Утомленная фея – 4 - Андрей Ходов

Только полный идиот не способен понять, что, учитывая всю совокупность исторических, геополитических и климатических факторов, единственным способом существования Великороссийского суперэтноса (в текущий исторический момент) может быть только жесткое, идеократическое государство, ориентирующееся на солидарные ценности и проводящее политику умеренной автаркии. Все другие варианты – явное самоубийство. Но вот уже на протяжении двух веков российская интеллигенция отказывается это признать. Ненависть к Государству Российскому составляет суть ее мировосприятия. Эта ненависть прочно вошла и в так называемую Великую Русскую Литературу. Лично я считаю, что эта литература является по сути подрывной. Одно то, что ее до небес превозносили на Западе, может понимающего человека заставить задуматься. А всеобщее среднее образование внедрило эти подрывные идеи в широкие массы населения, чем и можно частично объяснить его явно неадекватное поведение в возникшем кризисе.

Попробуем разобраться в этом феномене.

Своим появлением на свет российская интеллигенция обязана «Манифесту о даровании вольностей российскому дворянству» Петра III и «Грамоте на права, вольности и преимущества благородного российского дворянства» Екатерины II, которые ликвидировали систему «государева тягла и службы» для благородного сословия. Плюс реформа («Белая революция») 1861 года, которая сняла с дворянства остатки его ответственности перед обществом. Снятые с дворянства обязанности «расписали» на прочее (податное) население, а права и привилегии дворянства оставили и закрепили. Для этого пришлось расширить и ужесточить крепостное право, увеличить рекрутские наборы и налоги (что привело к многочисленным крестьянским бунтам). В результате перечисленных «реформ» российское дворянство из «служивого сословия» превратилось в чистейшей воды паразитов. Служить не обязаны, налоги платить не надо, крестьяне на тебя пашут… Масса досуга появилась: можно стишки и романы писать, о Высоком думать, театры с балетами заводить. До этого на все эти штуки просто времени не находилось, дворяне обходились пьянками, скоморохами и дворовыми девками, чтобы стресс от Службы снять. Для удовлетворения новых «культурных» интересов потребовалась соответствующая инфраструктура: актеры, антрепренеры и прочие деятели культуры. Да и число дворни пришлось увеличить: всех этих камердинеров, мажордомов и прочих лакеев. Должно быть, здорово барствовать в собственной усадьбе без особых забот, как Лев Николаевич Толстой, да еще и мнить себя светочем свободы и нравственности. Последнее особенно важно, в смысле, что дворянство наше, утратив смысл своего существования, в качестве компенсации собственной бессмысленности придумало миф о своем «Высшем Предназначении». Мол, будем мы «Высокие Идеалы» в народ продвигать, свободу и демократию пестовать… Но пожалуйста без ответственности за результат претворения в жизнь наших идей. Эта проза жизни нас не интересует, слишком мелка. Так и родилась на свет российская интеллигенция.

Данный стереотип поведения, в смысле, учить всех жить, но не брать на себя ответственности – оказался очень устойчивым и прилипчивым. Он был практически без изменений воспринят частью разночинцев, а впоследствии и новой советской интеллигенций. Говорят же умные люди, что Советское Государство в значительной части было создано интеллигенцией и для интеллигентов. Возилось оно с этой интеллигенцией как с писаной торбой, расплодило ее до полного неприличия. Вот и гордились мы лучшим в мире театром, лучшей в мире литературой… А стоило ли? Ну, имели мы лучший в мире балет, а чем гордиться-то? Что наши педерасты самые продвинутые в мире? А народу оно было надо? Рафинированная интеллигентская культура практически сожрала культуру народную. В русских деревнях перестали петь, рассказывать детям сказки, праздники нормальные устраивать… Не слишком ли высокая цена? Да и технической «интеллигенции» в Союзе было явное перепроизводство. Большая часть без дела протирала штаны и юбки в НИИ и заводских конторах. Мало того, что это выброшенные на ветер деньги на обучения, но еще и ПРАЗДНОСТЬ, которая кошмарно аукнулась в «перестройку».

– А разве в других странах интеллигенции не было? – поинтересовался Геннадий, несколько ошарашенный Симиным напором.

– Ну, нельзя сказать, что российская интеллигенция есть нечто совершенно уникальное. Была подобная дрянь и в других странах. Вот в Польше, например. Тоже появилась во времена «шляхетских вольностей», тоже благополучно перекочевала в социализм, тоже с воодушевлением приняла участие в его разрушении (и собственном самоубийстве). Да и здесь в Бразилии она имеется. Детки всех этих латифундистов, которые ни разу в жизни палец о палец не ударили, но мнят себя гениями.

Одна радость от «перестройки» – от интеллигенции Россия избавилась. Большая часть «интеллигентов» тогда превратилась в деклассированные элементы, а уцелевшие выбросили из головы все «Высокие Идеалы» и с энтузиазмом занялись реальным делом (обслуживанием интересов правящей элиты), как будто всю жизнь мечтали лизать чужие задницы. Нынешнее «Поколение Пепси», это конечно, воплощенный ужас, но на роль «совести нации», слава богу, не претендует. Мое мнение: как бы не обернулись события в России, но возрождения интеллигенции допускать нельзя. Сделать это просто – бороться с халявой и праздностью, и пропускать мимо ушей сказки о «Высокой Культуре».

– Как же, помню, помню, – проворчал Геннадий, – когда я слышу слово «культура», то моя рука тянется к пистолету.

– Именно! – Сима хихикнула. – Культура культуре рознь. Когда речь заходит об интеллигентской «культуре», то именно такая реакция и должна быть у нормального человека.

– Мне кажется, что ты перегибаешь палку. Ведь были же и нормальные интеллигенты, патриоты своей родины. Вот Пушкин, например.

Сима поморщилась. – Не спорю, поэт он был действительно гениальный. Но патриот… Да и в моральном плане не слишком…

Геннадий тяжело вздохнул. – А Александр Сергеевич то тебе чем не угодил?

– Чем? А ты про историю с саранчой слышал?

– Слышал, а что тут такого? Какой то там самодур-губернатор посылал поэта на саранчу. Тот съездил и вместо отчета написал стихотворение. И что он реально мог с этой саранчой сделать? Это же стихийное бедствие. Или он должен был разгонять ее, размахивая руками?

Сима фыркнула. – Напомню, поэт в то время состоял на службе отечества. Дело было так. В Новороссийской губернии случилось бедствие – нашествие среднеазиатской саранчи. Губернатор направил несколько мелких чиновников, в том числе и Пушкина, оценить масштабы катастрофы. Текст предписания: «Состоящему в штате моем, коллегии иностранных дел, коллежскому советнику Пушкину. Поручаю Вам отправиться в уезды Херсонский, Елизаветградский и Александровский и, по прибытии в город Херсон, Елизаветград и Александрию, явиться в тамошние общие уездные присутствия и потребовать от них сведения: в каких местах саранча возродилась, в каком количестве, какие учинены распоряжения к истреблению оной и какие средства к тому употребляются. После сего имеете осмотреть важнейшие места, где саранча наиболее возродилась, и обозреть, с каким успехом действуют употребленные к истреблению оной средства и достаточны ли распоряжения учиненные для этого уездными присутствиями. О всем, что по сему Вами найдено будет, рекомендую донести мне».

Александр Сергеевич, как истинный российский интеллигент, пытается от поездки на картош…, в смысле, на саранчу закосить по здоровью. Пишет письмо в канцелярию губернатора: «Вот уже восемь лет, как я ношу с собою смерть. Могу представить свидетельство какого угодно доктора. Ужели нельзя оставить меня в покое на остаток жизни, которая верно не продлится?». Закос не проходит, поэт получает командировочные (400 рублей ассигнациями). Но на саранчу ясное дело не едет, а отправляется в имение своего приятеля, где преспокойно отмечает свое 25-летие, распивая венгерское вино и читая первую главу Евгения Онегина. По возращению к месту службы вместо отчета сдает в канцелярию дурацкие стишки:

САРАНЧА23 мая – Летела, летела,24 мая – И села;25 мая – Сидела, сидела,26 мая – Все съела,27 мая – И вновь улетела.Коллежский советник Александр Пушкин.Получив от начальства втык, «наше все» оскорбляется и подает в отставку, отписав друзьям, что за паршивые 700 рублей в год он горбатиться не собирается. Кстати, годовой доход средней крестьянской семьи составлял в то время рублей десять. Вот такие «души прекрасные порывы» посвященные Отчизне. Настоящий интеллигент, ясное дело.

– Все бы тебе обг…, в смысле, охаять.

– Вот такое я…, в смысле, человек. Пушкина не гонять саранчу посылали, а оценить размеры катастрофы. В то время казна оказывала помощь пострадавшим от стихийных бедствий районам. Размер этой помощи, как можно догадаться, напрямую зависел от отчета посланного для оценки ситуации чиновника. Считаешь, что Пушкин в этой ситуации вел себя достойно?