Неаполитанская мафия. Рассказ щенка - Паскуале Ферро

Мне было так жалко этого красивого, высокого, меланхоличного человека с грустным взглядом, невероятно сильного, но вынужденного никому не доверять, исповедоваться глухонемому священнику и изливать душу щенку. Дон Дженнаро был уважаемым синьором, все склонялись, когда он проходил мимо, но он был невероятно одиноким. Я увидела в нем человеческую теплоту, его страхи поразили меня в самое сердце. Я стала смотреть на него другими глазами и, кто знает, может быть, я даже влюбилась в него. Но это было лишь на мгновение.

Несдержанное проклятие в адрес водителя, который полз страшно медленно, вернуло меня в печальную действительность. Когда мы приехали домой, синьора вручила ему письмо:

— Это от Катены, если тебе интересно, прочитай!

Дон Дженнаро прочитал его вслух:

Дорогая синьора Марителла и дорогой Дои Дженнаро.

У меня все хорошо, надеюсь, что и у вас тоже. Адвокат сказал мне, что есть хорошие перспективы и что, возможно, я выйду под домашний арест. Спасибо вам за все беспокойства, но есть одна проблема: в тюрьме я встретила «Волосатую», вы ее помните? Это тот, которого отец отвел к врачу, когда он был совсем маленьким, потому что он был немного педиком и доктор прописал ему мужские гормоны, а когда он стал постарше, у него начали расти волосы по всему телу, даже на ступнях, и «Волосатая» всегда делал себе эпиляцию воском, а волосы опять вырастали, еще быстрее, вы его помните? И в конце концов бедняжка остался с густой порослью волос, но по-прежнему был педиком. Так вот, проблема в следующем: он не знает, куда ему податься, когда он выйдет из тюрьмы, я могу привести его с собой, мы потеснимся в моей комнатке? Я знаю, что у вас доброе сердце, поэтому и осмелилась попросить. Дайте мне ответ и надеюсь, что скоро смогу обнять вас, и простите за причиненное вам беспокойство.

— Ну вот! Еще один педрила в нашем доме, — прокомментировал Дон Дженнаро и, раздраженный, отдал письмо жене.

— Дженна! Что мне ответить Катене?

— Делай, как хочешь.

— Дженнаро, мы должны поговорить. Иди сюда, сядем в гостиной.

Супруги устроились на диване.

— Дженна, у нас так продолжается уже довольно давно… я знаю, что у тебя есть другая, и, может, так оно и должно быть, потому что ты мужчина, потому что ты босс, потому что ты…

Дон Дженнаро перебил жену:

— Потому что я тот, кто я есть, и ни перед кем не должен отчитываться, есть у меня кто-то или нет. Марителла, если ты надеешься через этот разговор выйти на другие темы, то ты зря стараешься. Марите! Я понял: ты думаешь, что за всеми проблемами, нависшими над моей головой, я не замечаю, что происходит вокруг меня? Пока что все должно быть так, до тех пор пока у меня совсем не поедет крыша и…

— … и ты меня убьешь! Ты что же думал, что я не знала, что это судьбоносное «я тебя убью» прозвучит?.. Дженна, времена изменились, все уже не так, как прежде, ты это понимаешь? С одной стороны, я тобой восхищаюсь, потому что ты один из немногих порядочных мужчин, которые еще живут согласно кодексу; уважение, честь, ты никогда не занимался ни торговлей мясом, ни какими-либо другими мерзкими делами. Но ты можешь понять, что нам надо задуматься о нашем будущем? Каждый день выходит на свободу какой-нибудь раскаявшийся предатель, и как только Босс сядет в тюрьму, найдутся сотни других, желающих занять его место; если ты сядешь по чьему-либо доносу, они какое-то время будут поддерживать семью, а потом просто исчезнут. А мне что делать? Твоим детям что делать? Я-то могу пойти и лестницы мыть, чтобы содержать детей, но как мне обеспечивать тебя в тюрьме?

Дон Дженнаро вскочил взбешенный.

— Чтобы жена Дона Дженнаро Мизерикордия была уборщицей? Марите, ты совсем, что ли, тронулась? А потом ты слишком мрачно смотришь на вещи, у нас есть недвижимость, деньги, рестораны, магазины.

— Все это заберут, Дженна, все. Так же, как поступил ты с…

— Замолчи, — оборвал он жену, — я больше не хочу тебя слушать, ты заводишь разговоры об этом, только чтобы отвлечь меня.

Но женщина продолжала настаивать:

— Нет, дела обстоят так, как я сказала, но, как говорится, все течет — все изменяется… Дженнаро, жизнь… наша жизнь, сегодня или завтра предъявит нам счет.

Хозяин возразил:

— Ну, когда придет счет, мы его оплатим!

— Но почему за все должны расплачиваться я и твои дети?

— Потому что ты всегда жила как настоящая синьора: шубы, драгоценности, новая машина каждый день, мобильные телефоны, самые модные тряпки и т. д. Мои дети — дети Босса и прекрасно знают, что их ждет в будущем.

Отвратительная мелодия звонка мобильного Дона Дженнаро прервала горячую дискуссию.

— Алло?.. Да, это я… а, Рафэ! Что у тебя… так, а нельзя послать кого-нибудь? Ну ладно, сделаем так, как ты говоришь… Да! Да! Будь здоров.

С ехидной улыбочкой он посмотрел на Марителлу и сказал:

— Это Рафаэле по поводу соцработника. Он сказал, что синьора Феррари придет в последний раз, чтобы завершить курс, потом она передаст дело другой своей коллеге, нашей подруге, которая уже не будет доставать нас. Так что мы отделаемся и от этой проблемы. Все, я пойду наверх отдохнуть, потом мы продолжим наш разговор… и ты объяснишь мне, куда ты клонишь!

Хозяин ушел, не дав жене времени что-либо ответить, оставив ее в одиночестве созерцать пустоту.

Я с любопытством ждала какой-либо реакции, но напрасно. В конце концов я решила пойти к Сузумелле. Я поднялась по лестнице и увидела ее величество Сузумеллу на своем месте с таким выражением, будто она меня ожидала.

— Началась война между мужем и женой, — прошептала она. — Дженнаро, мой внук, не понимает, что он играет с огнем. Женщины умеют быть опасными, крайне опасными, в особенности жены каморристов. Она ведь самая настоящая проститутка, но Дженнаро просто идиот, и он проиграет эту войну. Ты не понимаешь меня, но я знаю, что говорю. Я видела столько этих войн, этих женщин-воительниц любви, наемных воительниц, кровавых воительниц. Кстати о женщинах! Вчера ночью меня навестила «Дурочка Тавутара». В последнее время что-то слишком много визитов и нехороших предсказаний, но я все равно довольна, я уже долго живу и много чего повидала. Ты смотришь на меня Паккьяна, хочешь знать, кто такая «Дурочка»? Она была в высоту — метр шестьдесят, а в ширину — метр восемьдесят, грудь восьмого размера, косоглазая, она была замужем за Чиро Стелла, мужчиной неописуемой, захватывающей дух красоты, страстно влюбленным в свою жену; ее прозвали «Тавутара», потому что у нее была фирма по продаже гробов — «тавути». «Дурочка» никогда не пускала на порог своего дома ни одну женщину, поскольку страшно ревновала Чиро Стелла, но когда он преждевременно скончался, у гроба собралось множество дам, чтобы в последний раз взглянуть на само воплощение мужской красоты. Я стояла в первых рядах.

Молодой человек лежал в спальне, весь в белом, а в руках у него было распятие из слоновой кости с надписью «Чиро Стелла, жизнь моя». Распятие было погребено вместе с покойником. Все собравшиеся женщины с восхищением смотрели на него, но, приглядевшись повнимательней, заметили, что все стены в комнате были увешаны распятиями всевозможных размеров: латунные, железные, деревянные, стальные кресты покрывали каждый сантиметр поверхности. Удивленные, мы проследовали за гробом до кладбища. Спустя три месяца по кварталу стали ходить странные слухи о том, что Чиро Стелла пришел забрать с собой «Тавутару»… что «Дурочка» умерла. Я и мои приятельницы прибежали к ней в дом и обнаружили ее мертвой на кровати. Я инстинктивно огляделась вокруг, и удивительным образом стены комнаты оказались абсолютно белыми, девственными, стерильными, без единого гвоздя или креста. У «Дурочки» в руках было зажато распятие из слоновой кости с надписью: «Чиро Стелла, жизнь моя». Мы были потрясены этой сценой, но потом, как это говорится? «Время проходит и все забывается». Прошло восемьдесят лет со смерти «Дурочки», и сегодня ночью она пришла навестить меня… и сказала:

Сузумелла, ты помнишь смерть Чиро Стелла? Ты помнишь, как умерла я? И ты помнишь, все вокруг, да и ты сама, сколько вопросов вы задавали из-за того распятия? Так вот! Прежде чем ты умрешь, я пришла развеять твои сомнения. Дело было так! Я безумно ревновала своего мужа, я была слишком страстной собственницей. Я просто не давала проходу бедняге и это при том, что он очень любил меня, но чем больше я смотрелась в зеркало, тем сильнее болезненная одержимость одолевала мой мозг. Я не могла спать, я терзала себя тысячью вопросов. Почему он со мной? Он такой красавец, а я просто уродина! И столько, столько сомнений, пока наконец в моей голове не разразилась настоящая война… я отравила его крысиным ядом… И тогда душа моя успокоилась. Я пребывала в умиротворении, вспоминая о прошедшей любви, и я была уверена, что он был только моим. Но однажды ночью, кошмарной ночью, во сне, я почувствовала волну ледяного воздуха на лице. Я открыла глаза и прямо перед собой увидела во всей красоте Чиро Стелла, одетого в белое. Я подумала: «Это мне снится!» Нет! Это был не сон, Чиро стоял передо мной! Он хотел забрать меня: «Я пришел, потому что не могу без тебя». Он взмахнул руками, и все кресты, что были на стенах, исчезли и комната стала белой, чистой. Потом он положил мне на грудь распятие с надписью «Чиро Стелла, жизнь моя», то самое, с которым я его похоронила. И в таком виде вы обнаружили меня на следующий день. Прошло восемьдесят лет, а я так больше никогда и не увидела Чиро. Но я увидела всех тех, у кого я украла кресты с гробов! Потому что все те распятия на стенах я сняла с гробов, и несчастные покойники до сих пор не могут обрести покой… Прощай, Сузумелла, я рассказала тебе все. Мы скоро увидимся.