Самый человечный вампир - Симон Ужасный

— Нет, нет, нет, господа! На такие жертвы я пойти не могу!

— Можете! Вы ведь не можете быть таким подлым!!!

— Могу! — отрезал продавец и достал пульт управления мебелью. Но Марлен набросился на его руку, и стал вырывать пульт.

— Вы не подлый! НЕ-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-ЕТ! — ревел Марлен и усиливал свою хватку.

— Отойдите от меня! Сумасшедший! Забирайте все даром, только отпустите меня! Господи, дурдом! — и выбежал за двери.

Марлен встал с пола, отряхнул плащ и сплюнул.

— Тьфу! На какие унижения приходится идти ради денег!

— П-п-п… — не мог выговорить ни слова я, до сих пор находясь в состоянии шока.

— Ладно тебе! Тоже мне, чистоплюйка! Мог бы и помочь! Ладно, давай думать, как назовем фирму.

— Ха! Ты же у нас голова — вот и думай! Где твое остроумие?

— Ну да! Конечно! Всю грязную работу приходится делать мне! Ладно…А что, если «Дар Хромуса»? — Он уселся в мягкое кресло.

— Нет, не хочу иметь ничего общего с Хромусом.

— А что так?

— Да так. Не лады у нас с ним…

— Какой ты придирчивый! Ладно, тогда… «Марлен Хитрый и Симон Ужасный»!

— Не оригинально.

— Ух ты, какие мы! Идея! «Лазарь и Ко»!

— При чем тут Лазарь?

— Его старина Иисус воскресил!

— Откуда ты это знаешь?

— Библию читал.

— Ах! Ты еще и библию читал?!

— Ну, так я ведь когда-то человеком был. У меня свекровь набожная была, читать заставила. И вот…

— А что за Лазарь?

— Ну, Иисус сказал: «Лазарь, выйди вон!», и он ожил!

— Хм…Не плохая идея!

— Еще бы! Осталось придумать наш девиз и дать объявление в газету…Придумал! Вы платите нам деньги — а мы дарим вам бесценную жизнь!

— Неплохо, — согласился я.

— Неплохо? Гениально!

— Марлен, у тебя слегка завышена самооценка.

— В нашем деле это необходимо. Не всем же быть такими честными и скромными, как ты! — Марлен скорчил ужасную рожу, и, достав листок бумаги, принялся на нем что-то записывать.

— Что ты делаешь? — опешил я.

— Пишу объявление в газету. Это специальный листок. Пишешь на нем объявление, и оно тут же попадает в редакцию!

— Удобно…

— Еще бы! У меня всегда, на всякий случай, лежит такой листок в кармане! — сказал он, и лист испарился. — Он уже лежит на столе у редактора.

— Черт, быстро!

Вдруг на пороге появилась толстенькая вампирша.

— Чертовски быстро! Уже и посетители!

— Здравствуйте! — подбежал к гостье Марлен. — Кто у вас умер? Мама, папа, дедушка, дочка, сын?

— В каком смысле? — противным голосом проскрипела она.

— Ну… — растерялся тот. — Мы же агентство по воскрешению мертвых…

— Уж не знаю как насчет моих родных, но вот если вы будете закатывать здесь шумные вечеринки, устраивать пьянки и еще бог знает что, то…

— А! Так вы наша соседка!

— …вам точно понадобятся услуги вашего агентства! — прокричала она и хлопнула дверью.

— Нервная какая! — прорычал разобиженный Марлен.

— Все! С меня хватит, Марлен! Дети — убийцы, злые соседки… Я пошел спать!

— Как хочешь!

Я направился в соседнюю комнату. Там уже стоял один черный гроб, шкаф в виде креста и кресло со столом.

— Какой ИДИОТ поставил в мою комнату крестообразный шкаф?! — недоумевающе закричал я. — Так и умереть не долго!!!

Но никто не отозвался на мои вопли. Должно быть, Марлен спит. Да, из такого здорового сна ничего хорошего не выйдет. Вот, к примеру, решит кто-нибудь совершить налет, а его не добудишься. Так что ж теперь, помирать?

Глава 8. Ужас Ходячий

На утро меня разбудили дикие вопли и бесконечные всхлипы. Я открыл глаза. В мою комнату долбились, а невозмутимый голос Марлен кричал:

— Да подождите же вы! Что вы, в самом деле? Как дети малые! Честное слово!

Я поднялся из гроба и открыл дверь.

— Что про…

На полу лежал Марлен и потирал лоб, а рядом с ним плясала какая-то взлохмаченная кикимора. Видимо, открывая дверь, я нечаянно треснул друга по лбу…

— Сим-Сим, наконец-то! Эта чокнутая вдова чуть ли не угрохала меня, но ты убил меня первым!

— Э-э-э… Ну, извини…Не знал.

— Симон Ужасный! — бросилась мне в ноги старая дама. — Помоги! Воскреси моего мужа! Ты — последняя моя надежда!!! — и зарыдала.

— Ну, хорошо, хорошо! Только зачем же так…

— Убиваться! — закончил проницательный Марлен. — Подумаешь, муж! Бывали случаи и похуже! К примеру, любовница там…

От этих слов безутешная вдова зарыдала с еще большей силой.

— Знаете, это на самом деле не так страшно! Мы…мы…ДА ХВАТИТ НЫТЬ! ГДЕ ВАШ ЧЕРТОВ МУЖ?!

В момент, кикимора перестала стенать, отпустила мою ногу и забилась к стене.

— В…в…в-в-вашей приемной…

— Так-то лучше! И не плачьте вы так! Все обойдется, — состроил кровожадную ухмылку я. — М-м-м…Марлен? Ты не мог бы…принести его? Я не могу видеть трупов…

На что вдова снова зарыдала.

— Конечно! Опять я! Знаешь, меня успокаивает одна мысль: тебе будет еще труднее. Не так уж и просто выслушивать стоны этой…этой… — Марлен поймал на себе взгляд посетительницы, — бедной женщины…

И удалился.

— Не расстраивайтесь…гражданка…

— Мымель Болотная.

— Мымель Болотная…имя му…му…

— Не мычите! Моего мужа зовут Ужас Ходячий.

— М-м-м? Ужас Ходячий?

— А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!!! — раздался истошный визг из приемной, и в комнату вбежал до смерти перепуганный Марлен.

— Я, конечно, знал, что покойники бывают ужасными, но что они еще и ходят!…

— А, вы об этом! — переполошилась Мымель. — Ну да… Я вам еще не рассказала, почему его зовут Ужас Ходячий…

— Ужас Ходячий?! Да ему в самую пору имя Кошмарище Ковыляющее, Уродище-Кошмаридзе-Навевающий-Страх Ковыляка, Убожище Доходячное… — стал перечислять Марлен.

— Просто, во-первых, его внешность…как бы…на самом деле не самая, что ли…

— Обычная?

— Точно. Еще он ходит всегда. Даже во сне…

— Как лунатик?

— Не совсем… Он ходит всегда. Не может без движения…

— Я уже заметил! Ходит там по всей комнате, шары на выкат, руки расставил…

— Даже если он ест, даже если разговаривает, когда читает…

— И когда уже умер! Теперь мы все поняли. Марлен, я думаю, все же не стоит отказывать несчастной…женщине в помощи, и стоит пойти на собственные жертвы…

— Нет, Сим! Ты не можешь сделать это! Мое сердце этого не вынесет!

— Оно у тебя не вынесло еще тогда, когда тебя обратили! Иди, дитя мое! Если ты умрешь от сердечного приступа, то я воскрешу тебя! — сказал я, и вытолкнул друга за дверь. — Ну-с…

— Я не могу, Сим! Тебя будет очень сильно мучить совесть! — показалась голова Марлена.

— Иди! Не беспокойся, переживу! — и, толкнув Марлена повторно, я повернулся к Мымель. — Сядьте. Но, можно задать вопрос?

— Конечно!

— Какой смысл его воскрешать? Если, как я понимаю, при жизни он доставил вам не мало хлопот! Я считаю, что не так легко спать, или, к примеру, разговаривать, когда он ходит. Ходит, ходит…

— Да, в чем-то вы правы, но…

— Вы хотите это сделать, потому что любите его?

— Нет. Просто, пусть он лучше приходит ко мне живой, чем мертвый! Сами понимаете, даже в гробу ему будет необходимо шевелиться, и…Мне придется оставить его полуживое-полумертвое тело у себя дома!

— М-да…

— Сим! Помоги мне, пожалуйста, положить его на диван… Только, прошу тебя, не смотри на него!

— А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!

На кресле для инвалидов Марлен привез нечто…нечто непонятное. Кожа цвета сырого мяса; острые зубы; уши, как хвостики у поросят; ноги, как у антилопы; и, в дополнение ко всему этому, на голове красовался блестящий, красный от крови нож.

— Дикое сочетание… — сглотнул я.

— Мне пришлось треснуть его по башке Книгой Хромуса, чтобы он перестал ходить. Иначе, это было бы невозможно…

— Марлен…А ты уверен, что не треснул его по голове моим мечом?

— О, нет, нет! Не беспокойтесь! Ваш напарник тут ни при чем!

— Его убили ножом? — предположил я.

— Нет. Это у него…такая странность…От рождения.

— От рождения… — истерично хихикнул я. — От рождения!

— Ну-ну, Сим! Я думаю, теперь ты понял, что я имел в виду под словом Кошмарище Ковыляющее?

— Вполне…

— Не стой, как пень! Помоги мне уложить его на диван!

— Конечно, конечно! — я чуть привстал, но потом сел. — А какова причина смерти?

Марлен что-то буркнул про тунеядцев, и потащил мертвое тело к дивану.

— Он умер от старости…Больше ни от чего он не мог пострадать…

— Бедняжка… — усмехнулся я. — Так вы уверены, что хотите этого?

— О, да! Это мой долг.

— Простите, конечно, за нечуткость, но…кто он? — почти прошептал я.