин, а где доведется коротать денечки мне грешному. Да, одно дело быть свободным человеком, и совсем иное слугой повелителя. Тем более повелителя, которому не сидится на своей родной земле, а которого гоняют привередливые боги по свету, забрасывают точно управляемое ветром судно под парусом, то на юг, а то на восток, на запад или на север, и нет ему покоя, тихой, отрадной гавани.

Доколь, спрашиваю я богов, будет продолжаться сие?

На подъезде к Дамаску на нашей дороге возникла неучтенная преграда в виде двух перевернутых возов, обойти которых не представлялось возможным. Тут же невидимые лучники начали обстреливать нас со всех сторон, так что несколько воинов тут же пали замертво, словив светлооперенные стрелы. Этого еще не хватало, я извлек из-за пояса несколько метательных ножей, и, выскочив на мгновение из-под щита, охраняющего меня воина, послал их по назначению, ловко срезав одного из разбойников. Разумеется «Черному пауку» не следует демонстрировать свою сноровку в присутствие посторонних, но тут уж не до соблюдения правил.

Мой защитник захрипел и упал бы на меня, придавив тяжелым щитом, но я успел кувыркнуться по земле одновременно уворачиваясь от очередной стрелы, и успевая метнуть ответный гостинчик.

Дальше пошло быстрее, натренированные в пограничных отрядах Идумеи – воины Ирода во главе с ним самим и постоянно находящихся при правителе сотниках Костобаре и Тигране разместили собственных стрелков под прикрытием вражеских телег. Одновременно с тем со всех сторон на нас поперли грязные оборванцы с копьями и мечами наизготовку. Ну, привалило счастья! Я выхватил меч, и уже не пытаясь скрывать свою настоящую сноровку, принялся за ратное дело в шаге от своего благородного господина. Рядом со мной плечом к плечу рубились закаленные в боях ребята Ирода, сдержанные как все горцы в начале сражения, и неистовые после первой крови. В считанные минуты они покрошили непрошенных разбойников, так что я сразу же утратил интерес к происходящему.

Я осмотрелся, уже не опасаясь получить нежданную стрелу – не от кого.

– Ну, вот, они разбойничают, а нам теперь порядок наводить вместо тутошних властей, – ворчал в бороду Ирод, вытягивая тонкую стрелу из бедра. Будучи крайне подозрительным, он не доверял подобную работу даже своему лекарю, из-за чего тот вечно клял свою судьбу.

– Так навели же вроде как. Эти больше озоровать не полезут, – передал правителю бурдюк с вином бившийся несколькими минутами до этого плечом к плечу с Иродом сотник Тигран.

– Да где навели-то? Кровью все загадили. Трупы опять же. Поди провоняют, или звери дикие по клочкам растащат, а прохожему, проезжему неприятно, опять же, прокуратору донесут… мол, прошли и нагадили на дороге. Распятья рубить надо. Живых развешивать. – Ирод уже извлек стрелу, и только теперь позволил лекарю осмотреть себя. Из-за спешки, рану не прижигали, а всего лишь приложили тряпку смоченную в крепком галльском вине.

– Распять – эт первое дело, да вот уже ребята… – сотник кивнул в сторону трудящихся воинов. Кто-то разбирал служившие преградой телеги, кто-то возился с неосмотрительно оставшимися в живых разбойниками. Шла обычная походная жизнь.

Глава 16

– …Слава Цезарю! – Я по-солдатски вытянулся перед прокуратором Сирии, ожидая милостивого разрешения продолжить. Давно источивший запас своего красноречия Ирод стоял рядом, ожидая, когда можно будет снова ринуться в бой. По нелепой прихоти Секст Цезаря[42], мне позволили предстать пред ним не раньше, чем после того, как Ирод введет того в курс дела. Так что теперь оставалось только гадать, какую роль, уготовили мне, как гражданину Рима в этой игре, охочие до шуток соотечественники.