Ландскнехт - Юрий Гаврюченков

*** Ласковые волны Черного моря с шумом набегали на берег. Альбина вышла на крыльцо, и свежий ветерок остудил ее тело, еще горячее после сна. Стоял "бархатный сезон", самое чудесное время года. Маленькая лужайка перед крыльцом заканчивалась обрывом, по которому узкой лентой змеилась каменистая тропинка. Лужайка, как и домик, были их собственностью. Ее и мужа. Фамилия Альбины теперь была вполне заурядной Кузнецова, но какое это имеет значение? Чем банальней фамилия, тем неприметнее, а следовательно, безопаснее. С их деньгами можно было позволить себе не только новые документы, так что меры предосторожности были приняты максимальные. Он бесшумно появился у нее за спиной - огромный, мощный, словно боевая машина. Вчера в кабаке его заинтересовала местная команда. Альбина хотела видеть Александра крутым бригадиром или даже звеньевым. Он поделился с ней своим решением, которое ей ужасно понравилось. - Пойдем купаться? - тихо спросил он. Альбина кивнула, он взял ее на руки и понес вниз к теплому синему морю.

ЧАСТЬ 2

1 "Выживать надо в одиночку". Это наставление инструктора-афганца Мельник успел подзабыть, но теперь представился случай вспомнить. Пока он выжил, но надолго ли его хватит и сколько будет сопут-ствовать ему удача, рассчитать было сложно. А ведь ему еще повезло. Долго ли было поймать пулю в голову при отсутствии тренировки? Обустроившись в Крыму, Мельник решил сойтись с местными бандитами и как-то в кабаке разговорился с пацанами, которые представили его своему бригадиру. Мельник отрекомендовался офицером-запасником из под-разделения армейской разведки, и выяснилось, что о нем хорошо знают. Разумеется, в пределах созданной им легенды, а не настоящего питерского прошлого. Мельник был принят в бригаду и скоро заработал авторитет, в одиночку разобравшись с кодлой заезжих, командиро-ванных с какой-то целью в Симферополь. Дело было в аэропорту, бар-ресторан которого находился под крышей Татарина и куда наведались пообедать татариновские ре-бята. Синий "БМВ-590" въехал на стоянку, и трое пассажи-ров, среди которых был Мельник, зашли в обеденный зал, пустующий в это время суток. - Привет, Ленок, - сказал Пан, который был стар-шим. - Нам мяса, Валюша знает какого. - Супчик будете? - Симпатичная официантка Ле-ночка работала в зале недавно и еще не знала вкусов ко-манды. - Хорошо бы... пива! - подражая лоху из "Брил-лиантовой руки", выдохнул третий пацан, Зема, и гоготнул. - Нет, суп пускай барыги жрут, - отказался Пан. - Эх, Ленок, тебя еще учить и учить. При этих словах его взгляд медленно скользнул вниз по ее фигуре и остановился на длинных красивых ногах. Было ясно, что процесс обучения начнется в один из ближайших вечеров. Пан вовсю пользовался правом пер-вой ночи, не пропуская ни одной новенькой девочки, а если и пропуская, то непременно по кругу. В его ведении было достаточно точек, и скучать не приходилось. Мельник ковырял зубочисткой под ногтями, погляды-вая в противоположный конец зала. Там в углу заседала шумная команда залетной братвы, наглеющая прямо на глазах. - Три мяса, три пива? - прощебетала Леночка, стро-ча в свой блокнотик. - Ага, - кивнул Пан. - Сейчас будет.,- Леночка упорхнула в сторону кухни. - Эй, ты скоро там? - донеслось ей вслед из угла. - Одну минуту, подождите, пожалуйста, - пискнула в ответ официантка. - Ваш заказ готовится. Когда она появилась обратно, неся три порции мяса, пятерка в углу недовольно загудела. Татариновские не обратили на них внимания и принялись за еду. - Эй, ты, курва!.. - заорал один из них, самый маленький, по виду "шестерка". - Сейчас принесу, - пролепетала Леночка, но он вскочил, догнал ее и влепил пощечину. "Где-то я его видел", - подумал Мельник, глядя на одного из приезжих. Пан обернулся на звук, лицо его потемнело. Он встал. - Э, ты чего шумишь? - разнесся по всему залу его раскатистый голос. - А ты утухни, - отмахнулся "шестерка", - крутой, что ли? Он был не прав, это отметили и свои, но отыгрывать назад было уже поздно. Если начать заминать, то могут подумать, что питерские зассали перед местными, да к тому же их было почти вдвое больше. Поэтому команда замерла, готовая прийти на помощь. - Ты че, собака, рот разеваешь? - покатил на "шес-терку" Пан, но тот, чувствуя за собой силу, обнаглел еще больше. - Че? Да ты свой рот закрой, пока вафля не залетела! Да ты, фраерюга долбанный, че ты понты колотишь? - он оглянулся, ища поддержки, и увидел в братанах самое живое участие. - Я тебя сейчас в рот сде... Пока он верещал, Пан приблизился, и остаток фразы парень проглотил вместе с осколками зубов. Питерская команда повскакала. Их боец залупился сверх меры, но никто не может безнаказанно дуплить луговских. Подня-лись и Зема с Мельником. За оружие никто хвататься не стал, не тот случай, но мордобой намечался порядочный. Первому рыпнувшемуся Пан закатил так, что тот присоединился к "шестерке", а вот следующий оказался боксером, и уже настала очередь Пана собирать столы в кучу. С криком "Н-на!" Мельник влетел в середину тройки, в прыжке снеся ногой Кабанью Тушу, и тут же с хрустом врезал локтем в переносицу загадочно знакомого джен-тльмена удачи. Боксер успел отскочить и провел прямой в челюсть. Мельник убрал голову и на повторной атаке сумел перехватить руку, дернуть и повернуть, словно колодез-ный ворот. Боксер кувырнулся в воздухе и упал на Ка-банью Тушу, сбив его с ног. Тем временем вскочивший с пола "шестерка" прило-жил бутылкой по голове рванувшегося в гущу боя Пана и прыгнул к Земе, норовя расписать получившейся "ро-зочкой" лицо. Заниматься им Мельнику было некогда. Вырубленный Паном Второй и боец со сломанным но-сом, у которого еще не успели заплыть глаза, рвану-лись к нему, желая воздать сторицей за хлебосольное гостеприимство. Его Мельник встретил пяткой в пах и той же ногой втер Второму по голени, добавив кула-ком в лоб. Лоб оказался крепким, но Мельник сумел отпрыгнуть, пропуская мимо удар, и, схватив за плечо, пнул коленом по позвоночнику. Краем глаза он увидел изготовившегося для боя Боксера и поднимающуюся Ка-банью Тушу. - Пет-тух! - выдохнул Кабан и, подняв над головой стол, кинул его в Мельника. Мельник поспешно убрался назад, стол лег совсем рядом. "Шестерка" уже успел порезать Зему, ткнув "ро-зочкой" в лицо, но Пан, у которого совсем слетела баш-ня, не дал его добить. Он хлопнул кулаком по столу с осколками рюмок и, словно древний боец муай-тай, влепил "шестерке" по физиономии. Этот садомазохист-ский прием дал поразительный эффект. Заорали оба сразу: гопник - от того, что осколок проткнул глаз, а Пан - от боли и ярости. Он ринулся в атаку, сметая перевернутые стулья, но был встречен мастерским аппер-котом Боксера, пославшим в нокаут. Воспользовавшись тем, что самый опасный боец от-влекся, Мельник бросился к нему и сбил подсечкой. На него покатили с двух сторон Кабанья Туша и оправив-шийся Сломанный Нос, причем последний нацепил на руку кастет. Кабан был слишком здоровым, и из двух зол Мельник выбрал размером поменьше. Он сделал подход к Сломанному Носу, провоцируя удар, поймал руку и бросил через спину под ноги Кабану. Это замед-лило продвижение, но справа оказался Боксер, а слева Второй, оклемавшийся, но все равно двигавшийся как-то странно. Они теснили его в угол, где ему уже точно наступил бы конец. Мельник рванулся на прорыв в самой слабой точке. Второй попытался встретить его ногой, но это была ошибка - Мельник подхватил голень, вздернул вверх и засадил кулаком по яйцам. Пронеся ногу над головой, он скинул полутруп Боксеру, подсознательно отметив, что порвал парню связки. За спиной теперь был целый зал, что давало свободу маневра, а впереди и слева - Сломанный Нос и Кабанья Туша, который вновь вцепился в любимый метательный снаряд. - Пе-тух, - прохрипел он заветное слово, вздымая стол на вытянутых руках. - Аааа! - взревел Мельник и понесся ему навстречу. Он пригнулся, пропуская летящий по воздуху пред-мет, и дважды врезал кулаком по лицу. Тот явно не был готов к такому коварству и безропотно воспринял удары судьбы. Отскочив от него, Мельник пнул в бедро и довел сокрушительный маваши-гэри подъемом стопы под ухо. Сломанный Нос сразу убрался, а Кабан развернулся, чтобы получить еще раз по морде. Боксер молча приближался, порхая как бабочка и го-товясь жалить как пчела. Его лапа, унизанная золотыми "гайками", могла приложить не хуже кастета. Мельник отступил, разрывая дистанцию, и, когда тот пошел на сближение, прыгнул на подхват, ухитрившись поймать правой рукой за пятку, а левой толкнуть в колено. Боксер упал на спину, страховаться его не учили, и он крепко приложился затылком. Остался один Кабан. Он был не-сколько обескуражен случившимся, думая, что быстро загасит местных, но теперь понимал, что ошибся. Оста-валось одно мириться. - Ладно, - пробурчал он, озирая поле боя. - По-резвились, и будет. - За петуха ответишь, - жестко произнес Мельник. Пообтеревшись в банде, он узнал цену слов. Кабан не хотел отвечать. Пухлая рука метнулась во внутренний карман куртки, чтобы достать волыну. И Мельник прыгнул. Акцентированный прямой удар в нижнюю челюсть ва-лит человека насмерть, но тут вышел не совсем прямой и не совсем акцентированный. Мельник успел достать Кабанью Тушу прежде, чем тот в него выстрелил, вма-зав ступней в хавальник. Тяжел, ох, тяжел был бывший штангист или борец. Будь он полегче - улетел бы, да жил себе потом, но с такой массой инерционного отбрасывания не получилось. Челюсть вместе с башкой ушла назад, хрустнув то ли хрящами, то ли позвоночником, а туловище осталось на месте. Деревья умирают стоя. В полной тишине ("шестерка" наконец-то отключил-ся) Кабанья Туша качнулся и медленно завалился назад. От его падения дрогнул пол. - Ой, елки, - прошептал Зема. Мельник посмотрел на него. Зема уставился на Тушу, левая сторона лица была в крови. - Завалил... - Давай уматывать отсюда, - приказал Мельник. Он оглянулся и заметил Боксера, мрачно наблюдавшего за действием. Они подхватили Пана, ошалело мотавшего головой, и оттащили его в БМВ. Мельник сель за руль, и они по-неслись в ближайшую больницу. У Пана было сотрясение мозга, да и Зему исполосовали неслабо. "Центровые, - подумал Мельник, вспоминая СОБР, - наберут же бойцов!" Весна 1995 года только начиналась.