Далекие острова. Трилогия (СИ) - Олег Будилов

— Как-то глупо все получилось, — сетовал Ваг, — мы думали, что граница надежно защищена, а выходит, нет.

Мне не хотелось вступать в бессмысленные разговоры. Опять разболелась голова. Я очень надеялся на то, что Хал уже взял на борт всех, кого смог и отправился в лагерь на границе.

Неожиданно наблюдатель выстрелил.

— Что такое? — спросил я.

— Вроде, видел кого-то, — ответил десантник.

— Ты в него попал?

— Не знаю, господин супер-лейтенант.

Я выглянул в щель между телегой и ящиками.

Рассмотреть, что-то в темноте было невозможно, последняя головня почти погасла.

— Дайте огня, — приказал я и десантник, дежуривший у костра, подхватил горящие палки и бросил их так далеко, как смог. На всякий случай я просунул в амбразуру ствол винтовки.

— Не стреляйте, — донеслось из темноты.

— Кто здесь? — крикнул я.

— Свои, — ответил приглушенный голос, — не стреляйте, у нас раненый.

Все это время я был уверен в том, что дикари никуда не ушли. Иногда я видел мрачные тени, скользящие вдоль забора, слышал неразборчивую речь. Как здесь могли оказаться десантники? Как они могли без боя миновать туземцев?

— Наверно это кто-то из охраны стены, — предположил Ваг.

— Не стреляйте, — раздался тот же голос, — мы идем к Вам.

«Почему они медлят», — подумал я, — «боятся, что мы откроем огонь»?

На их месте я бы уже мчался по улице в сторону баррикады. Что-то здесь было не так.

Десантник отправил в темноту еще несколько горящих головней. От одной из них, вспыхнула сухая трава и кусты вдоль канавы, стало немного светлей.

— Приготовиться, — сказал я, — огонь по моей команде.

Из темноты вышел офицер, он остановился и махнул нам рукой.

— Идите сюда, — крикнул я.

Он медленно, с опаской, двинулся в нашу сторону.

— А, где раненый? — спросил кто-то за моей спиной.

— Кто Вы, — крикнул я, — из какой части?!

— Мы со стены, — откликнулся офицер.

Для человека, который искал спасения, он шел слишком медленно. Фигура офицера показалась мне знакомой — высокий, держится прямо, казалось, где-то я его уже видел. Не доходя до баррикады, офицер оглянулся назад.

— Странно, — заметил Ваг, — форма на нем саперная.

Специальным указом адмиралтейства все саперные подразделения были выведены с Дикого острова год назад. Их заменили на десантников. Об этом, как-то обмолвился Рок. Теперь строительством всех городских объектов занимались частые артели. Так откуда же здесь взялся сапер? Меня словно молнией ударило. Знакомая фигура, странная форма — это был Бао.

— Огонь, — закричал я, — это ряженный!

Всегда трудно поверить в то, что человек перед тобой диверсант, он одет в нашу форму, говорит без акцента. Невозможно было представить, чтобы житель метрополии, добровольно, принялся помогать дикарям, тем более здесь, где каждый цивилизованный человек на счету. Мои люди просто не смогли поверить в то, что лейтенант предатель, поэтому из всего отряда выстрелил только я. Бао упал и откатился в сторону. Интересно попал я или промазал? А по улице, к баррикаде, уже бежали, размахивая мечами, туземные воины. В этот раз они уже не казались призраками или демонами. На нас наступали люди из плоти и крови, готовые убивать. Десантники очнулись и открыли огонь. Кто-то метнул гранату, потом еще одну. В этот раз дикари не собирались просто так отступать. Их было больше, и они хотели прорваться к причалам. Но и мой отряд уже прошел испытание боем, и не собирался спасться бегством. Да и не успеешь убежать.

Туземцы быстро преодолели несколько метров освещенного пространства и ворвались на баррикаду. Они, словно обезьяны, запрыгивали наверх и бросались на десантников. Я выкинул разряженную винтовку, выхватил револьвер и прострелил первую голову, показавшуюся над завалом.

— В атаку! — закричал кто-то.

Несколько десантников бросились на баррикаду, размахивая прикладами и абордажными саблями. Я отступил, вытряхнул горячие гильзы и принялся перезаряжать револьвер, когда прямо на меня, сверху, свалился моряк с пробитой головой. Я не удержался на ногах и опрокинулся на мостовую. Наверно это меня и спасло. Лежа на земле, придавленный мертвым телом, я сумел взвести курок и выстрелить несколько раз. Когда баек щелкнул в холостую, я отбросил пустой револьвер, скинул с себя мертвеца, подхватил, кем-то брошенную винтовку, и выстрелил в широкую грудь очередного дикаря.

Нас бы точно всех перебили, если бы, неожиданно, из соседнего дома не ударил дружный залп. Как оказалось, по соседству с нами, затаилась целая семья: отец, мать и трое сыновей. Отставной военный с детства научил своих детей стрелять. Вооруженные охотничьими ружьями и абордажными пистолетами, они оказали нам неожиданную и своевременную помощь. Несколькими меткими залпами они смели дикарей с баррикады, а мы добили тех, кто сумел прорваться на нашу сторону.

В этот раз аборигены понесли тяжелые потери, возле укрепления мы насчитали больше двадцати тел, раненых не было. В этом бою никто никого не щадил. Но и у меня из отряда в 14 человек осталось всего семеро, причем трое из них были серьезно ранены. Больше удерживать баррикаду я не мог.

Семья, которая объявилась так вовремя, вышла из ворот и присоединилась к нам. Они думали, что смогут спокойно переждать, но теперь, после всего увиденного, поняли, что нужно немедленно уходить.

— Все, кто не успел эвакуироваться, остались в комендатуре, — сказал я, — там есть вооруженная охрана. Идите туда.

Глава семьи сокрушенно покачал головой, ему не хотелось бросать дом, но он своими глазами видел, на что способны дикари.

— Мы бы Вам помогли, — говорил он, — но сыновей жалко, мальчишки совсем. Да и патронов у нас очень мало, почти все сейчас расстреляли.

Действительно, юным стрелкам оказалось от 12-ти до 15-лет. Разгоряченные боем и первой победой, они хотели остаться на баррикаде, но глава семьи был непреклонен.

— Мы нашли в канаве двух мертвецов, — спросил я колониста, — похоже их убили и ограбили возле Вашего дома. Вы не видели, кто это сделал?

— Солдаты, — ответил он, — десантники.

Я не стал спрашивать, почему он не помешал расправе. Защитой местного населения должны заниматься военные. Если они превращаются в разбойников, жителям лучше держаться от них подальше. Этот мужчина должен заботиться о своей семье, все остальное его не касается. Не знаю, как бы я поступил на его месте, возможно тоже не стал бы помогать несчастным.

Семья быстро собралась и двинулась в путь. Мальчишки, на прощание, помахали нам. Люди простые и небогатые они до последнего цеплялись за нажитое имущество, поэтому к комендатуре отправились, толкая перед собой, тяжело нагруженные добром, деревянные тачки.

Я отправил в первый взвод вестового, и он вернулся с подкреплением. Они прислали нам в помощь шесть десантников, из офицеров никто не пожелал прийти. В этом не было ничего удивительного, на нашем участке уже два раза пытались прорваться дикари, а у них еще не было ни одной серьезной атаки. Теперь на баррикаде осталось всего десять человек способных держать оружие. Раненых мы перенесли в ближайший опустевший дом, и разместили в гостиной на диване и на полу, настелив матрасы, взятые в спальнях. Один моряк был без сознания, двое других едва держались.

— Господин супер-лейтенант, — попросил сержант с перевязанной головой, — если они прорвутся, прикажите кому-нибудь пристрелить нас.

— Сами справитесь, — сказал я и вложил ему в руку заряженный револьвер, — нам будет не до этого.

Пока санитар занимался ранеными, я прошелся по дому. Жители собирались в спешке, многие вещи лежали, как попало, по полу были разбросаны детские игрушки. На кухне нашелся кофе, и я разжег спиртовку. Надеюсь сбежавшие хозяева не будут на меня в обиде. В конце концов, сражаясь на перекрестке, я защищал их собственность.

Мы сидели с Вагом на ящиках и пили кофе из алюминиевых кружек. Десантники наблюдали за улицей. Все были напряжены до предела. Я видел, что люди напуганы. Ко мне подошел последний, оставшийся в моем взводе лейтенант, вид он имел очень серьезный.

— Извините, господин супер-лейтенант, — сказал он, — мы перекрыли улицы, ведущие от ворот к океану, но, что, если дикари не пойдут напрямик, а нападут с фланга или с тыла?

Я с уважением взглянул на офицера. Эта мысль тоже не давала мне покоя. Интересно, он просто так решил высказать мне свои опасения или у него есть конкретное предложение?

— Такое возможно, но нам все-равно нечем прикрыться с флангов, — ответил я.

— Мы могли бы выставить заслоны из местных жителей.

Думал ли я об этом? Конечно, первое что пришло мне в голову, это вывести на улицы всех, кто может держать оружие. Но имел ли я моральное право на то, чтобы отправлять в бой поселенцев? Мы оказались в критической ситуации, где жизнь военных стоила столько же, сколько и жизнь гражданских. Но моряки давали присягу защищать жителей островов до последней капли крови. Конечно все это красивые слова, но они накладывают определенные обязательства.