Что мы делаем в постели: Горизонтальная история человечества - Брайан Фейган
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Медицина и магия всегда были тесно связаны. В древних гинекологических текстах советы о том, как бороться с выпадением матки, встречаются рядом с заклинаниями о предотвращении выкидыша. Как и жители Месопотамии, египетские женщины изолировались после родов, хотя и на менее продолжительное время – лишь на две недели. Среди находок, датируемых после 1800 года до н. э., уже обнаруживаются подголовники кроватей, украшенные изображениями богов, помогающих в родах: Аха/Бес и Ипи/Таурт предположительно охраняли тело женщины. Мы находим глиняные и каменные фигурки, датируемые начиная с 1450 года до н. э., то есть примерно за столетие до Тутанхамона. Эти фигурки могут изображать роды: обнаженные женщины в богато украшенных париках и драгоценностях лежат в постели, часто с ребенком на руках. В текстах Дейр-эль-Медины говорится также о существовании отцовского отпуска и о том, что мужчины покупали специальные предметы, чтобы помочь своим женам, в том числе изготовленные на заказ кровати с ножками в форме карликового божества Бес. Но по истечении двух недель женщина и ребенок покидали свои постели, чтобы быть представленными обществу в ходе соответствующего празднования.
Магия и медицина
Со временем объем медицинских знаний становился все больше. В VI веке до н. э. индийский врач Сушрута cоставил поразительно подробные научные записи о нормальном протекании беременности и родов, а также о патологических родах{65}. Некоторые из его открытий, возможно, повлияли и на греков. Магия играла важную роль в медицине у древних греков, и даже клятва Гиппократа (V в. до н. э.) в своем исходном виде содержала заклинания. Но было в этих записях и много практических советов. В частности, греческая и римская медицина утверждала, что если плод предположительно мертв или застрял, то его нужно извлечь, пытаясь сохранить жизнь матери.
Ужасающие наборы акушерских инструментов были найдены в таких местах, как дом хирурга в Помпеях. Крючковатые ножи использовались для рассечения застрявшего плода. Врач Соран из Эфеса, живший в I или II веке, рекомендовал во избежание причинения вреда матери расчленять плод по мере его появления из тела роженицы{66}. Слишком большие головы раскалывали или раздавливали краниокластом – изогнутыми щипцами с зубчиками. Похоже, это не вызывало чрезмерного негодования. Соран рассказывает о том, что новорожденного отдавали матери после того, как бабушка или тетя по материнской линии отгоняли от малыша сглаз пальцем, смоченным в слюне. Затем отца подводили к постели, чтобы он решил, будет ли ребенок жить или умрет. Афинский поэт Посидипп в III веке до н. э. писал: «Каждый, даже бедняк, воспитает сына. Каждый, даже богач, отречется от дочки»{67}. Нежеланных младенцев можно было оставить, например, в храме Пиетас, а родившихся с уродствами «монстров» топили или душили. В трактате «Политика» Аристотель выступал за закон, согласно которому воспитание детей-калек и инвалидов признавалось бы преступлением. Вину за рождение калеки часто возлагали на беременную женщину, которая, как считалось, смотрела на что-то скверное. Женщинам советовали созерцать прекрасные скульптуры, чтобы обеспечить рождение красивых детей, в то время как наблюдение за обезьяной, например, грозило появлением мохнатого потомства с длинными руками.
Как и во всех крупнейших цивилизациях до и после, в греческом и римском обществах родство определялось по мужской линии. Но так как детей на свет производят женщины, считалось, что они обладают способностью разрушить эту систему. Для того чтобы сохранять патриархальный характер общества, женщин следовало держать в узде. Помогали в этом проверенные временем методы: утверждение, что производство детей именно мужская заслуга, и признание того, что после родов женщины нечисты. И греки, и римляне рассматривали женщин как полые сосуды, в которых вынашиваются дети мужчин. Вклад женщины в этот процесс признавался ничтожным – если не считать того, что они могли даже создать проблемы, например слишком долго созерцая обезьян.
Хотя мужчины во всем были главными, здоровью женщин все же придавали определенное значение. Среди двадцати медицинских книг, написанных Сораном Эфесским, есть одна, посвященная гинекологии. Все оригиналы были утрачены, но их широко цитировали более поздние авторы. Он рекомендовал акушеркам мыть руки и продвигал свою версию ароматерапии для беременных, рекомендуя женщинам вдыхать аромат яблок или комочка земли (это помогает понять, как изменились наши представления об ароматах с тех времен). Он предписывал женщине после родов три недели постельного режима. Горожанка проводила это время в своей кровати, или kliné – так греки называли прямоугольную кровать, опирающуюся на четыре ножки, две из которых могли быть выше, чтобы поддерживать подлокотник или подголовник. По многочисленным изображениям клине на вазах можно видеть, что кровати декорировались драпировками и балдахинами, а в изголовье укладывали подушки. Богатые женщины могли нежиться в многослойных замысловатых тканях на кроватях, заваленных подушками. Некоторые молодые матери нанимали кормилиц, хотя Тацит хвалил древнегерманских женщин, которые сами кормили младенцев. Это говорит о том, что самостоятельное грудное вскармливание считалось добродетелью, но отвергалось теми, кто мог себе позволить нанять помощницу. За время постельного режима дети получали имена: девочки на восьмой, мальчики на девятый день – по истечении критически опасного неонатального периода. Идея о том, чтобы не соблюдать постельный режим, представлялась немыслимой, хотя, если верить «Географии» Страбона, когда иберийская женщина рожала, ее муж ложился в постель, а она за ним ухаживала.
Шатры и «Кресла стенаний»
В Китайской империи вокруг родов сформировалась система сложных правил, напоминающая затейливый узор{68}. Правила применения кровати были столь же причудливы. Первое требование заключалось в том, что на финальном месяце беременности женщина должна была обустроиться в шатре или специальной хижине, которая будет выполнять роль особых покоев для родов, а не просто ширмы вокруг обычной кровати. Хуань Сюань, военачальник IV века, рекомендовал своей наложнице использовать старый шатер его жены, что свидетельствовало о том, что каждая роженица должна была иметь свой персональный шатер, а сам Хуань был последним из романтиков.
Шатер или хижина возводились за пределами дома или внутри помещения, подобно древнеегипетской беседке. Установка шатра была занятием ответственным. Один медицинский текст предупреждал, что, «когда бы ни делали хижину для рождения… нельзя ставить ее на свежесрезанные стебли пшеницы или под высокими деревьями, – это к большому несчастью»{69}. Натальные карты указывали направление, в котором должна располагаться хижина, и место, где следует «захоронить» плаценту. После X века вопросы размещения стали настолько сложными, что натальные карты часто вешали в родильной комнате. Когда начинались схватки, семье нужно было «отодвинуть кровати и столы, расстелить траву в трех или четырех местах на земле, натянуть веревки и привязать их к куску дерева, чтобы получилась горизонтальная опора… позволяющая роженице опираться на нее, как на перекладину», объясняет раннесредневековый китайский текст{70}. И вновь мы видим, что роды сидя на корточках на земле были нормой на протяжении большей части истории. Как писал доктор V века Чэнь Яньчжи, «в древние времена женщины рожали, лежа на земле или сидя на соломе, как будто в ожидании смерти»{71}. Можно предположить, что солому здесь подстилали заранее.
Повитухи держали женщину сзади за талию, и это, вероятно, была самая распространенная поза для родов в Китае вплоть до XX века. Только если роженица изнемогала, она ложилась на землю или на кровать. В одном тексте говорится, что при возникновении каких-либо осложнений присутствующие при родах первым делом должны «уложить мать в постель», а значит, вероятно, когда все шло хорошо, кровать не использовалась. Этот совет отчасти мог быть связан с высотой некоторых кроватей: после III века забраться с пола на иную элитную кровать иногда было не так-то просто. Рассказывали, что одна роженица из южных династий бросилась с кровати на землю в попытке прервать свою беременность. Подразумевается, что ее кровать была
