За тайнами Плутона - Владимир Обручев

Через Большой Патом мы переправили багаж на лодке, а лошадей вплавь и пошли вверх по долине речки Туюкан, в низовьях которой поднимались последние более высокие горы. Далее высоты резко понизились к Ленской плоской возвышенности, и неглубокие долины речек Пильки и Крестовки пролегали среди плоских гор, сплошь покрытых тайгой, и были сильно заболочены.

Здесь мы имели интересную встречу. Мы ехали лесом по тропе и впереди заметили несколько человек, которые, увидев нас, скрылись в кустах. Мой конюх рассмеялся:

- Это спиртоносы. Они увидели вашу форменную фуражку и светлые пуговицы, подумали, что едет горный исправник с конвоем, и спрятались.

- А чего им бояться его? - спросил я.

- Ну как же! Он бы отобрал у них спирт. Вольная продажа на приисках не дозволена.

Спиртоносы составляли отличительную черту приисковой жизни того времени. На приисках не было кабаков, никакой торговли вином во избежание спаиванья рабочих. Золотопромышленники могли иметь запас спирта пропорционально числу занятых ими рабочих, но не продавали его, а отпускали своим рабочим по крючку (жестяная мерка размером в небольшой стаканчик) ежедневно после работы. На крупных приисках был даже особый служащий, целовальник, отпускавший крючки рабочим по списку через окошечко в складе. На мелких приисках спирт отпускал сам хозяин (вспомним бутылки с красным перцем на речке Бульбухте). Золотничникам отпускали спирт в счет платы за золото. Дополнительными крючками поощряли работы в очень мокрых забоях. Но купить спирт или водку было негде. Поэтому и возник промысел спиртоносов.

Предприимчивые люди из крестьян, или мещан, или из бывших рабочих, имея некоторые средства, закупали в городах спирт и компаниями, редко в одиночку, переносили его в плоских жестянках на спине и груди по таежным тропам к приискам, где в хорошем укрытии устраивали свой стан и обменивали у рабочих, знавших тропы к стану, спирт на похищенное золото. Казаки горного надзора преследовали их и отнимали спирт и купленное золото (...).

На Тихонозадонском прииске я пробыл еще несколько дней в Ленском товариществе, где горный инженер Грауман уже начал проводить новые порядки, а затем (...) выехал на резиденцию Бодайбо. Еще оставалась неделя летнего времени, и мне захотелось проплыть вниз по Витиму на лодке, чтобы осмотреть выходы коренных пород и связать этим маршрутом наблюдения в приисковом районе с наблюдениями на берегах Лены, выполненными в начале лета. На резиденции я в этот раз познакомился с горным исправником Витимского округа, человеком непомерной толщины и кутилой. Он служил раньше в гвардии или в кавалергардах; прокутился, задолжал и вынужден был занять должность полицейского начальника на Ленских приисках, чтобы поправить свои дела. По приискам он ездил всегда в тарантасе, так как ни одна верховая лошадь не выдерживала его тяжести. Рассказывали, что спиртоносы использовали это обстоятельство. Они положили бочку спирта в тарантас, закрыли ее офицерским пальто, один из них нарядился ямщиком и повез бочку на Успенский прииск. Когда горная стража остановила тарантас на перевале, ямщик объявил, что везет горного исправника, который спит и не велел себя будить до Успенского прииска. Казаки заглянули в тарантас, увидели офицерское полотно на огромном пузе и пропустили спирт.

Чтобы объяснить причины принятия гвардейским офицером полицейской должности на далеких приисках, нужно сказать, что в это время окружной горный инженер и горный исправник на золотых приисках не могли бы существовать на государственное жалованье ввиду дороговизны жизни на местах, где все было привозное. Поэтому они получали регулярно крупную сумму от золотопромышленников, которая раскладывалась по приискам данного округа в зависимости от числа занятых рабочих, и, кроме того, получали бесплатно квартиру и отопление. Естественно, что горный надзор смотрел сквозь пальцы на некоторые нарушения правил безопасности на горных работах, на снабжение и жилищные условия рабочих, на соблюдение такс на товары и припасы в приисковых лавках, на качество товаров, на продолжительность рабочего дня. Мелкие золотопромышленники больше считались с правилами горного надзора, чем крупные: они платили немного в счет субсидии, и к ним относились строже (...).

Изучение геологии Ленского района и его золотых приисков, выполненное летом в 1890 и 1891 годах, дало мне достаточно материала, чтобы составить общий геологический очерк этой местности и выяснить основные особенности золотоносных россыпей..."

Еще в середине шестидесятых годов прошлого века географ и геолог

П. А. Кропоткин обратил внимание на явные следы прежнего оледенения

Олекминско-Витимского района - характерная ледниковая штриховка на

скалах, многочисленные эрратические (принесенные издалека) гранитные

валуны. Когда поблизости нет выходов гранитов, совершенно ясно, что

"доставить" валуны мог только отступающий ледник. Кропоткин считал

даже, что оледенение Олекминско-Витимского района было двукратным.

Однако против выводов Кропоткина резко возражал известный

исследователь Сибири И. Д. Черский. А не менее известный климатолог

А. И. Воейков категорически утверждал, что в сухом сибирском климате

образование ледников просто невозможно.

Факты убедили Владимира Афанасьевича со всей несомненностью

Кропоткин прав. Правда, оледенение, по мнению Обручева, было не

сплошным, а "пятнистым". И это, как выяснилось, во многом определяло

расположение участков золотоносных россыпей Олекминско-Витимского

района.

Когда-то, еще в доледниковое время, считал Обручев, древнейшие

осадочные породы, залегавшие здесь, были местами прорваны

изливавшимися гранитами. Газы, которые выделялись из остывающих

гранитов, пропитывали вышележащие осадочные породы, образуя

одновременно и самородное золото, и кубические кристаллики серного

колчедана - пирита.

Анализам нельзя было не верить - золото таилось в кубиках

пирита!

С течением времени дожди, реки, грунтовые воды разрушали кубики,

растворяли содержащееся в них золото, а затем вновь отлагали его на

речных террасах.

В ледниковую эпоху долины рек были заполнены ледниковыми

отложениями, которые предохранили глубокие россыпи от размыва. На

какое-то время ледники отступили, об этом свидетельствовала прослойка

межледниковых отложений, затем вновь вернулись и вновь отступили.

Реки зачастую вынуждены были менять свои русла, так как ледниковые и

межледниковые отложения нередко "закупоривали" их долины.