Госпожа Месть (ЛП) - Этан Джон

- Итак, ты хочешь знать, почему я сделал то, что сделал?

- Да.

Гэри наклонился вперед на своем сиденье, уперев локти в колени, и сказал:

- Хорошо. Давай поговорим об этом. С чего мне начать? Хм? Должен ли я начать с... с моей зависимости от порнографии? Да, я смотрю порно с тех пор, как мне исполнилось десять лет, мисс. Я не понимал большей части этого. Я просто знал, что если подергать за свой член – прости за мой французский – наружу выйдет белая дрянь. И я делал это в течение многих лет. За всю жизнь я дрочил больше, чем молился, хотя меня воспитывали как боголюбивого мальчика. Но все стало еще хуже. Нормальный секс превратился в секс втроем, потом вчетвером, потом в групповуху, с проститутками, потом... затем... Это просто никогда не прекращалось. Никто не говорил мне, что я морочу себе голову, смотря это дерьмо! Меня никто не предупреждал!

Мисти вздрогнула и ахнула, когда Гэри закричал. Она подвинулась к краю дивана и сунула руку в сумочку, готовая выстрелить. Гэри запустил пальцы в волосы и разочарованно покачал головой. Он закрыл глаза и глубоко вздохнул, изо всех сил стараясь прийти в себя.

Он сказал:

- Я... Простите, мисс. Это просто расстраивает.

- В–все в порядке. Я понимаю.

- О чем я говорил? О, да, порно... По крайней мере, в этом я виноват. Может быть, у меня просто не все в порядке с головой. Да, вот и все. Как я уже сказал, я стараюсь винить только себя. Я действительно не знаю, что произошло той ночью. В течение многих лет меня мучили разные мысли. Я потерял контроль над собой, когда увидел проститутку на улице. Я имею в виду, я почувствовал, как что-то другое завладело моим телом, когда это произошло. Я мог бы заплатить ей, я делал это раньше, но я решил... изнасиловать ее. Я ударил ее и трахнул, а потом бросил ей немного денег. Я подумал, что это покроет стоимость моих действий, но она все равно вызвала полицию. Полагаю, я был настроен на то, что проститутку можно насиловать, понимаешь? Очевидно, я был неправ. После этого моя жена бросила меня, забрала детей, и я сел в тюрьму. И вот я здесь сегодня, живу с грехами своего прошлого.

Мисти почувствовала некоторую симпатию к Гэри. Его раскаяние было искренним. Его одиночество было знакомо ей. Однако она не простила ему его поступок. Его рассказ подтвердил факты: он был насильником. Ей не нужно было чувствовать никакой вины за то, что она манипулировала им и за то, что причинит ему вред. И все же, ей все еще приходилось притворяться, что она его понимает.

Она сказала:

- Ты, кажется, идеальная тема для этого проекта. Я понимаю тебя. Я действительно понимаю.

Гэри усмехнулся и покачал головой, из его глаз потекли слезы. Он сказал:

- Знаешь, я никогда никому не рассказывал о той ночи. Меня принудили к групповой терапии, я разговаривал с психологами наедине, но я никогда не говорил им правды. Я не рассказывал им о своем детстве, о порно, о своих поступках... Я знаю, что я плохой человек, но я рад, что у меня наконец-то появилась возможность заговорить. Я не знаю, зачем я тебе все это рассказал, я просто рад, что открыл дверь и впустил тебя. Я рад, что рассказал тебе свою историю. Это такое чувство... оно освобождает.

Он не мог не улыбнуться, вытирая слезы со щек. Он снова нервно хихикнул, изо всех сил стараясь сохранить самообладание. Мисти улыбнулась и кивнула, пытаясь сохранить видимость контроля. Я смеюсь с насильником, - подумала она, - это неправильно, он должен умереть.

Гэри вытер руки о комбинезон и сказал:

- Я умираю с голоду. Я еще не ужинал. Не хотите ли перекусить, мисс?

- Нет, спасибо.

- Ладно. Мне понадобится несколько минут, чтобы разогреть остатки спагетти. Прошу прощения за это.

- Все хорошо. Ты не возражаешь, если я посмотрю на фотографии на стене? Они выглядят интересно.

Гэри встал со своего места и сказал:

- Чувствуй себя как дома. Я был бы рад показать тебе некоторые из моих детских фотографий. Ты сможешь увидеть мою невинность до того, как я стал... этим.

Мисти улыбнулась и кивнула – хорошо. Она смотрела, как Гэри вошел в кухню. Он казался искренне счастливым, и это беспокоило ее. Она сжала челюсти и задрожала, изо всех сил стараясь сдержать свой гнев. Прошло несколько недель с тех пор, как ее изнасиловали, и она уже забыла, что такое счастье. Это было нечестно. Если она не могла быть счастлива, то и любые насильники, встретившиеся на ее пути, тоже не могли быть счастливы.

Она слышала, как на кухне гремят кастрюли и сковородки. Гэри даже продолжал говорить, бессвязно рассказывая о своем рабочем дне. Но она его не слышала.

Мисти заглянула в свою сумку и внимательно осмотрела пистолет. Пистолет заряжен, предохранитель снят, но она не могла в него выстрелить. Она взглянула на входную дверь. Соседи услышат выстрел, - подумала она, - мне нужно время, чтобы сбежать.

Мисти прошептала:

- Только в крайнем случае.

Она встала со своего места, затем тихо прошла на кухню. Пот выступил у нее на лбу, сердце учащенно забилось в груди, и она почувствовала, как по телу разлилось тепло – адреналин. Она остановилась в арке.

Круглый обеденный стол справа от нее был пуст. Слева от нее, спиной к ней, перед плитой стоял Гэри. Он положил немного говяжьего фарша на сковороду, пока его лапша оставалась в микроволновке. Он все еще говорил о работе, не подозревая о присутствии Мисти позади него.

Мисти проскользнула на кухню, боком подойдя к стойке позади Гэри, и медленно вытащила нож из ножевого блока на стойке. Мир погрузился в тишину. Звук шипящей сковороды, жужжание микроволновки и голос Гэри затихли вдали.

Мисти закрыла глаза и, хмыкнув, рванулась вперед. Она остановилась, когда ее лоб столкнулся с верхней частью спины Гэри. Она открыла глаза и задрожала от страха. Лезвие вошло в поясницу Гэри, вошло на два дюйма в его плоть. Кровь пропитала его комбинезон и потекла по заднице.

Наконец-то вернулись звуки окружающего мира.

Гэри ахнул и, пошатываясь, застыл перед ней, потрясенный нападением. Он почувствовал себя так, словно его ударили кувалдой в спину. Мисти сделала четыре быстрых шага назад, когда Гэри потянулся за ножом. Она не пострадала во время стычки, но была в равной степени шокирована.

Удары ножом травмируют и жертву, и того, кто наносит удар – это совсем не похоже на кино.

Гэри потянулся за ножом, но безрезультатно. Он был недостаточно гибок, чтобы ухватиться за ручку. Он повернулся и посмотрел на нападавшую, сбитый с толку и раненый.

Продолжая тянуться к ножу, застрявшему у него в спине, Гэри заикнулся:

- П–почему? Почему ты... О, Боже Всемогущий, зачем тебе это...

На середине предложения Мисти быстро перегнулась через стойку, схватила большой нож с подставки для ножей и замахнулась лезвием в живот насильника. Кончик лезвия едва задел его комбинезон, прежде чем Гэри остановил ее. Он схватил лезвие левой рукой, а правой сжал запястье Мисти. Лезвие погрузилось в его пальцы, когда Мисти попыталась продвинуться вперед.

Сквозь стиснутые зубы Гэри спросил:

- За что, мэм? За что?

Прекрати спрашивать об этом, черт возьми, - подумала Мисти. Она потянула нож назад, затем толкнула его вперед, затем снова назад – эффективно распиливая его пальцы. Гэри зашипел от боли, когда кровь потекла из его руки и шлепнулась на пол. Его пальцы были частично срезаны выше костяшек. Жгучая боль была невыносимой.

Гэри громко застонал, ослабляя хватку на лезвии. Мисти воспользовалась возможностью и двинулась вперед. Гэри все еще держал ее за запястье здоровой рукой, но его усилия были тщетны. Мисти вонзила лезвие ему в живот, пронзив его на три дюйма левее пупка. На лбу и шее Гэри вздулись вены, а кожа и глаза покраснели.

Наконец подействовала реакция Гэри "сражайся или беги". Он должен был сражаться, если хотел выжить. Он ослабил хватку на запястье Мисти. Лезвие вошло ему в живот, наверняка проколов один из органов. Он схватил Мисти за шею, сжав ее изо всех сил, и впился пальцами в ее мягкую шею, пытаясь раздавить ее.