Станция Араминта - Джек Вэнс

— В этом ты не прав. Но я сделаю все, что угодно, лишь бы помочь отцу.

— Не могу осуждать тебя за такую преданность, — сказал Флорест, — Я бы хотел почувствовать такое же отношение в тех, кому я доверил представлять мои интересы, — он вскочил на ноги и заметался взад-вперед по камере, — Скажу откровенно: я в очень затруднительном положении. Меня интересует, действительно ли мои соратники так верны моим целям, как они то утверждают, — он остановился около стола, — Я должен следовать логике. Могу ли я полностью доверять Намуру? Пренебрежет ли он собственными интересами ради верности моим?

— Ответ, похоже, отрицательный, — заметил Глауен.

— Вынужден с вами согласиться, — кивнул Флорест, — А что касается Смонни, то она тоже уверяет, что разделяет мои взгляды, но когда посмотришь на Йипи-Таун, то в это трудно верится. Когда она думает «Араминта», она думает «отмщение. И опять таки, давайте будем грубыми реалистами: если она получит доступ к моим деньгам, будет ли она строить новый „Орфей“, или станет покупать на них флаеры и оружие? Каково ваше мнение?

Глауену потребовались большие усилия, чтобы скрыть свое изумление. Действительно ли Флорест сказал, то что он только что услышал?

— Я, как и вы, в этом сомневаюсь, — выдавил из себя Глауен.

Флорест, не обращая внимания на Глауена, продолжал метаться взад и вперед.

— Возможно, я был слишком доверчив. На моем счету в Банке Мирсеи лежат не только лично мои деньги, но и деньги, относящиеся к Огмо Энтерпрайсис. Смонни использовала этот счет в своих целях и в последнее время положила на него депозит на крупную сумму. Твой иск в мой адрес, конечно, заморозил счет и отрезал ее от этих денег, что вызвало с ее стороны большое беспокойство. Намур заставил меня написать завещание в пользу Смонни, он убедил меня оставить все мое достояние ей, а она потом переведет мои личные деньги на счет Комитета Изящных искусств, и вот тут-то у меня начали возникать подозрения. Действительно ли она сделает это?

— Подозреваю, что вряд ли, — высказался Глауен.

— Я склонен к такому же выводу. Планы в отношении моего нового «Орфея» могут быть реализованы только с учетом сложившейся ситуации. Интересно…, — Флорест уставился на другой конец стола, — Может быть еще не поздно сделать небольшие изменения.

— Почему же нет? Позовите Намура и потребуйте обратно свое завещание.

Флорест только иронично хихикнул.

— Тебе что, не ясно? Но ладно, это не играет роли. Меня трогает только результат и сейчас мне надо найти способ обезопасить мои планы. Из чистого любопытства, как ты умудрился так много узнать про Смонни? Это считалось великим секретом. Тебе, конечно же, сказала Заа, но почему?

В данном случае, ложь была проще и правдоподобней, чем правда.

— Заа планировала убить меня после того, как я обслужу достаточное количество ее женщин. Она получала какое-то извращенное удовольствие от того, что рассказывала мне все это.

— Ага! «Извращенное» — это вполне подходящее слово для Заа. Я связи с этим я мог бы рассказать сотню удивительных истории. Это Заа придумала экскурсии на остров Турбен, чтобы научить своих увальней зубенитов размножаться. По крайней мере, подоплека была такая. Сибила разрабатывала тактику, а так как у нее в природе была заложена патологическая ненависть к красивым девушкам, то она с усердием принялась за дело. А Смонни поставляла девушек, судьба которых никого не трогала. А я? Я не обращал внимания на все это мероприятие, и закрывал глаза не детали, до тех пор, пока мне за это платили, хотя после того как Смонни забирала свою долю мне оставалось не так уж и много. А вот нынешняя ситуация довольно парадоксальна, не так ли? Все деньги находятся на моем счету, а Смонни не сумеет даже покрыть свои расходы.

— Да, судьба сыграла со Смонни хорошую шутку, — согласился Глауен.

— Так оно и есть. Хотя у нее совершенно отсутствует чувство юмора.

— Как она добилась своего нынешнего положения? Заа об этом ничего мне не говорила.

— Смонни вышла замуж за богатого фермера, некого Титуса Зигони из мира Розалия. Для набора рабочих, они однажды посетили Йипи-Таун. Старый Калайактус был тогда Умфау. Каким-то образом они убедили Калайактуса посетить их на Розалии. Больше о бедном Калайактусе никто ничего не слышал. Смонни и Титус вернулись в Йипи-Таун. Титус начал называть себя Титусом Помпо. Но у него не было никакого интереса к власти, поэтому настоящим Умфау стала Смонни, такое положение вещей доставляло ей несказанное удовольствие. Каким-то образом в этом деле оказался замешан и Намур, возможно просто как любовник Смонни. Кто знает как это произошло? Намур — человек железной дисциплины и ни в коей мере не отягощен никакими принципами: очень опасная смесь. Вот все, что я знаю.

Какое-то время Флорест продолжал молча вышагивать взад и вперед.

— Наш договор выполнен и теперь…, — начал было Глауен.

— Еще не совсем! — сделал нетерпеливый жест Флорест, — Удели мне еще несколько минут.

— Конечно, как вам будет угодно.

— Многие годы я обладал видением, мой взор пронзал горизонты, а сейчас я не увидел земли у себя под ногами. Сейчас, в мои последние часы, я должен кое-что поменять.

Он подошел к столу и уселся, потом взял ручку и бумагу и с большой тщательностью написал какой-то короткий документ. Покончив с этим делом, он поднял голову и прислушался.

— Кто там в конторе?

— Маркус Диффин, как полагаю.

— С ним там кто-то еще. Попроси обоих придти сюда.

Глауен постучал в дверь. И вскоре в смотровой глазок заглянул Маркус Диффин.

— Что надо?

— Кто там с тобой еще?

— Бодвин Вук.

— Флорест хочет, чтобы вы оба ненадолго зашли к нему в камеру.

Дверь открылась и в камеру вошли Маркус Диффин и Бодвин Вук.

Флорест встал.

— Я пришел к важному решению. Оно может многим из находящихся здесь показаться странным, но я считаю, что оно правильно и верно, и таким образом я спокойно смогу покинуть этот мир, — он указал на документ, который только что написал, — Это мое завещание. На нем стоят точные дата и время этого момента. Я прочитаю его вам:

«Всем заинтересованным лицам:

Это мое последнее и окончательное желание, написанное в день, предшествующий моей смерти. Я нахожусь в здравом уме и твердой памяти, что могут подтвердить находящиеся здесь свидетели. Это завещание аннулирует все мои предыдущие завещания, особенно то, в котором все мое имущество завещается Симонетте вне-Клаттук Зигони: это завещание объявляется здесь не действительным во всех его пунктах. Сейчас, по собственной воле и после долгих размышлений, я завещаю, все что после меня останется, включая деньги, банковские счета, предметы положенные на депозит в банковские сейфы в Банке Мирсеи в Соумджиане, все ценные предметы искусства, недвижимость и личные вещи, а так же прочую мою собственность капитану Глауену Клаттуку, в надежде, что он использует все это в дорогих для меня целях, а именно: построит «Новый Орфей» на станции Араминта. Я подписал это завещание в присутствии независимых свидетелей».