Утомленная фея – 4 - Андрей Ходов

– Подожди, а о чем ты собираешься с ними говорить?

– Тут? В пивной? Ни о чем серьезном. Просто поболтаем и составим личное впечатление об этих орлах. Серьезный разговор состоится в другое время и в другом месте. Пошли? И, пожалуйста, убери с лица брезгливое выражение. Улыбайся, черт побери. Для дела надо!

Бесцеремонное вторжение на свою территорию вождь с соратниками встретил с раздраженной недоброжелательностью. Сторонних чужаков тут явно не жаловали. Сима же с веселой улыбкой проигнорировала недовольство хозяев и уселась поближе к фюреру. Геннадий пристроился рядом. Представив себя как российских специалистов прибывших в Германию по торговым делам, Сима рассыпалась в восторгах по поводу местных красот, немецкого порядка, культуры и прочих банальностей. Потом перешла к любопытному оформлению заведения, где они сейчас и находились, и задала ряд вопросов на этот счет. Все эти экзерсисы несколько притушили возникшее напряжение и позволили завязать непринужденный разговор. После часа беседы и изрядной дозы темного пива они уже были почти друзьями. Сима восхищенными глазами смотрела на вождя, который с немалым апломбом излагал популистскую версию программы своей партии, а Геннадий уже почти не морщился. Даже кивал иногда. Похоже, что он не все понимал по причине не слишком твердого знания немецкого языка.

Когда они, наконец, покинули пивнушку и направились к машине, он тяжело вздохнул.

– Ну и как они тебе? Понравились?

– Что значит «понравились»? Для дела подойдут и ладно…. Любить их никто не заставляет.

– Все равно, мне как-то тошнотно. Неужели нельзя обойтись без подобных «посредников»? Напрямую к народу обратиться?

Сима хмыкнула. – И как ты это себе представляешь? Выходишь на главную площадь и начинаешь «обращаться»? Революционная теория гласит, что не более пяти процентов дееспособного населения может генерировать новые политические идеи, еще процентов пятнадцать способны эти идеи понять и продвигать в жизнь. Итого – двадцать процентов. Это и есть политически-активное население. Остальным по большому счету на политику глубоко начхать. И, слава богу! Страшно подумать, что было бы – ломанись в политику все поголовно. А в упомянутых двадцати процентах такие вот пассионарии с нетрадиционной ориентацией и атрофированным инстинктом самосохранения являются главным тараном. Нормальный человек подобной «политикой» заниматься не будет, у него полно других интересных занятий.

– Каких таких занятий? – несколько агрессивно поинтересовался Геннадий, отрыв дверцу машины и усевшись на водительское место. – Жрать от пуза? По бабам бегать? Под себя все грести? В телевизор пялиться? Гомоэки хреновы! Все только для своей выгоды!

– Ты не прав, Геннадий, большая часть людей гомоэками не является, – спокойно сказала Сима, устраиваясь на сидении и пристегиваясь.

– Неужели?

– Точно! Среди множества информации, которой нас радовали свое время «демократические» СМИ, как-то незаметно проскользнули и сообщения о присуждении нобелевских премий по экономике за 2002 год. Ну, присудили и ладно. Появилась пара статеек, и все благополучно об этом забыли. А зря, как мне кажется.

Эти самые нобелевские лауреаты (Вернон Смит, Даниэль Канеман) сделали попытку экспериментально проверить существование в природе Homo Economicus или в просторечье «гомоэка». Да, да, того самого гомоэка, который всегда принимает рациональные решения к своей собственной выгоде. Ну, или к тому, что его убедили по телевизору считать выгодой. Но, тем не менее, рационально и сознательно. И что бы ты думал? Выяснилось, что гомоэки реально составляют очень незначительную часть человеческих популяций. Остальные (в части экономики) действуют преимущественно иррационально, точнее их действия являются рациональными, но на другом (более высоком) уровне.

Например, люди оказались склонны идти на серьезные личные потери, чтобы приструнить всяких там социальных паразитов, социопатов, нарушителей корпоративных интересов, нуворишей и так далее. Из врожденного «чувства справедливости», надо думать. И это не в анекдоте о русских в адском котле, а в мировом реале (эксперименты проводились в разных странах).

Также выяснилось, что подавляющая часть людей вполне осознанно может пойти на ограничение личных потребностей ради общественного блага, и не будет особо переживать на этот счет. Особенно, если и другие сделают это.

Не все «иррациональности», разумеется, так «благородны». Экспериментами была доказана уязвимость людей перед лохотроном. То есть им психологически очень трудно смириться, что потерянные в таких играх деньги потеряны навсегда. Это я к тому, почему российский народ, а его «обули» по полной программе, не кричал хором «держи вора!!!». Очень трудно признаться себе, что лоханулся и тебе никогда ничего не вернут. Как жертва уличных лохотронщиков не может остановиться, и вкладывает и вкладывает все новые деньги в это безнадежное дело. А, казалось бы: разрушена промышленность, наука, армия, потеряны вклады. Пора было заканчивать с «реформами», но это означало, что все эти «жертвы» были абсолютно напрасными и взамен ничего не будет. Не будет «красивой» жизни как Западе, не будет, но цена-то заплачена! Вот так-то.

И вообще все это было очень странно. Из-под здания западной экономической теории выдернули краеугольный камень, а никто и ухом не повел. Ведь вся она была основана на том, что этот самый Homo Economicus является базовым элементом экономической жизни. А его, оказывается, нет, точнее есть, но мало. Мд-а-а.

С другой стороны, в телевизоре тогда только их и было видно. Будто все имеющиеся в природе гомоэки сконцентрировались именно в действующей элите. Парадокс получается….

Кстати, не могу не заметить, что экспериментальные результаты, полученные нобелевскими лауреатами, практически один к одному совпадают с теоретическими построениями российского ученого Бориса Поршнева. Тот тоже доказывал, что гомоэк, гребущий все под себя, вовсе не есть видовая норма. А напротив являет собой пример отступление от базового генотипа человека разумного. Неизбежное, по законам генетики, воспроизведение в определенном маленьком проценте человеческих особей отдельных черт предкового вида – палеоантропов, которое возникает при генетических повреждениях. Таким образом, совершенно бесполезно объяснять гомоэку, что он не прав. Тот просто не поймет. Неандерталец и урод, что с него взять.

– Получается что нормальный человек по своей природе солидарист? – спросил Геннадий, трогая машину с места. А насчет неандертальцев ты серьезно или это шутка такая?

Сима усмехнулась. – Как их не называй. Поршнев называл палеоантропами, Климов – дегенератами, Гумилев – пассионариямы, ты – гомоэками…. На самом деле это одни и те же люди. Их относительно немного, но именно они и доставляют человечеству основную массу неприятностей. Уроды, ничего не поделаешь. А те, которые нормальные – солидаристы, это ты верно сказал.

– Так зачем связываться с уродами? Противно ведь….

– Я же тебе объясняла, а ты делаешь вид, что ничего не понял. Не связываюсь я с ними, а просто использую в своих целях. Нормальных-то с места не сдвинуть, пока они еще раскачаются. Чтобы в темпе избавиться от субпассионарной элиты Германии приходится использовать этих голубых пассионариев. Сделают свое дело – ликвидируем под благовидным предлогом. Делов-то…. И не надо изображать из себя Великого Моралиста, политика дело грязное. Кого ты жалеешь? Этих отвязанных гомосеков или зажравшуюся местную элиту? Если они уничтожат друг друга, то нормальные люди только выиграют!

– Да все я понимаю, – с досадой огрызнулся Геннадий, – но все равно тошнит….

– Привыкнешь, меня первое время тоже тошнило…. Вполне адекватная реакция нормального человека на всю эту грязь. Но если это дерьмо не разгребать, то в нем и захлебнуться можно со временем. Ладно, давай езжай на квартиру, а оттуда двинем на мою южную базу. В океане искупаемся, а заодно поразмыслим над тактикой. Мне завтра с этим фюрером серьезный разговор предстоит.

Харизматического лидера ННП Сима отловила в его собственной квартире. Вождь как раз направился на кухню испить утреннего кофейку и застал ее там манипулирующей джезлой у плиты. Сима с улыбкой посмотрела на застывшего в дверях кухни революционера, вежливо пожелала доброго утра и жестом предложила присесть. Входить он не стал, а вместо этого поинтересовался, что она тут делает, и как сюда попала.

– Разговор есть серьезный, – сообщила Сима. – Ein moment, я только с кофе закончу. – Она ловко сняла с плиты джезлу раньше, чем поднимающаяся пена перехлестнула через край и сноровисто разлила напиток в две приготовленные чашки. – Bitte. – Показывая пример, села за стол и сделала глоток. – Setzen Sie sich, bitte. – Хозяин квартиры подозрительно покосился на стоящий рядом со столом металлический чемоданчик, но решился, сел напротив и взял вторую чашку. – Чем обязан? Кажется, мы уже виделись вчера?