Транзиция - Иэн Бэнкс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кстати, вопрос про королей, который я задал Барни, оказался в каком-то смысле пророческим: в Спетли-холл приехал один из дальних родичей монаршей семьи и его родовитая подруга.
Свою тогдашнюю главную пассию – танцовщицу по имени Лисанна – я с собой не взял. Она, конечно, была красоткой: ноги от ушей, роскошные длинные волосы – натуральный блонд! – однако ее ливерпульский говорок царапал, как нож по стеклу. Да и отвлекала бы она меня, чего уж там.
К тому же Лисанна относилась к тем девушкам, которым плохо удается скрывать, что они не прочь найти себе партию получше. В сравнении с ее бывшим – тоже дилером, но на пару ступеней ниже, – я однозначно выигрывал, однако заблуждением, будто никого круче ей не сыскать, не страдал. В месте вроде Спетли-холла, полном воротил и богатеев, Лисанна легко поддалась бы соблазну, несмотря на все заверения, что она моя навеки. Попала бы в неловкую ситуацию, а то и выставила себя дурой. Заодно и меня бы опозорила, и все бы закончилось плачевно.
Еще хуже, конечно, если бы она добилась своего: захомутала бы какого-нибудь богатенького фраера, а я бы остался один, как лох. Тоже так себе перспективка, ага?
За разговором на эту тему я и сошелся с мистером Нойсом. В субботу поздно вечером мы с ним вдвоем играли в английский бильярд – это вроде снукера для богатеев. Все прочие отправились спать, я же был вполне себе бодрячком, хотя никаких веществ не употреблял.
– Ты правда так спокойно к этому относишься, Эдриан? – спросил мистер Нойс, натирая кончик кия зеленым мелом.
Затем он сдул лишнее и улыбнулся. Мистер Н. был крупным, представительным мужчиной, довольно подвижным, несмотря на комплекцию. Соломенного цвета волосы – с проседью; брови – черные и кустистые. Он носил массивные очки, которые тогда еще не вышли из моды. Прибавьте сигару – и получится вылитый Граучо Маркс [18].
Строгие пиджаки мы повесили на спинки стульев. Когда он ослабил бабочку на шее, я расстегнул свою, мысленно сделав пометку купить настоящую, как у него. Париться с тем, чтобы завязывать ее перед ужином, я бы, конечно, не стал, но мог бы принести ее с собой в кармане, а надеть ту, что с застежкой. А под конец вечера заменил бы поддельную бабочку развязанной настоящей – пусть себе болтается. Смотрелось бы куда элегантнее. Как и его жена, отец Барни в официальной одежде, в которой большинству из нас было бы до ужаса неловко, выглядел абсолютно естественно.
В тот уик-энд я убедился, насколько богатеи любят наряжаться. Хотя при этом соблюдают строгие нормы. У них есть специальные костюмы для утренних и вечерних выходов, для ужина, верховой езды и охоты (разные комплекты для разных видов охоты, не говоря уже о рыбалке), для круизов на яхте, просто загородных прогулок, кратких визитов в соседний городок и, конечно, для выездов в Лондон. У них даже повседневная одежда становится Повседневной Одеждой, а не просто удобными вещами, в которых мотаешься туда-сюда.
– Вы об отношениях, мистер Нойс?
– Пожалуйста, зови меня Эдвардом. Да, об отношениях. – Его низкий голос звучал мягко, но не слащаво, а солидно. – Твои взгляды крайне далеки от романтики, не находишь?
Ухмыльнувшись, я ударил кием по белому шару, заставив его со стуком отскочить от бортика. Я без труда понял правила английского бильярда, хотя он по-прежнему казался мне довольно бестолковым.
– Вы разве не согласны, что все в этом мире продается и покупается, Эдвард?
– Ну… Есть и такое мнение, да.
– Не думал, что вы станете возражать – при вашей-то работе, – удивился я.
Мистер Н. был старшим партнером в одной из самых известных брокерских компаний Сити и, как поговаривали, ворочал миллионами.
– Для меня деньги – это всего лишь деньги. – Он ударил по шару и на миг застыл, любуясь результатом. – Странно было бы думать иначе. Да и довольно затратно, полагаю.
– Но ведь жизнь устроена как рынок, разве нет? – возразил я. – Сами смотрите: люди рассказывают себе сказочки про настоящую любовь и иже с ней, а когда доходит до дела, каждый довольно ясно видит собственную ценность на брачном рынке. Ну, или любовном – называйте как хотите. Понимаете, о чем я? Страшным людям хватает ума не подкатывать к красивым – сразу понятно, что получат от ворот поворот. Красивые люди тоже видят свое место в иерархии. Это как в турнире по сквошу [19]. – Я широко улыбнулся. – Каждый знает свое место. Вы можете бросить вызов тому, кто вас немного опережает, или принять вызов от того, кто немного отстает. А если прыгнете выше головы – опозоритесь. Как-то так.
– По сквошу, говоришь? – повторил мистер Н., после чего со вздохом ударил по шару.
– Дело в том, – продолжил я, – что люди начинают с той социальной ступени, где родились, а затем могут подняться выше за счет внешности. Ну, или за счет наглости, уверенности в себе. Или за счет таланта. Так происходит с футболистами. С известными актерами. С рок-звездами. С диджеями и прочими знаменитостями. Так им достаются деньги и слава. Загвоздка в том, что красота не вечна, да? Особенно у женщин. Красота может открыть все двери, если умело ее применять. Девушка вроде моей Лисанны прекрасно знает, что красива. Знает, как использовать свою внешность, и вовсю использует. Да и флаг ей в руки. Она думает, что добьется лучшего, чем я. Чем я в данный момент. Поэтому ухватит любую возможность продвинуться, улучшить свое положение. Что ж, все честно. Хотя, конечно, есть и риски. Это чем-то напоминает скалолазание. Таким, как она, важно хорошенько проверить следующий уступ, прежде чем убрать ногу с предыдущего.
– Скорее, уж похоже на лотерею.
Я усмехнулся, хотя не понял, шутит он или нет.
– Разве я вправе винить Лисанну? – добавил я. – Ведь если я найду девушку симпатичнее или такую же красивую, но чуть умнее и более утонченную – то, скорее всего, отправлю Лисанну в отставку. – Я развел руками и одарил мистера Н. фирменной «свойской» улыбочкой. – Все по-честному.
– Для тебя, полагаю, шаг на ступеньку выше означает больше денег? – уточнил мистер Н.
– Разумеется, Эдвард. Деньги правят миром, разве нет? Жизнь – это игра, и побеждает тот, кто умирает,
