Тени Прерии. Свои среди чужих - Al1618

А ведь такая ситуация может очень просто повториться и здесь, на Прерии, причем в это десятилетие или через несколько сот лет не скажет ведь никто. Что же сможет противопоставить, скажем, цивилизация биологическая катку технического прогресса?

А вот не стоит считать что ничего. Например, человечество всю свою историю воюет с… крысами. И довоевалось, между прочим, до полного понимания бесполезности своих усилий окончательно решить вопрос с этим маленьким серым зверьком. И уже на полном серьезе некоторые готовы признать за ними право на разумность, если не индивидуальную то «видовую». Результат конфликта с видом хотя бы чуть умнее крыс вообще мало предсказуем, не говоря о большей разумности. Не будь, скажем, собаки столь привязаны к человеку…

Что же выходит — война попросту неизбежна? Причем не просто конфликт за ресурсы или рынки сбыта, а самый натуральный геноцид. А ведь она с ее новыми знакомцами тогда неизбежно оказывается по разные стороны прицела…»

Отец опять взял в руки очки и не спеша отложил их в сторону, попытавшись ободрить улыбкой. Улыбка вышла грустная — «Может, конечно, возможен и другой путь — интеграция. Вот только кого в кого? Будут твои новые знакомцы как индейцы в прошлом веке работать на строительстве небоскребов, благо они четверорукие, за бутылку дешевого пойла или дозу валерьянки. Нет, это по сути та же война и геноцид, просто растянутый на больший срок». — Ох, и нелегкие получаются вопросы для двенадцатилетней максималистки, а ведь надо что-то придумать.

Наверно все же самой правильной будет детская реакция — накрыть голову подушкой и сделать вид, что никакого Буки нет. Не говорить никому, что планета не пуста, а имеет собственный разум, тем более что последнее никому ты не докажешь а навредить можешь всем. Авось пронесет, и выбор «ты с кем?» за всю жизнь тебе делать не придется. Да вот ведь вопрос какой — жизнь, она может и не спросить. Если за все время нахождения здесь людей никто этих милашек так и не заметил, а теперь вот они взяли и явились, то вполне может быть что есть на то «обстоятельства неодолимой силы» и очень скоро выбор делать все же придется.

И вот теперь вопрос на миллион — «если даже выросшая в глухом селе девчонка смогла сделать вывод о неизбежности конфликта, то почему до того же самого не могла дойти противоположная сторона?» А любая война, как известно, требует полных и точных знаний о противнике. И может эта развеселая парочка, так неожиданно появившаяся из ниоткуда, есть весьма и весьма подготовленные разведчики, так сказать «резерв верховного командования»?

Вот и думай — на чьей стороне ты уже играешь. И что будешь делать конкретно ты, когда с одной стороны окажутся твои дядя с тетей, их дети и вообще все человечество, а с другой вот эта перемазанная соком мордашка, торчащая из малинника, которая за один день сумела влезть в душу так, что и с мясом не оторвешь…» — Отец, вроде как извиняясь, развел в стороны руками, но успел вдруг весело подмигнуть, прежде чем под напором реальности исчезнуть, превратившись в щемящее воспоминание. Что же, живые должны решать свои проблемы сами, не тревожа понапрасну дорогих ушедших, а всеже жаль что в этот раз с ним не было мамы…

Тут проснулся, наконец, визор и вякнул — «опасность», а мохнатое тельце с радостным писком и сияющими глазами, вылетело из малинника как пушечное ядро, сбивая Ингу с ног. Приземлились, правда, мягко — тоже на мохнатое и придушенно пискнувшее, Бой как-то умудрился подобраться сзади и «подстраховать». Комок из трех тел, шести рук и двух ног с писком-визгом покатился по траве, излучая радость встречи — глобальные геополитические проблемы межвидовых отношений были забыты напрочь.

Как оказалось нашей парочке умение пользоваться посудой совсем не чуждо, причем в духе времени конца прошлого двадцатого века — начала этого, посуду продвинутые дикари предпочитают одноразовую. Очень удобно — поел, вылизал да и выбросил, никаких проблем с мытьем или хранением.

Этот момент Инга выяснила, когда ей «порадовались» приличной горкой малины в сплетенной из свежесорванных листьев тарелке, действительно, ну не в руках же эту вкусноту носить. Впрочем, эти природные коммунисты мигом перевернули рюкзак и тоже «порадовались» домашним пирогам с крынкой молока. Пироги только ляскнули, а вот с молоком вышла заминка — чтобы научится потреблять сей продукт не из сиськи, нужна немалая практика, это не говоря о том, что крынка она больше под анатомию человека приспособлена.

Так что пока язык до молока доставал, потребление этого деликатеса шло ударными темпами но в четкой очередности, а вот как только уровень опустился, возникла ситуация из сказки «Лиса и Журавель». Правда, парочка мигом доказала, что они сообразительней Лисы — молоко было просто налито в крышку крынки и пока один держал, второй лакал (крышка она с обратной стороны с колечком, на землю ее не поставишь). После чего держащий облизывал мордочку напротив от того молока которое «по усам текло» и кормящий с кормильцем менялись местами. Вот такой вот завтрак, совмещенный с умыванием.

И судя по ловкости и координации, с которой все было проделано, ребята совсем не дикие — представление о столовых приборах, хотя бы в виде плошек, они имеют. Они кстати и Ингу таким манером накормить пытались, но она сказала, что из дома и есть не хочет — что было правдой, потому ограничилась малиной с половинкой пирога.

А вот после завтрака новые знакомые проявили свою звериную сущность в полной мере, потому как, не слушая никаких возражений, затащили Ингу в середину малинника, да уложили на кучу сухой листвы и сена. После чего устроились по краям и засопели в четыре дырки, заявив тем самым, что после хорошей еды положено спать. И что неудивительно — оказались при этом совершенно правы, существо которое живет исключительно собственным трудом, оно вообще редко ошибается в таких бытовых мелочах.

Инге даже баранов считать не пришлось, одного запаха трав которые знакомцы натаскали в подстилку хватило чтобы отрубиться едва успев устроится поудобнее.

Пробуждение было солнечным. Солнечный зайчик сначала попытался приподнять веки, потом перебрался на нос, а потом горячо задышал в ухо — пришлось просыпаться. Впрочем, зрелище того стоило, рядом в траве совершенно бесшумно резвились два громадных котенка отбирая друг у друга визор и попутно разыгрывая сценку из басни «Мартышка и очки» с поправкой на то, что мартышек было две, а очки одни.

Игрушку было жалко, сама еще толком не поиграла, но еще жальче было лишать ребят игрушки, правда еще оставалась призрачная надежда на то, что корпус выдержавший попадание картечины сможет пережить и попадание в лапки двух первобытных человеков. Впрочем, веселье сразу кончилось, как только было замечено, что Инга проснулась, визор совсем не пострадавший тут же был ей возвращён, в целости и сохранности, после чего ее подтащили к месту, где были аккуратно разложены все ее вещи.

Пришлось в качестве ответа на немой вопрос показывать назначение каждой, хорошо хоть слушатели попались деликатные и не настаивали на обязательной демонстрации, в некоторых случаях довольствуясь устными пояснениями. Уж что они из этого поняли, непонятно, но ушами шевелили, поддерживая ход беседы и, ни разу не переспросили.

У Инги, кстати, в ходе этого странного разговора упал камень с души — ни оружие, ни патроны никто не тронул, где их хозяйка положила там и лежали. Это конечно не довод в пользу того, что эти существа соображают лучше большинства ее знакомых — может им просто запах смазки не понравился, но скорее всего наблюдательные ребята инстинктивно отметили ту осторожность, с которой обращается с этими предметами сама хозяйка и проявили разумную опаску.

А больше всего вопросов вызвала ярко красная лента, которая непонятно зачем оказалась в одном из карманов рюкзака. Инга ей и волосы подвязывала, да вот коротковаты они у нее, и на лоб прилепляла — вроде чтоб пот в глаза не попадал, и много еще чего, а под конец завязала бантик на шее Кисуне. Ну и пошла потеха — куда только Кисуня этот бантик не пристраивала, причем в виду отсутствия зеркала использовала в качестве манекена Боя. Так хохотать Инге давно не случалось, но как удержатся при виде этого мускулистого и полностью обнаженного шерстяного мачо с гламурным красным бантиком на левом бедре?

А вот под конец этого развлечения произошла довольно странная вещь. Когда лентой завладел Бой, то он не стал никак пытаться использовать ленту, а просто выдернул из рассатившегося края длинную, но почти невесомую нитку и все — лента была моментально забыта.

Зато нитка увлекла надолго, чего только с ней не делали — и бросали, и сдували, и узелки завязывали. На последнее развлечение припахали даже Ингу и очень радовались, когда у нее получилось быстро завязать несколько довольно хитрых из показанных узелков. Все остальное время, как ни странно, никакого проявления веселья не было, можно было бы подумать, что перед ней ученые, всесторонне и сосредоточенно изучающие свойства нового материала.