Кто здесь - Алекс Норк

Торнвил сразу вспомнил вчерашний разговор в ресторане: разбуженный голодный медведь, двигая мощными лапами, идет туда, где мерещится пища.

— И это еще не вся информация, — продолжал генерал. — Из слов вашего тюремного приятеля прямо вытекает, что они, эти неизвестные нам люди, усиленно готовятся к войне.

— К чему?!

— К войне. К войне между собой. Между моголами разных кланов — вашими и нашими. Они чего-то там не доделили до конца в пятнадцатом веке. Точнее, недоделили мир. Намереваются продолжить теперь, и в самом скором времени. Как вам это нравится?

Торнвил встряхнул головой как от дикого бреда.

— Вот-вот, — понимающе посмотрел на него пожилой человек, — фантастика, дурной сон, не правда ли?

Он встал из-за стола и подошел к большому широкому окну, за которым играло солнечными лучами летнее утро. От яркого света стали хорошо заметны темные мешки под его глазами. Генерал дернул задвижку и распахнул внутрь комнаты оконные створки. Тут же летняя улица в центре большого города ворвалась к ним автомобильными звуками и невидимым присутствием людей там, внизу, с их обычной озабоченной жизнью.

— Распорядись, Андрей, насчет кофейку… — попросил генерал, стоя к ним спиной и глядя куда-то вниз на людей и машины, — хотя выпил я уже его за эту ночь не менее литра.

Через минуту он закрыл окно и вернулся на прежнее место. А еще через минуту, когда секретарь принес кофе и удалился, спросил, ни на кого не глядя:

— Что делать-то будем, други, ведь не с шайкой тупых сектантов имеем дело. — И тут же, резко вскинув голову, произнес: — Сколько их в нашем и в вашем обществе?! На каких государственных ключах они уже держат руки?!

— Я думаю, здесь потребуется решение на самом высоком правительственном уровне, — проговорил Торнвил и сразу понял, что сказал что-то не то. На него отреагировали не взглядами, а так, общим сожалеющим выражением.

— Да ведь руководство и там, и здесь вероятнее всего скоро сменится, — процедил Андрей, — так называемым у вас демократическим путем.

— И что мы сейчас доложим об этой организации? — генерал не допил свою чашку и отставил ее в сторону. — Что один сумасшедший рассказал нам о готовящейся сейчас войне по нерешенным проблемам пятнадцатого века? Нет, ребята, я с таким веселым докладом наверх не пойду. Лучше сразу подать в отставку, по крайней мере, потом в коридорах Лубянки обо мне не будут рассказывать анекдотов.

Андрей повертел в руках свою чашечку и, допив остатки кофе, меланхолически сообщил:

— К тому же мы и не знаем, на каком верху и в каком количестве уже обосновались эти люди.

— Вот обрадовал! — непонятно, возражая или соглашаясь, произнес генерал.

Торнвил почувствовал, что они абсолютно правы.

— Удалось установить круг контактов моего подопечного? — спросил он.

— Удалось, — кивнул генерал. — Есть у них одна вывеска, к которой мы раньше не приглядывались. Название уж очень безобидное.

— Какое?

— «Экология Антарктиды».

— Причем здесь Антарктида?

— Видимо, именно для отвода глаз. Хотя какую-то небольшую экспедицию они действительно туда отправили. Руководит всей организацией дальний родственник того самого нашего политика, претендента на будущий президентский срок, к которому и ведут все нити, денежные прежде всего.

— Как вы собираетесь разрабатывать эту контору?

Генерал некоторое время молчал, потом посмотрел на своего помощника, и по ответному выражению лица Андрея Торнвил понял, что у них есть уже план.

— Андрей правильно сказал: мы не знаем, куда и насколько глубоко проникли их люди. Поэтому действовать вынуждены исключая информационные утечки. Внедряться к ним будет сам Андрей. — Генерал откинулся на спинку кресла. — Легенда в целом готова. Он пойдет к ним ни много ни мало как приехавший для мирных переговоров американец, делегированный вашими моголами парламентер. Как вам такой сюжет?

— Оригинально… — Торнвил, насколько мог, прикинул в уме ситуацию во все стороны. — Только…

— Что?

— Почему он, а не я?

— Потому что там не будет наших скрытых камер, полковник. И вообще, помощь может вовремя не подоспеть. Этого я вам, — генерал, жестко глядя на Стенли, покачал головой, — ни за что не позволю.

Стало ясно, что спорить тут бесполезно, и сразу выросло беспокойство за русского друга.

— Но какую-то страховку предусмотреть необходимо, — начал Торнвил, — если это совершенно дикие люди, а так оно и есть…

Андрей успокаивающе ему улыбнулся одними уголками больших серых глаз:

— Мы думаем над этим, Стенли, не волнуйся. И придумаем что-нибудь.

— Что-нибудь нам не подходит, — хмуро поправил его генерал. — Эти люди не психи, имей в виду. Так что, пока не оценим все крайние ситуации, ты к ним не пойдешь.

Андрей скептически чуть повел бровью, а Торнвил вдруг вспомнил один эпизод двухгодичной давности, здесь в Москве.

…………………………………………………

Он познакомился на посольском приеме с очень милой молодой женщиной, русской женой американского журналиста. Кто она по профессии?.. Какой-то филолог. Этот их журналист немного работал на его спецслужбу… Когда он познакомил Торнвила со своей женой, смеясь предупредил: «Лена может все о тебе рассказать, о твоих болезнях, о прошлом. Опасная женщина». «Ты прекрасно знаешь, — строго поправила она, — что я никогда не делаю этого, если меня не просят». — «О, я вас очень прошу», — не думая ни о чем серьезном, предложил Торнвил. И тут же обратил внимание на устремленные на него глаза — большие, светлые, с каким-то уходящим внутрь пространством. И сразу почувствовал приятное успокаивающее ощущение от этих глаз. Секунд десять он, улыбаясь, ждал, потом услышал: «Вы очень здоровый человек, Стенли. Но все же опасайтесь с возрастом сладкого. У вас есть некоторая диабетическая наследственность по женской линии». — «Моя бабушка по матери страдала сильным диабетом», — сразу же вспомнил он. — «И умерла довольно рано, — добавила Лена, — до шестидесяти». — «В пятьдесят девять». — «Вот. Алкоголь вам тоже на этой почве не очень показан. Но вы его и не слишком любите… Так, что у вас с седьмым верхним зубом слева?» — «Вчера поставили пломбу». — «Понятно…. так, так, правая коленная чашечка была травмирована». — «Да, очень давно на футбольном поле». — «Могу точно сказать, что тогда у вас была трещина мениска. Он сросся. А в остальном все нормально». — Она взглянула на него улыбчиво и чуть лукаво. — «Вы неплохой человек, Стенли… но недолюбливаете кошек. Зато вас любит начальство… У вас нет детей, не было брака». — Довольный муж-журналист хлопнул его по плечу: «Я ведь ей ничего о тебе не рассказывал!». — «А как вы все это делаете?» — спросил удивленный Торнвил с шевельнувшимся внутри профессиональным интересом, но не узнал ответа, потому что муж Лены снова обратился к нему: «Могла бы кучу денег зарабатывать, а, Стенли? Отказывается, не хочет». — «Я тебе много раз объясняла, спокойно ответила она, — не „не хочу“, а не могу. Мне нельзя так зарабатывать деньги». — «Почему?» — спросил уже Торнвил. «У каждой души свои задачи». Он не очень-то понял этот ответ, тем более, что муж снова вмешался с ошеломительным сообщением: «Она и с мертвыми умеет разговаривать!» — «А что тут такого, дорогой? Только не с мертвыми, а с их душами»…

«Много еще на свете удивительного», — примерно так он потом суммировал для себя впечатления того вечера. А по поводу мертвых вообще, что называется, не взял в голову.

Их службы тоже пытались изучать в своих целях паранормальные явления, но Торнвил что-то не слышал о больших в этой области успехах. Зато англичане несколько лет назад, провалив русскую агентуру в Южной Африке, пустили слух, что сделали это с помощью своего знаменитого экстрасенса, который, якобы, мыслью останавливал часы на Большом Бэне. Только русские на эту удочку не попались, проверили все у себя и через пару месяцев арестовали работавшего на англичан предателя, которого те очень ценили и хотели этим розыгрышем с часами прикрыть.

— О чем вы задумались, полковник?

— Вспомнил одну молодую русскую женщину. Она вполне реальный экстрасенс, хотя не практикует. Замужем за нашим журналистом.

Генерал вопросительно поднял брови.

— Сам не знаю, — пожал плечами Торнвил, — в свое время она произвела на меня сильное впечатление. Рассказала все обо мне, даже о старой травме колена. Но самое удивительное — умеет общаться с умершими душами. То есть я хотел сказать — с душами умерших. Упомянула об этом, как о какой-то безделице. Что мы потеряем, если я встречусь с ней и осторожно проконсультируюсь? Конфиденциальность нам гарантирована.

Андрей, не скрывая юмора, посмотрел и на него и на генерала:

— Вы это серьезно?

— Займитесь, полковник, — не обращая внимания на тон подчиненного, согласился тот, — чем черт не шутит. Нам сейчас любая малость на пользу. Машина в вашем распоряжении.