Путешествие вокруг света - Георг Форстер

На другое утро мы снова приблизились к берегу и обогнули восточную оконечность острова. Он имел в длину около мили, на нем были два мягко сбегающих холма, поросших, как и весь остров, лесом. Один конец острова переходил в низкий мыс; на нем мы заметили красивую рощицу кокосовых пальм и хлебных деревьев, в тени которых стояли хижины. Берег был песчаный; с восточной стороны находился коралловый риф, отстоявший от берега примерно на полмили, а по концам уходивший в море почти на две мили.

Скоро на рифе показались пять мужчин с темно-коричневой кожей; вооруженные палицами, они пристально разглядывали нас. Но когда мы спустили шлюпку со штурманом, чтобы он поискал проход внутрь рифа, они поспешно сели в свое каноэ и вернулись на остров. Тем временем штурман миновал проход и вслед за индейцами направился к берегу, где их собралось уже около тридцати. Десять или двенадцать из них были вооружены копьями; тем не менее свое маленькое каноэ они предусмотрительно утащили в лес и, как только штурман вышел на берег, сами убежали оттуда. Он положил на песок несколько гвоздей, нож и медали, после чего вернулся на корабль доложить, что море в проходе очень глубоко, между рифом же и берегом — слишком мелко. В бухте он видел более дюжины плававших вокруг больших черепах, но, поскольку у него не было ни гарпуна, ни других орудий, он не смог раздобыть ни одной. Так что пришлось нам поднять шлюпку и распрощаться со всякой надеждой высадиться на этот остров для ботанических исследований. Отплывая, мы заметили на рифе несколько крупных коралловых скал, выступавших над водой футов на 15, узких и широких сверху. Землетрясение ли занесло их так далеко в море, в недрах которого они возникли, либо причина, породившая это явление, была иная, сказать не могу.

В нескольких милях к западу от этого острова мы встретили большой кольцеобразный риф, а внутри его озеро. Рассказ штурмана про изобилие черепах на острове заставил нас предположить, что они, возможно, есть и здесь; поэтому после полудня за черепахами были снаряжены две шлюпки, однако они вернулись ни с чем: на рифе не оказалось ни одной черепахи. Шлюпки пришлось опять поднять, и еще до темноты мы покинули эту новооткрытую землю, которую назвали островом Тартл [Ватоа][453]. Он расположен под 19°48' южной широты и 178°2' западной долготы.

Отсюда свежий пассат весь день беспрерывно нес корабль на вест-зюйд-вест, однако ночью мы легли в дрейф. На всем пути нас не сопровождали, как обычно, птицы, лишь иногда показывались олуша или фрегат. Хорошая погода, ямс с Намокки и надежда на новые открытия в сей неисследованной части Южного моря вселили в нас бодрость и хорошее настроение.

9 июля, достигнув примерно 176° восточной долготы и 20° южной широты, мы переменили курс и повернули на северо-запад. Вплоть до 12-го свежий попутный ветер не менялся, однако 13-го он начал слабеть, и стал накрапывать дождь как утром, так и вечером. В этот день исполнилось ровно два года с тех пор, как мы покинули Англию; матросы не преминули отметить сию дату по своему обыкновению, то есть с полными стаканами. У них осталось кое-что припасено от ежедневной выдачи водки, и они решили утопить все свои заботы и печали в гроге, сей Лете[454] моряков. Один из них, человек восторженного склада, как и в прошлом году, сочинил в честь этого дня духовную песню и, исполнив ее перед своими товарищами, обратился к ним с серьезным призывом покаяться, после чего, однако, сам к ним присоединился, взявшись за бутылку с той же страстью, с какой призывал к покаянию. Грех, как это бывает обычно, оказался сильнее его.

Два следующих дня дул свежий ветер, на третий день начался туман с дождем. 16-го мимо корабля проплыла калебаса, как будто возвещая нам близость земли, и несколько часов спустя, а именно в 2 часа пополудни, мы действительно увидели впереди довольно большой остров.

К ночи ветер усилился, волны швыряли нас из стороны в сторону. На беду, пошел такой сильный дождь, что вода сквозь палубу проникала в нашу каюту, промочив книги, платье и постели, так что ни о покое, ни о сне думать было нечего. Эта сильная буря и неблагоприятная погода задержали нас на весь следующий день, и дымка почти совсем скрывала землю, покуда мы лавировали у ее берегов. Все это было тем более неприятно, что как раз в этой части моря, которое всегда именуется Тихим, такой погоды меньше всего можно было ожидать. Отсюда видно, сколь мало следует доверять таким общим названиям. Как ни редки в этих местах бури или ураганы, их все же не назовешь чем то необычайным либо неслыханным. Особенно сильные ветры господствуют, видимо, в западной части. Когда капитан Педро Фернандес де Кирос покидал свою землю Святого Духа, когда господин Бугенвиль был на берегах Луизиады, а капитан Кук на «Индевре» обследовал восточное побережье Новой Голландии [Австралии], всех их встречали бурные ветры[455].

Возможно, причина в том, что в этой части океана лежат обширные земли; во всяком случае, известно, что близость гористых больших земель способна изменить направление даже пассатов, которые в жарких широтах дуют всегда в одну и ту же сторону.

На другой день погода прояснилась настолько, что мы смогли приблизиться к берегу. Теперь можно было различить два острова; это были острова, которым Бугенвиль дал названия Пятидесятница [Пентекост] и Аврора [Маэва]. Мы направились к северной оконечности последнего.

За те два года, что мы обследовали новооткрытые острова, мы не раз исправляли ошибки своих предшественников и опровергали старые заблуждения. Теперь мы начинали третий год с исследования архипелага, который французский мореплаватель из-за плохого оснащения своих кораблей и недостатка продовольствия смог осмотреть лишь бегло. Этому последнему году нашего плавания суждено было оказаться особенно щедрым на открытия; он вознаградил нас за оба первых года, хотя и в эти два года мы потрудились на совесть, ибо в большинстве мест, которые мы до сих пор посетили, наши предшественники оставили для нас немало такого, о чем мы могли рассказать впервые; что же касается людей и нравов, кои являются главной целью любого философского описания, то они многого вообще не увидели. Поскольку же новое обычно ценится больше всего, то дальнейший рассказ о последней части нашего плавания можно в этом отношении назвать самым приятным и увлекательным для читателя.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Рассказ о пребывании на Малликолло и открытии Новогебридских островов

18 июля в 8 часов утра мы достигли северной оконечности острова Аврора [Маэво] и увидели там всюду, даже на самых высоких горах, множество кокосовых пальм. Вообще вся страна, насколько можно было различить сквозь туман, была покрыта лесом, что придавало ей дикий, но тем не менее приятный вид. Когда в одном месте туман несколько разошелся, мой отец увидел невысокий скалистый пик, который господин Бугенвиль назвал пиком Этуаль [остров Мера-Лава] или пиком д' Аверди, и мы с еще большей точностью смогли установить свое местонахождение.