Неаполитанская мафия. Рассказ щенка - Паскуале Ферро

— Да, — с явным вызовом ответила синьора, — но это также относится и к тебе.

— Именно так! — довольно ответил он, снисходительно улыбаясь этой милой угрозе. — А теперь пойдем к себе наверх, я хочу сказать тебе кое-что.

Дон Дженнаро нежно взял жену за руку и повел ее в спальню. Я решила пойти за ними, но голос Сузумеллы задержат меня.

— Ты куда это? Оставь их, сейчас не время.

Ты это видела? Еще несколько дней назад они хотели перерезать друг другу горло, а теперь разыгрывают Ромео и Джульетту. Что тут поделаешь, такова противоречивая сущность человека, точнее неаполитанца, неаполитанца и каморриста, милая моя Паккьяна, а проблемы появляются с приходом врагов, Монтекки и Капулетти… и.

В последнее время старушка обрывала разговор, издавая странный звук, похожий на храп, и это мне совсем не нравилось. Я чувствовала, что ее дни сочтены. В тот вечер в доме семьи Мизерикордия был большой праздник. Пришли даже музыканты, чтобы поздравить Дона с возвращением. Глядя на все это безудержное веселье, я думала, а что собственно они праздновали? Радовались горемычной жизни, состоящей из тысячи страхов, тысячи опасностей, тревог — полиция, дышащая в затылок, другие семейные кланы, жаждущие лишить тебя власти и захватить все в свои руки. Что же, черт побери, праздновали эти люди, живущие в нищете своих богатств, зачарованные своей могущественной жизнью, жизнью, которая могла разрушиться в любой момент; зачастую — и это еще не худший вариант — они проводили остаток своей жизни в камере какой-нибудь тюрьмы, изводя себя мыслями о том, что кто-то другой занял их место, — и все только так, будто по бесконечной спирали, в современной истории все всегда было именно так. В тот вечер я не принимала участия в веселье, потому что душу мою охватила какая-то непонятная тоска. Я попрощалась, выпалив «гав-гав», на которое никто не обратил внимания, и залезла под диван. Около двух часов ночи все разошлись, «Волосатая» и Катена взяли на руки детей, которые прямо посреди празднества уснули на диване, и отнесли их в спальни. В гостиной остались супруги Мизерикордия и Пеппе «Маппина» более скользкий и веселый, чем обычно. Марителла стерла улыбку с его лица, произнеся:

— Дженнаро, этот гнусный тип должен уйти из нашего дома, понятно! Я уже попросила его собрать чемоданы.

Дон Дженнаро долго смотрел на него.

— Моя жена права! Ты мне больше не нравишься! Но мы не звери и не выставим тебя на улицу в такой поздний час. Но завтра утром, когда я проснусь, я не хочу тебя здесь больше видеть.

И вынеся приговор по поводу пребывания в этом доме Пеппе, они ушли к себе. «Маппина» разразился странным истерическим смехом, прерываемым бессвязными фразами.

— Ну да! Завтра ты не хочешь меня видеть? Если ты вообще увидишь завтрашний свет! Думаю, что к этому времени ты уже будешь в одиночке, забытый и проклятый всеми. И тебя сожрут мерзкие крысы. Всего тебе хорошего, Дон Дженнаро Мизерикордия.

«Маппина» наклонился к дивану, достал предварительно спрятанную сумку и вышел. В ту ночь я заснула со странным ощущением в сердце, я слышала по всему дому тысячи голосов, шепот умерших, голоса мужчин, женщин, детей, стариков. Такое впечатление, будто эти стены разговаривали, будто они кровоточили, а я все повторяла:

— Хватит, праведные стены, не надо быть такими жестокими к этой семье.

Я поняла, что, несмотря ни на что, очень привязалась к этим людям. Я выкрикивала ругательства в адрес стен, а они продолжали свой ужасный шепот. Я прошла мимо комнаты Сузумеллы, взглянула на нее, и она оглушила меня фразой:

— Все — это конец!

Потом она взяла четки и со слезами на глазах начала читать печальную молитву о душах, попавших в чистилище:

Святая Душа, Блаженная душа, на этой земле вы были,Сейчас вы в раю и там ждете нас,Попросите у Отца Нашего за меня,Как вы нас видите, как вы нам поможете,Как вы нас примете, тем вы нас и утешите,Наши молитвы, которые мы возносим,Да будут написаны на небесах,Да будут услышаны Ангелом, и душам в чистилищеДа будет известна наша нужда в утешении, в мире душе нашей,Я прошу вас, покинутые души,Прежде чем погаснет этот день,Мы хотим обрести помощь и поддержку,Вы были такими же, как и мы,Мы будем такими же, как и вы,Вы просите у Господа за нас,Мы будем молиться за вас.

В первый раз я видела ее плачущей, и пока она утопала в слезах, у меня волосы встали дыбом, я убежала к себе в комнату, но так и не смогла уснуть. Дон! Дон! Дон! Бой часов с маятником предвещал нехорошие события. Дон! Дон! Дон! Дон! Четыре утра. Мелодия «Фуникули-Фуникула» на сей раз прозвучала выстрелом тысячи орудий, звоном тысячи колоколов по умершим, плачем тысячи бедняков, воплями тысячи ртов, жаждущих крови, криками тысячи подзаборных шлюх. Я выбежала из своей комнатки и увидела Марителлу в коридоре вместе с Катеной и «Волосатой».

— Кате, — прошептала синьора, — в такой час это могут быть только полицейские. Предупреди Дженнаро, чтобы он спрятался. Ты, «Волосатая», иди к детям. Я постараюсь потянуть время.

Словно завзятый босс, Марителла раздавала приказы, а затем спустилась вниз, чтобы открыть дверь. В одно мгновение десятки полицейских наводнили дом, рассредоточившись по всем углам с поднятыми автоматами. Начался кошмар.

— Синьор Дженнаро Мизерикордия дома? — спросил инспектор.

— Нет! Его нет. Вам известно, что вы не можете войти в дом без ордера?

— Нет, синьора, мы можем войти, мы пришли с ордером на обыск, вы прекрасно понимаете, что я имею в виду, вам законы известны лучше, чем любому члену суда, — с иронией заметил инспектор.

— Улица научила нас и законам тоже. Что вам вообще от нас надо, мы честные люди.

Пока Марителла предпринимала попытки отвлечь полицейского, сквозь вооруженную толпу протиснулся «Маппина» с гнусной рожей.

— Ну да! Честные люди, — вмешался он с презрительной ухмылкой. — Марите! Вот увидишь, ты станешь проституткой за решетками тюряги Поццуоли.[28]

На лестнице появилась Катена.

— Я так и знала! Ты всегда был самым настоящим Каином. Синьора! Я же вас предупреждала, что нельзя впускать этого типа в дом.

— Катена, не переживай. Когда вернется Дон Дженнаро, он во всем разберется. Понятно? Во всем!

Она медленно повернулась, и ее грозный взгляд устремился прямо в глаза Пеппе.

— Когда вернется! — с насмешкой сказал он, подходя к хозяйке. — Да не вернется он больше. Его арестовали. Я рассказал инспектору про подземный ход, который ведет к клетке с тигрицей. Дон Дженнаро сейчас направляется в полицейский участок, потом его отвезут в Поджореале, и не видать ему больше белого света.

Марителла набросилась на Пеппе «Маппина». Понадобилось вмешательство шести полицейских, чтобы разнять их: лицо «Маппина» превратилось в кровавое месиво.

— Какая прекрасная флорентийская вышивка получилась у синьоры, — голос Катены пронзительно гремел над Пеппе, а дети испуганно смотрели на присходящее. — Да, тут уж ничего не поделаешь, правильную кличку тебе дали… «Маппина», «тряпка»! Потому что ты всего лишь тряпка, подтирающая старческие испражнения.

Внезапно из толпы вышла синьора Феррари в сопровождении двух мужчин.

— Синьора Марителла, я забираю детей под опеку государства. Не беспокойтесь за них, соберите их вещи, мы должны уехать немедленно.

Марителла пришла в себя, приказала «Волосатой» подготовить ребятишек.

— Инспектор! — обратилась она к полицейскому, — я могу взять все необходимое, чтобы проследовать с вами? Насколько я поняла, я еще не скоро смогу вернуться домой.

Он попросил коллегу:

— Проводите синьору в комнату и прихватите с собой Катену и «Волосатую». Думаю, они тоже не скоро окажутся дома.

Они втроем ушли под конвоем женщины-полицейской, и, когда агенты принялись обыскивать дом, доктор Феррари подошла к инспектору:

— Вы считаете, все очень серьезно? Они надолго попадут в тюрьму? Понимаете, я вас спрашиваю, чтобы правильно объяснить все детям.

Она смотрела прямо в глаза полицейскому в ожидании ответа, который прозвучал, как хлесткая пощечина:

— Синьора, здесь речь идет об убийствах, наркотиках, вымогательстве, преступных группировках. Это тянет на пожизненное. Решайте сами, как быть с несчастными мальцами. Хотя я уверен, что у них те же гены, что и у родителей, так что через несколько лет мы увидим и их имена на страницах газет.

Социальный работник пренебрежительно посмотрела на него и отрезала:

— Инспектор, преступниками не рождаются, ими становятся. Думаю, я отвезу их в детское учреждение всех вместе, мы не будем передавать их никому из родственников.

Дети спустились вниз с маленьким чемоданчиком. Они смотрели на окружающих бесстрашным взглядом. Рыжий подошел к инспектору и, протягивая руки вперед, скрестил запястья со словами «Арестуйте меня». Мужчина на мгновение смутился, потом попросил синьору Феррари увести детей. Она удалилась вместе с сопровождавшими ее лицами. Тем временем появился немой священник; мне сразу как-то полегчало, поскольку слуга божий был не в сутане, а в полицейской униформе. По лестнице спускались Марителла, Катена и «Волосатая». Они держались с нескрываемым презрением, даже когда на них надевали наручники и уводили.