Тени Прерии. Свои среди чужих - Al1618

Но и этот момент был пройден, вещи уложены назад в рюкзак и «хозяева» потащили гостью в экскурсию по окрестностям. Пока шли по более-менее знакомым местам, можно было систематизировать увиденное — ее знакомцы довольно резко «подросли» в степени своей цивилизованности. То что они показывали, включая отсутствие какой либо зашоренности или суеверного страха, и неуемное любопытство в комплексе с чуть ли не научным подходом сильно склоняло чашу весов в сторону нетехнической цивилизации. Даже если этот вывод был ошибочным — потенциал все равно был велик, особенно принимая во внимание уровень мелкой моторики и способностей к обучению.

С другой стороны, на этом фоне большим диссонансом было полное отсутствие одежды, инструментов и внятной речи, они ведь даже не пытались подражать тем звукам, что произносила Инга, не проявляя к обучению в этом направлении ни малейшего интереса. Очень странно — ведь пересмешничение свойственно куда как менее развитым видам. Да и те звуки, что они издавали сами, не имели значительной модуляции, просто рык для привлечения внимания или выражения сильных чувств.

Тем не менее, они прекрасно друг друга понимали и без слов, и что удивительно каким-то образом достигли взаимопонимания и с Ингой, мистика просто какая-то. И если первое можно было объяснить наличием невербального языка, жестов например, то второму объяснения не было.

Инга чувствовала, что ей просто катастрофически не хватает знаний, систематического образования не заменит никакая гора прочитанных книг и статей. Надо было бы вести постоянную запись, чтобы потом можно было и самой вернутся к некоторым моментам и показать ее специалистам, но решиться даже на несколько фотографий не дала совесть. Ведь последствия для ее новых знакомцев могли оказаться настолько серьезными, что требовали их сознательного участия, а как их об этом спросить?

Тут пошли места менее знакомые, и все посторонние мысли пришлось отложить, с оружием наизготовку мечтать не полезно для здоровья. Хотя шли они в прежнем темпе, то есть очень быстро, стало казаться, что вся опасная живность сама убирается с их пути или просто не встречается.

Монотонный темп ходьбы постепенно погружал в транс — сознание как бы расширялось, охватывая пространство, большее, чем видели глаза, а потом и больше чем слышали уши. Это состояние и называла Инга «слышать лес», сегодня оно было наиболее сильно, потому что два бьющихся рядом сердца тоже «слушали», а еще распространяли вокруг незнакомое чувство уверенности в себе. Казалось, что с такой защитой опасаться просто нечего и можно спокойно отдаться плавному течению волн жизни.

Вот по краю поляны скользнула быстрая тень, на миг замерла, взглянула и, сразу причислив их к неопасным (сытым) хищникам, поспешила убраться подальше. Вот очень далеко, практически на грани восприятия забеспокоился расположившийся на отдых серьезный противник, но прислушавшись к тем звукам, что донесла до него земля, решил, что это не претенденты на его территорию ведь так топать на охоте — ложиться спать голодным, а добыча его сегодня больше не интересовала — сыт.

И Инга, будто от толчка изнутри, решилась на то, что никогда не делала ранее. Представила себе как от нее расходиться волна умиротворения и тепла, как бы говоря всем — «да, это я, не голодна и просто рада всем вам». Вовремя надо сказать — далеко впереди и справа громадная помесь медведя и собаки, в тоже время являющейся заботливой и ласковой мамочкой как раз оторвалась от созерцания двух резвящихся ее малышей, трех месяцев отроду, и приподнялась на задние лапы, заслышав неведомую угрозу ее детишкам. Теперь эта тонна заботы, фыркнув опустилась назад и подхватив в пасть одного из сосунков, проконтролировала что «послед» взял второго. И не спеша отправилась в менее оживленное место, которое больше подходит для игр детей.

А еще в ответ вдруг пришло восемь удивленных ответов-приветствий — «и мы тут», и в голове как бы высветилась карта местности с четырьмя парами точек. Кому принадлежат те два, что совсем рядом — просто руку протяни, было понятно и так, а вот кому принадлежали еще три пары расположившиеся полукругом спереди и по бокам? Кажется мы тут далеко не одни. Но ни подтвердить это, ни опровергнуть не удалось, потому что эти метки разом пропали, хотя прочая живность исправно отображалась на вдруг приобретенном «внутреннем радаре».

Удерживать две картинки разом, как ни странно, было очень просто — они ведь не противоречили друг другу, а как бы дополняли, как танец дополняет музыку.

В конце этого удивительного путешествия вышли на небольшую поляну заросшую множеством цветов, от аромата которых просто кружилась голова. В этом маленьком раю не было ничего, что бы им угрожало и, Инга позволила себе замереть в восхищении и попытке запомнить это чудо навсегда. А вот спутники повели себя странно — подняв дыбом шерсть, они начали подкрадываться к центру поляны, двигаясь быстро и плавно.

Ничего другого не оставалось как усилием воли, заставив себя напрячься, двинутся следом. Но разглядеть, к чему так осторожно приближались, удалось только почти уткнувшись в спины — на одном из цветков сидела пчела.

«Обыкновенная» черная пчела. Поднявшаяся из глубины волна страха заставила спокойно собиравшее пыльцу насекомое угрожающе загудеть, но тут Кисуня ласково погладила Ингу по внутренней стороне ладони и, страх отступил, сменившись спокойной уверенностью. Успокоилась и пчелка, тем более что Бой на нее тихонько дунул, свернув губы трубочкой. Пока пчела пыталась удержаться на цветке, он быстренько накинул ей на заднюю лапку петельку из красной ниточки. Надо же, оказывается, он ее до сих пор не потерял.

После чего точно такая же ниточка была вручена Инге, и она под внимательными взглядами соорудила петельку и, дуя на цветок, накинула ее на другую лапку. Интересно — тут кто кого изучает? На предмет установления степени разумности, так сказать…

После чего все некоторое время в шесть глаз любовались занятой своими делами пчелкой с двумя красными ниточками. А вот потом началась настоящая гонка, хотя назад в улей пчела летела довольно неспешно, да видима была за счет ниток на фоне листвы прекрасно, но азарт на этой необычной охоте просто захлестывал.

Завершилась эта необычная погоня, как и положено, возле расположенного на приличной высоте дупла. Бой, было сунувшийся к нему, мигом получил дружное гудение, пока еще не угрожающее, а просто обозначающее, что гостям тут не рады, и откатился назад. Парочка мохнатиков огорченно переглянулась и дружно посмотрела на Ингу — выручай, дескать, а то сладенького хочется.

В голове побежали всякие обрывки по биологии пчел, как назло самые расстраивающие — про степень ядовитости данного вида, порядке оказания первой помощи и времени после которого любая помощь уже станет бесполезна. Потом пошли чуть более нейтральные данные, что конкретно данный вид пчел отличается просто жуткой агрессивностью, но и меда собирает чуть не в два десятка раз больше чем любой другой. Причем мед этот зачастую им самим не нужен и пчелиной семье приходится часто перелетать на другое место, бросая жилье, когда в дупле просто не остается места собственно для пчел. Вот только улетают они, как правило, недалеко. В отсутствие рядом подходящего дупла они вполне способны на манер термитов сделать себе новое или построить «подвесное» гнездо, продолжая тщательно охранять и оборонять не слишком им и нужные запасы. У них и специализированные особи на это дело есть.

Потом мысли скользнули опять на грустное, добыча меда была чрезвычайно опасным делом еще и по тому, что в отличие от пчел обычных от этих монстров не помогали защитные приспособления. Защищая свое добро от посягательства эти милые насекомые, подобно земным термитам, могли прогрызть что угодно от титана и нержавеющей стали, до специальных синтетиков, используемых в космических скафандрах — причем довольно быстро, потому как действовали дружно. Единственным вариантом гарантирующим успех был просто расчет на случай — бывало что дерево в котором гнездились пчелы не выдерживало их хозяйственного напора, а они довольно часто «расширяли» свою жилплощадь для хранения новых запасов меда, выгрызая дерево изнутри. Так вот если дерево падало, и при этом гибла матка, то можно было попробовать получить мед, если удастся при этом опередить всех окрестных сладкоежек.

Занятие этим ремеслом было очень утомительным, надо ежедневно проходить по сорок-шестьдесят километров, пчела ведь летит в поисках цветов на десять километров и ближе этого радиуса гнезда не встречаются. А перед этим — гнезда еще надо найти, что совсем не простое и весьма опасное занятие. И все эти пробежки — зачастую просто для того чтобы собрать «остатки пиршества» даже если удача улыбнулась и ветер или время сломали именно нужное дерево. Другие варианты были куда как менее надежны и в плане получения меда, и в части перспективы уцелеть при попытке его добыть. И теперь предстоит найти именно надежный способ, хотя — почему найти? Медом ее помнится уже угощали, значит этим лукавым мордочкам он наверняка известен. Думай башка — картуз куплю!