Лунные дети (СИ) - Наталья Тишь

— Что случилось? — Кеннет подошел к ним, хмуро глядя на Тару. — И где Элиш? Только не говори, что ты прогнала ее.

Мать дернулась, словно от удара, поджала губы. Она не ответит, понял Кэл, не станет объясняться, потому что не понимает, что виновата. Она права, в этом доме ее слово — закон. Как такое вообще возможно? Нет, почему он раньше был настолько слеп, что не замечал, как катится по накатанной колее, которую одобрила мать? Забота, иногда чрезмерная, прежде не душила, но теперь да, теперь это определенно стало последней каплей, промывшей затуманившийся взгляд.

Он молча развернулся, только бросил Кеннету: «Я догоню ее» и пошел к выходу.

— Кэл? — окликнула его мать. — Кэл, куда ты? Кэл, вернись немедленно!

Он даже не подумал остановиться, вышел в коридор, обулся, а позади почти кричала мама, требуя немедленно вернуться в комнату и перестать себя вести, как избалованный ребенок.

— О, привет, Кэл. Ты куда? — Риан посторонился на пороге, пропуская его. — А гости? Кэл?.. Мама, да что…

Звук захлопнувшейся двери отрезал крики, оставляя их в доме, который перестал казаться убежищем от всех невзгод. Ослушаться маму? Кэл самому себе не поверил. Раньше даже представить было невозможно, что он поведет себя так, бросит мать, проигнорирует ее, выбрав не семью, как прежде, а совершенно чужую, неправильную девчонку с запретной магией, у которой в перспективах немаленький шанс закончить жизнь в клинике для умалишенных.

Мама была непререкаемым авторитетом с детства, она оберегала, она защищала, но ее слова всегда были правильными. Нет, в большинстве случаев. И чем старше они с братом становились, тем стремительнее уменьшался этот процент полезных советов, только никто не замечал этого. Не хотели замечать, криво улыбнулся Кэл, пропуская конку и только потом бегом пересекая Морскую аллею. Не хотели, потому что аксиома «мама всегда права» въелась в мозг с детства, это было почти незыблемым правилом, хотя, конечно, отец научил сначала оценивать чужие слова, а потом принимать решения. Но ведь мама всегда была опорой, поддержкой, и в трудные минуты обнимала, даря чувство защищенности.

Кэл нервно засмеялся и свернул в переулок, ведущий к арке, через которую можно было выйти к Ивовому каналу. Пора самому защищать свою семью, а не сидеть под лапами матери. У ее живота, конечно, тепло и сытно, но мир большой, и каждый раз бегать к ней, чтобы спрятаться от проблем, точно нельзя. Разве не поэтому пошел к Томасу? Не поэтому согласился уехать Гестоль? А в итоге понадобилось оскорбить Элиш, чтобы самому по-другому посмотреть на мир и почти отвернуться от матери.

Он нагнал Элиш у выхода из арки.

— Это я, — Кэл предусмотрительно замедлил шаг и поднял руки. — Не бросайся в меня танатосом сразу, ладно?

В ответ раздался смешок, но Элиш остановилась: ее едва было видно в конце перехода. Кэл подошел ближе, почти заискивающе заглянул в глаза, не зная, чего ожидать, и изумленно отпрянул.

— Что? — Элиш сдула упавшую на лицо челку. — У меня что-то на лице?

— Ты не злишься? — недоверчиво спросил он и потер лоб. Заранее придуманные фразы совершенно вылетели из головы. — Прости… мама перегнула палку. Она не имела права выгонять тебя.

— Пф, да забудь, — она махнула рукой и фыркнула. — Я не Алва и не буду ей, а твоя мать куда лучше знает, как сделать тебя счастливым. Разве нет?

— Нет.

— Да ну? Цени это пока можешь, Кэл. Если потеряешь, еще наплачешься, — Элиш подошла ближе, внезапно мягко погладила его по скуле и грустно улыбнулась. — Послушай меня, хорошо? Иди домой, господин сыщик, объяснись с матерью и поспи. Сегодня был слишком тяжелый и долгий день.

Кэл прижался к прохладной ладони. Захлестнула невыносимая нежность к этой хрупкой, такой слабой и невероятно сильной девочке, вынужденной скрывать себя настоящую от всего мира. Хотелось целовать ей запястья, лелеять ее, не позволяя невзгодам мира коснуться даже кончика ногтя.

— Ну вот, ты уже заснул, — на долго Элиш не хватило. Она легонько шлепнула его по щеке и отступила, показав язык. — Шагай домой, Кэл, я слабая девочка, тебя не дотащу. Да и боюсь, если появлюсь на пороге, твоя мать порвет меня на кусочки. Уж не обижайся.

И все — сказала, развернулась, направившись в гостиницу. Кэл усмехнулся и покачал головой: что за невозможная девушка!

— Элиш! «Гнездо» в другой стороне, между прочим.

Она споткнулась на ровном месте и резко обернулась.

— Что?

— Вон там, — Кэл показал в противоположную сторону, улыбаясь во весь рот. — Уверена, что тебя не надо проводить?

— Не надо, — уязвленно буркнула она, демонстративно пихнула плечом, проходя мимо. — Сама как-нибудь доберусь.

Кэл снова усмехнулся и все равно пошел следом.

— Так и будешь плестись хвостом? — поинтересовалась Элиш через минут десять молчания.

— А я могу идти рядом? Помнится, ты меня домой отсылала.

— Я до сих пор думаю, что это лучший вариант.

Он не сдержал смешка. Сейчас бы ни за что не поручился, серьезна Элиш говорит или шутит: в голосе слышалось только лукавство и легкая насмешка. Но не пыталась прогнать по-настоящему, и Кэл решил расценить это как приглашение.

Еще не стемнело полностью, шел только десятый час. Но лето в Берстоле действительно позабыло о скорой смене времени года, тепло после жаркого дня не спадало, и духота начинала душить. Близость канала немного спасала, но вскоре Кэл готов был раздеться догола и окунуться, лишь бы избавиться от липкого ощущения пота, пропитавшего, казалось, всю одежду.

— Больше не поеду в Берстоль ни за какие деньги, — пробормотала Элиш, в очередной раз потирая шею, и тяжело выдохнула. — Это невыносимо, хоть охлаждающее заклинание на себя применяй.

— Простыть в начале осени? — иронично осведомился Кэл. — Какие прекрасные перспективы. Самое увлекательное занятие, да?

— Естественно! Я ведь тогда смогу валяться на кровати круглые сутки и заниматься всем, что душе угодно. Разве не Небесные сады?

— Не думаю, — не сразу ответил он. — Это ведь придется тебе зарплату урезать по болезни.

— Ты вредный! — она стукнула его в плечо, возмущенно фыркая. — Вот как тебе доверять?

Очень просто, подумал Кэл, глядя, как Элиш вытирает пот со лба. Доверять мне очень просто. Немного больше, чем сейчас, просто убрать колючки и позволить оказаться в твоем укрытии или хотя бы увидеть, что в нем, чтобы защитить это.

В «Птичьем доме» стояла тишина, как и прежде. Только в холле сидел мужчина, читавший газету, но он даже не посмотрел на них, только перелистнул страницу. Администратор скупо улыбнулась и молча протянула ключи. Ни вопросов, ни пожеланий хорошего вечера. Разговоры в «Гнезде» действительно не приветствовались.