Единственная для темного эльфа 3 (СИ) - Мазарин Ан

Голос дрогнул, а я замолчала, чтобы не выдать волнения. Опустила голову, приводя чувства в порядок. Волчица не находила слов, чтобы что-то сказать.

— Не говори никому об этом, Рена. Это ничего не изменит.

Подруга сжала мои руки, сама какое-то время не решаясь что-то сказать. Ситуация, в которую я попала, оказалась сложнее, чем я могла себе представить первоначально. Мало того, что книга контрабандная, так еще и побочное действие не головная боль.

— Ладно, — наконец, отозвалась волчица, опускаясь на кровать, следом утягивая и меня за собой. — Я верю в твое благоразумие. Толькой, Ай… ввиду сложившегося… если тебе станет хуже, позволь принцу найти тебя. Побег в никуда не стоит твоей жизни. Если бы Фалькониэль знал… Кстати, — Рена подняла голову, повернув ее ко мне. — Почему ты не остановила его, когда он уходил с той женщиной?

18. Принятое решение

18. Принятое решение

— Почему ты не остановила его, когда он уходил с той женщиной?

Этот вопрос я и сама задаю себе. Только над ответом и думать не нужно, и так его знаю.

— А какое я на это имею право? — усмехнулась горько, впрочем, сразу посерьезнев: — Я хочу уйти, Рена.

— Что?

— Я уже видела один раз, как он умирает. Если он избавился от зависимости от меня, может, для него это к лучшему? — взглянула на волчицу, но не находя понимания в ее глазах, улыбнулась, отворачиваясь. — Я могу быть эгоисткой, но не переживу, если с ним снова что-то случится.

Рена встала с постели, начиная расхаживать по комнате. Прохладный воздух из-за приоткрытой форточки наполнял комнату не по-весеннему морозным воздухом, только я не обращала на это внимания. Продолжала изливать душу, пока есть силы и желание с кем-то этим поделиться:

— Со мной он в опасности, Рен. Все время, что я его знаю, он рисковал собой ради меня. Рано или поздно меня найдут либо Геррион, либо Ам-Рес, это вопрос времени. Понимаешь, какая участь ждет Фаля в обоих случаях? Я не смогу его защитить… даже тот первый раз не смогла. Он едва не умер. Если бы не вы, его бы уже не было в живых. Как не было бы смысла жить и мне самой…

Я замолчала, подбирая слова. Рена молча застыла у стены.

— Я не хочу жить без него, Рена, но я должна сделать все, чтобы уберечь его… Говорят, если любишь — отпусти. Это я и пытаюсь заставить себя сделать. Где бы он ни оказался, где нет меня, ему везде будет безопаснее. Как и вам с Деасом.

— Что ты говоришь такое? — хмуро бросила подруга вычитывающим тоном. — Предлагаешь бросить тебя? Ушам не верю.

— Не надо так относиться к моим словам, — смутилась слегка, поерзав на кровати. — Вы самые близкие в этом мире для меня люди, я не прощу себе, если с вами что-то произойдет. И не смотри на меня так, я уже кое-что знаю о вашем мире. Не пропаду.

— Прав был Деас: признаки отчаяния на лицо, — констатировала подруга, выслушав мою тираду. — Если Фалькониэль все вспомнит, он убьет нас всех за то, что мы тебя оставили.

Сжав покрывало на кровати в кулаке, вскинула голову:

— Мне надо сбежать, чтобы вы меня отпустили?

— Беги, куда хочешь потом, от него не скроешься.

Замерев на какое-то мгновение, я улыбнулась. Все же, сердце согревается от мысли, что кто-то еще верит в то, что Фаль станет самим собой. Точнее, что память к нему вернется. Приятно, что есть кто-то, кто верит в это больше, чем я. Только толку-то.

Позже, этим вечером, я еще не раз возвращалась к этому разговору в своей памяти. Рена не поддержала моего решения, но я и не требую понимания. Друзья не оставят в беде, но мне совсем не хочется эту самую беду на них привлекать.

Откинув куртку на спинку стула, подошла, наконец, к открытому окну. Короткие шторы слабо развевались, ветер был совсем тихим, но достаточно прохладным, чтобы замерзнуть. Мне много не надо. Нашарив вверху глазами ручку, зацепилась за нее и потянула вниз. Необычные ставни легко сомкнулись, а вот скрепить их до конца не вышло. Подергав пару раз, пришлось махнуть рукой: авось ночью не раскроются.

Зашторив окно, уже на ходу стянула с себя оставшуюся одежду. В маленькую комнатушечку за внутренней дверью прихватила только ту, что испачкала в крови. Но сначала долгожданная ванна для меня самой.

Воду приготовили заранее, только вот наощупь она оказалась холодной. Не успев расстроиться, едва не махнула рукой, желая нагреть ее до нужной температуры… Так и замерла с поднятой рукой, вовремя спохватившись.

Эй, что, трудно теперь возвращаться к привычным действиям? К хорошему быстро привыкаешь, а магия, как ни крути, штука удобная. Пришлось осматриваться на предмет, чем тут можно вскипятить воду. Как-то же постояльцы должны это сами уметь делать.

Прошлась вокруг бадьи, осмотрела ближайшие тумбочки, заглянула за занавеску — нашла только душистое мыло и полотенца. Уже неплохо. В моей купальне во дворце температура воды всегда была стабильной, регулировать ее не приходилось, опыта набраться было неоткуда. К Рене топать как-то неловко уже, тем более, она с Деасом…

Черт, че так сложно-то? Несмотря на то, что постоялых дворов я здесь повидала немало, отсутствие каких-либо видимых приспособлений малость озадачило.

Зато наткнуться глазами на чаши с солью оказалось неожиданно. Принюхалась — пахнет приятно. Холодная вода, зато с ароматом! Ополоснусь за полминуты и выскочу, замерзнуть не успею. Кровь с одежды, правда, вряд ли отмоется.

Щедро бросив горсть соли сиреневого цвета с ароматом почти лаванды, с некоторым шоком наблюдала клубы густого пара, взвившиеся над моей многострадальной бадьей. Голубая соль воду остудила до нужного градуса.

Ванну сама себе вскипятила — точно не пропаду.

Посмеиваясь тихо, скинула белье, сразу же забираясь в место, обещающее блаженство. Ну, хоть что-то приятное за сегодня. Полностью в воду опустилась не сразу, наслаждаясь уютом. Сидела на бортике и медленно намыливала руки, шею, стараясь ни о чем больше не думать. Только раз выпала из медитации, когда сквозняк чуть приоткрыл дверь, но выходить из тепла только чтобы ее закрыть, не хотелось. Наверно, окно все-таки открылось.

Но блаженство быстро закончилось. Окно оказалось закрытым, а вот комната встретила холодом. Распаренная кожа мигом покрылась мурашками, и пришлось скорее забраться под одеяло. Только сколь не было оно толстым и тяжелым — не согревало. Тяжелые мысли все равно ползли в голову, и не было от них спасения.

А самая тяжелая — о мужчине, который сейчас обо мне не вспоминает. И никогда больше думать не будет. Забудет, как страшный сон. А пока что, я для него страшная реальность. Спит и видит, как от меня избавиться. Скоро я освобожу его от этих забот.

Сон, как назло, совершенно не шел. Темнота ночи казалась неприветливой. Тишина давила, но не долго. Совсем скоро откуда-то сверху, с третьего хозяйского этажа, донеслась тихая мелодия. Она напоминала переливы колокольчиков, аккомпанирующих звукам ханга… Грустная, заставляющая свернуться калачиком, что я и сделала. А, может, это от холода…

Под эту колыбельную и под свои нелегкие думы я провалилась в сон.

Уходя, рассчитывал лишь на одно. Истерика в лесу для меня закончилась, так и не начавшись. Мне она так ничего и не высказала. Ни слова претензии, ни единого обвинения. А я смотрел в ее манящие глаза и желал видеть в них страсть. Не отрешение, коим она наградила меня сполна, а чувства, что я оттолкнул, не будучи осторожным. Да отреагируй ты хоть теперь!

Не было и мысли провести ночь вместе с незнакомкой. Все, чего хотел — зажечь искру жизни в потухших очах, вновь воззвать к тому взгляду, коим одаривала она меня всякий раз, когда невольно ловил ее взгляд. Если он правдив, я завидую сам себе.

Я хочу твою ревность.

— Ну, — томно протянула наемница, оттолкнув меня к стене, стоило нам удалиться дальше по коридору. Каждый шаг давался все тяжелее, тянуло совсем в другое место. — Так к тебе или ко мне?