Полшанса - Глеб Силаев

Дьявол! Неужто расшибся! Аккуратно пошевелил ногами, повернул голову направо, налево. И чуть не поцеловался с трупом какого-то мужика. Подскочив, выхватываю клинок, озираясь в поиске противника. Дротик куда-то улетел при падении. Поднятая мной пыль постепенно оседает, а я всё ещё жив.

На земле лежит полноватый мужчина в одежде такой же, как у меня. Грудь разрезана, а в животе зияет небольшая сквозная дыра, из которой вывалилось петля кишок. Если присмотреться, то видны и другие раны. Левая нога перерезана под самым коленом, а на затылке резаная рана. Труп лежит на боку, подогнув раненую ногу, прижав левую руку к дыре в животе. Рот открыт в беззвучном крике.

Он тут лежит совсем недолго, думаю, не больше двух часов. Тело только побелело, а мухи лишь начинают летать вокруг. Рядом лежит выпотрошенный вещмешок и прорезанный бурдюк. В нескольких шагах за телом видны какие-то рисунки в пыли. На них изображён человек с палкой, а рядом четыре ребёнка или … шурда? Над человеком надпись на бернийском: «Я человек. Моё имя Саморак». Есть ещё несколько картинок, где человек ходит по городу с дымящимися трубами, а потом оказывается в лесу.

Значит ты пытался наладить невербальное общение с местными обитателями. Весьма разумный ход, но, по всей видимости, что-то пошло не так. На картинке четыре шурда. На меня напало тоже четверо. Плюс рана на животе и отсутствие оружия у погибшего. Похоже, так оно и есть. Мы с ним повстречали одних и тех же местных. Вот только они с этим Самораком явно медлили, что он даже успел их нарисовать, а на меня напали сразу. Решили, что я слабее, или подумали, раз с одним в лёгкую справились, то и с другим проблем не будет.

Убили они его как-то странно. Рана на ноге была нанесена самой первой, что бы жертва ни встать не смогла, ни убежать. Так и в моём мире поступают. Окружают жертву и трубой по коленям, а дальше делай что хочешь. Раны на голове и груди нанесены, чтобы ослабить и напугать видом крови. Странно только одно: та, что на голове, и та, что на груди, вполне могли бы быть смертельными, если бы удары были нанесены не режущие, а колющие. Но они пошли по сложному пути сначала обездвижили, затем ослабили, отобрали явно не очень удобное для них оружие, и только потом убили.

Стоп. Убили оружием у которого есть способность вбирать единицы опыта, а у шурдов были уровни. Значит они тоже могут повышать свой уровень за счёт убийств. Теперь понятно, почему командир так яро пытался меня продырявить именно дротиком. Судя по всему, другое, несистемное оружие прироста опыта не даёт. Вот срань!

Осмотрелся вокруг в поиске трофейного оружия. Оно не могло далеко улететь. Нельзя такую вещь просто оставить. Обойдя ближайшие кусты и исходив всю траву. Я всё же смог найти искомое. Дротик застрял в расщелине возле дома, из которого я упал. Он провалился на глубину пары метров упершись в противоположные стенки расщелины, издевательски подмигивая мне.

Ничего не поделаешь. Легко пришло, легко ушло. Впрочем, насчёт «легко пришло» я погорячился. Можно, конечно, попробовать достать его, но это может занять не один час. Да и риск для жизни имеется: вглубь не провалюсь, но застрять вполне могу.

Слишком занятый тем, что решал, как быть с застрявшим оружием, не заметил подошедших, до тех пор, пока их тени не перекрыли мне свет со спины. Здесь слишком мало места для разворота, но без боя я не дамся. Главное оказаться первым. Рука на рукоять, мышцы напряглись готовые в одно мгновение выпрямить моё тело.

— Не стоит этого делать. Нападёшь, и мы ответим тем же. — Очень спокойный и вкрадчивый голос прозвучал за спиной.

— Хорошо. Тогда я просто встану. — Я медленно поднялся развернувшись.

Их оказалось трое, все мужчины. Первый стоит прямо, словно лом проглотил, крепкое телосложение и заострённое лицо со взглядом, говорящим: — «Ты умрёшь быстрее чем успеешь подумать о какой ни будь глупости». На поясе простая армейская сабля. Такие используют в половине армий мира. Как-то раз видел такого, даже говорил перед поступлением в академию. Им был особист из Штази, проверял на лояльность и склонность к либерализму. Ещё тогда решил, что от таких стоит держаться подальше. Фанатики своего дела и неважно, в чём оно заключается.

Второй, мужик лет сорока, плотно сбит, смотрит, насупившись, а в руке толщиной с бревно сжимает кистень с многоугольным грузом на цепи. А третий, это парень со всклокоченными волосами и мелкими, явно первыми рыжими усиками. Он нервно облизывает губы, переминаясь с ноги на ногу. По возрасту он мой ровесник или, может быть, даже младше. В руках он держит каких-то монструозных размеров рельсу. Мечом это убожество язык не поворачивается назвать. Выглядит чересчур вычурно и карикатурно. Всё оно в чёрном цвете с красными прожилками. Рукоять обвивает дракон, у которого в пасте камень. Гарда выполнена в виде двух крестов, соединённых противоположно друг к другу, а острие в виде полумесяца размером с ладонь. В словаре под словом «нелепость» должно быть прикреплено изображение вот этого уродства.

Над головами у всех, если сосредоточить взгляд и всмотреться, можно увидеть белую надпись — «условно-союзный субъект». Эти надписи правда только над парням и крепышом с кистенём, а над говорившим надпись алая и гласит: «субъект системы» без слова «союзный». Так же видны уровни: у парня второй, а у остальных четвёртые. Из этого можно сделать вывод, что они уже опытные, даже этот, с рельсой в руках. Опытные, по крайней мере относительно меня.

— Как твоё имя? — Затянувшееся молчание решил нарушить главный в этой компании, тот, что с саблей на поясе.

— Моё имя Филин.

— А настоящие имя какое?

— Это уже тебя не касается. — Он посмотрел мне в глаза своим немигающим взглядом.

— Филин? Как птица что ли? — Подал голос парень с рельсой в руках, несколько раз хихикнув.

— Нет, как рыба. — После моего ответа он сразу замолк, а я продолжил. — Я представился, теперь ваша очередь. — Снова пауза и снова слово взял тот, что с саблей.

— Моё имя Гавел.

— Павел. — Буркнул мужик с кистенём.

— А моё имя в этом мире — Красный Барон. И попрошу отнестись к моему имени со всей серьёзностью и в разговоре так и называть. Красный! Барон! — Парень чуть ли не светился от самодовольства.

Интересно,